Лоис Буджолд - Гражданская кампания

– Значит… Они хотят, чтобы я заплатил за Карин? Что-то вроде приданого? Сколько? Я…

– Да нет же, кретин! – в ужасе возопила Карин. – Здесь тебе не Архипелаг Джексона! Тут нельзя продавать и покупать людей! И в любом случае приданое – это то, что семья девушки дает парню, а не наоборот!

– Это неправильно, – нахмурился Марк, теребя подбородок. – Ретроградство какое-то. Ты уверена?

– Да.

– Мне плевать, даже если у этого парня миллион марок, – начал па упрямо и, как подозревала Карин, не совсем искренне.

– Бетанских долларов, – рассеянно поправила тетя Корделия. – Джексонианцы предпочитают твердую валюту.

– После войны у Ступицы Хеджена галактический курс бетанской имперской марки укрепился, – начал объяснять Марк. В последнем семестре он писал курсовую на эту тему. Карин помогала ему с фактографией. Наверное, он может проговорить на эту тему пару часов. К счастью, тетя Корделия, подняв палец, оборвала этот поток информации.

Мама с па казались погруженными в собственные подсчеты.

– Ладно, – снова начал па чуть менее упрямо, – мне наплевать, если у него четыре миллиона марок. Меня заботит Карин.

Тетя Корделия задумчиво пошевелила пальцами.

– Так что же ты хочешь от Марка, Ку? Хочешь, чтобы он предложил Карин выйти за него замуж?

– Кхе, – поперхнулся застигнутый врасплох па. Больше всего ему хотелось, насколько понимала Карин, это чтобы Марка утащили какие-нибудь хищники, возможно, даже вместе со всеми его четырьмя миллионами марок в инвестициях. Но вряд ли он мог это заявить матери Марка.

– Да, конечно, я предложу, если она захочет, – торопливо проговорил Марк. – Мне просто казалось, что она пока не хочет? Хочешь?

– Нет, – решительно ответила Карин. – Пока что… во всяком случае. Я только начала обретать себя, обнаруживать, какая я на самом деле, начала расти. Я не хочу останавливаться.

– Это так ты себе представляешь замужество? – подняла брови тетя Корделия. – Как конец и отказ от себя самой?

Карин запоздало сообразила, что некоторым из присутствующих ее слова могли показаться оскорблением.

– Для некоторых так оно и есть. Иначе почему все сказки заканчиваются на том, что дочь графа выходит замуж? Вам это никогда не казалось несколько пугающим? Я хочу сказать, вам доводилось когда-нибудь читать народную сказку, где матери принцесс делают что-нибудь иное, кроме как умирают молодыми? Я так и не смогла понять, это предупреждение или инструкция.

Тетя Корделия прижала пальцы к губам, чтобы спрятать улыбку, но Марк казался скорее встревоженным.

– Потом ты развиваешься дальше, несколько иначе, – неуверенно сказала мама. – Не как в сказке. «Но живешь долго и счастливо».

Па нахмурился. Странным, неожиданно неуверенным тоном он проговорил:

– Мне казалось, мы все делаем правильно…

– Конечно, любимый, – погладила его руку мама.

– Если Карин хочет, чтобы я на ней женился, я женюсь, – храбро заявил Марк. – Не хочет – не женюсь. Если хочет, чтобы я ушел, я уйду…

Последние слова сопровождались перепуганным взглядом в ее сторону.

– Нет! – вскричала Карин.

– Если она захочет, чтобы я прошелся по городу на руках, я попытаюсь. Все, что она захочет, – закончил Марк.

Задумчивое выражение на лице мамы показывало, что ей хотя бы нравится его отношение…

– Это означает, что ты хочешь лишь обручиться? – спросила она Карин.

– Здесь это почти равнозначно замужеству, – ответила Карин. – Приходится давать обеты…

– Вы принимаете эти обеты всерьез, как я понимаю? – спросила тетя Корделия.

– Ну конечно!

– Думаю, решать тебе, Карин, – сказала тетя Корделия, чуть улыбнувшись. – Чего ты хочешь?

Марк сцепил на коленях руки. Мама затаила дыхание. Папа выглядел так, будто все еще размышляет на тему «долго и счастливо».

Тетя Корделия в своем репертуаре. Вопрос не был риторическим. Карин молчала, растерянно пытаясь собраться с мыслями. Сейчас настал момент истины. Только в чем она заключается, эта самая истина? Того, что она хочет, попросту не существует в барраярских традициях… А! Вот оно! Она выпрямилась и посмотрела на тетю Корделию. Потом на маму с папой. Затем на Марка.

– Никакой помолвки. Я хочу… я хочу опцион на Марка.

Марк просиял. Теперь она говорила на понятном ему языке.

– Это не по-бетански… – растерянно произнесла мама.

– Это что-то из гнилой джексонианской практики, так? – подозрительно уточнил па.

– Нет. Это новый обычай Карин. Я только что его придумала. Но он годится. – Она вздернула подбородок.

Тетя Корделия улыбнулась.

– Хм… Любопытно. Ну ладно. Выступая в данном случае как… э… агент Марка, должна подчеркнуть, что хороший опцион не безграничный и не односторонний. У него есть временные рамки. Обновляемые пункты. Компенсации.

– Взаимный, – выдохнул Марк. – Взаимный опцион!

– Да, это решает проблему компенсаций. Как насчет временных рамок?

– Я хочу год, – заявила Карин. – До следующего Праздника Середины Лета. Мне нужен хотя бы год, чтобы разобраться, что у нас получится. И мне ни от кого ничего не надо, – тут она сердито глянула на родителей, – кроме невмешательства!

– Согласен, согласен! – отчаянно закивал Марк.

– Он согласится на что угодно! – ткнул в Марка пальцем па.

– Нет, – возразила тетя Корделия. – Полагаю, со временем ты обнаружишь, что он никогда не согласится ни на что, что может сделать Карин несчастной. Или менее значительной. Или может угрожать ее безопасности.

– Да ну? – Па нахмурился совсем уж грозно. – А как насчет ее безопасности от него? Эта бетанская терапия наверняка не без причины!

– Действительно, не без причины, – согласилась тетя Корделия, кивком признавая серьезность заявления. – Но, по-моему, она эффективна… Марк?

– Да, мэм! – Марк отчаянно старался выглядеть выздоровевшим. У него не очень получалось, но старался он явно искренне.

– Марк – такой же ветеран наших войн, как любой знакомый мне барраярец, Ку, – спокойно добавила графиня. – Просто он был призван в куда более раннем возрасте. И по-своему, в странной и одинокой манере, так же отчаянно сражался и ничуть не меньше рисковал. И потерял не меньше. Уж наверняка ты не можешь отказать ему в таком же периоде времени на выздоровление, какой потребовался тебе?

Коммодор отвел взгляд, лицо его стало бесстрастным.

– Ку, я бы не стала поощрять эту связь, если бы полагала, что это небезопасно для кого-то из наших детей.

– Вы? – Он снова поглядел на нее. – Да знаю я вас! Вы доверчивы сверх всякой меры!

Графиня спокойно выдержала его взгляд.