Кавторанг невозмутимо продолжал:
— «Кавказ» в это же время открыл по фрегатам ураганный огонь. Клоны дрогнули. Их флагман разрешил всем левофланговым фрегатам выйти из боя. Нам даже показалось, что «Яузу» удастся отбить. Но, к сожалению, призовая партия клонов уже успела захватить ходовую рубку яхты. Фрегат «Балх» и яхта «Яуза» ушли в Х-матрицу одновременно. А вот фрегат «Шираз» спустя несколько секунд взорвался, прошитый снарядами «Кавказа»…
Это было первое неформальное описание космического сражения с клонами, которое нам, выпускникам Академии, довелось услышать с начала войны.
И это было здорово! Мы слушали раскрыв рты. Молоденькие лейтенанты совсем забыли о том, что, судя по виду линкоров, сражавшихся за Клару, вторая часть истории была совсем не такая веселая, как первая. Но ее нам и не рассказали.
— Это все, что мы знали о судьбе яхты до сегодняшнего утра, — заключил Бердник. — А сейчас я расскажу кое-что, интересное не только нашему пополнению, но и всем вам, товарищи. Во время анализа протоколов радиоперехвата, который, как известно, ведется всеми кораблями автоматически, разведка обнаружила, что перед переходом «Яузы» по Х-матрице с борта яхты было передано открытым текстом следующее сообщение: «Мало люксогена. Принял решение уходить на Вару-8». Итак, стало ясно: из-за того, что яхта вынужденно прервала заправку, после взлета с Клары люксогена на ее борту оказалось полстакана и чайная ложка в придачу. И стало быть, возможная дальность Х-перехода на момент захвата у нее была небольшой. А вы знаете, что условная ось Тремезианского пояса ориентирована под углом семьдесят градусов к линии конкордианского фронтира Йама—Трайтаона, так что Клара, предпоследняя планета пояса, оказывается на расстоянии почти в триста парсеков от ближайшей стационарной базы клонов на Трайтаоне. Это плюс. Это значит, что без дозаправки перегнать яхту на какую-либо свою планету клоны не могли. Но куда-то же они делись, верно? На какую-то Вару-8. А что такое Вара, товарищи? — прищурившись, Бердник обвел комнату инструктажа лукавым взором.
Вопрос был сугубо риторическим. И на ответ кавторанг никак не рассчитывал.
Разумеется, свинью ему подсунул Коля.
— Разрешите, товарищ капитан второго ранга?
— Слушаем вас, младлей.
— В зороастрийском эпосе Вара — это убежище праведных. Соответственно можно предположить, что Вара-8 — это условное название для какой-то передовой базы. Скорее всего речь идет о построенной совсем недавно базе на Фелиции — она вроде бы к Кларе ближе всех. Если, конечно, мы не уступили по Договору о Совместном Укреплении Обороны еще полтора десятка планет в том же районе. Но насколько я помню, больше в окрестностях Тремезианского…
По всему было видно, что Коля проявил проницательность, неприличную для парня с одной серебряной звездочкой на погонах.
Белоконь скривился как среда на пятницу. Бердник угрюмо качал головой в такт Колиным словам. Пилоты что-то полуодобрительно-полуобиженно гудели.
И только Шубин улыбался улыбкой ребенка, глядя под стол. По-моему, он давно уже не слушал и витал в эмпиреях, перечитывая не то письмо из дому, не то тактический устав москитного флота.
— Достаточно, младший лейтенант, — скрипнув зубами, сказал кавторанг. — Вы угадали. Действительно, наша разведка тоже предположила, что речь идет о Фелиции в системе Львиного Зева. На первый взгляд, от этого проку мало. Ну не хватало у клонов люксогена. Прилетели на Фелицию, дозаправились и угнали яхту вместе с балеринами куда-нибудь на Йаму. А то и дальше в тыл. Однако у нашей разведки оказались длинные руки. — Бердник самодовольно улыбнулся, словно бы сам был этими «длинными руками». — Не спрашивайте как — этого мы знать не имеем права и не узнаем, возможно, даже после войны, — из системы Львиного Зева была получена информация. «Яуза» по сей день находится на синхронной орбите Фелиции, сравнительно близко от Вары-8. «Яуза» заправлена люксогеном. Но одному безымянному пока герою из экипажа яхты еще во время заправки удалось вывести из строя маршевые двигатели. Сейчас клоны их ремонтируют. Чувствуете, к чему идет?
— К большой кровище, — буркнул сидевший за моей спиной Цапко. Еще во время Наотарского конфликта я заметил: долговязый лейтенант всегда зрит в корень.
Но его слова потонули в общем оживленном гуле.
— Противокосмическая оборона Вары-8 была всесторонне проанализирована. Вывод штабных операторов: «Яузу» можно освободить в результате стремительного налета. Требуемый наряд сил и средств: ударный авианосец, линкор, четыре-пять фрегатов, рота осназа. То есть ровно столько, сколько осталось на ходу в нашей, третьей эскадре. И раз уж мы проворонили «Яузу» возле Клары, то именно нам, хлопцы, командование предоставляет шанс отличиться. Заметьте: не приказывает, а предоставляет шанс. Официально освобождение Императорского балета не планируется на уровне штаба флота и не внесено в план боевой активности. Статус предложенного нам дела: каперская операция, предпринятая по инициативе экипажей третьей эскадры.
У меня глаза на лоб полезли. «Каперская операция по инициативе экипажей? Да это же против всех уставов!»
— Конечно, дело это очень рискованное. Срочное. И притом не вполне верное. Разведданные с Фелиции поступают с запозданием. Наш информатор гарантирует, что «Яуза» пробудет на рейде Фелиции еще семь суток. Но в деталях уверенности нет. На момент получения последней разведсводки труппа находилась на борту «Яузы». Но клоны могли переправить ее на Фелицию, то есть непосредственно на Вару-8. Кроме того, нельзя исключать вероятности, что не сегодня-завтра за Императорским балетом прибудет какой-нибудь конкордианский транспортник с Йамы. Но если мы все-таки решимся атаковать, если нам повезет — выигрыши очевидны. Сейчас нам, как никогда, нужна победа. Пусть небольшая, но бесспорная. Вы знаете, что Россия — традиционный лидер в мировом балетном искусстве. А потому Императорский балет — не просто культурное достояние России, но и символ земной цивилизации вообще… — Бердник перевел дух. — Итак, нам предстоит решить: будет наше авиакрыло спасать Императорский балет или риск чересчур велик, а шансы на успех ничтожны. Вопросы есть?
Вопросы сразу же возникли у двух пилотов торпедоносцев, у одного штурмовика и нашего Сергея Цапко.
Пилотов ударных флуггеров интересовали сугубо профессиональные параметры: интенсивность зенитного огня, общее устройство противокосмической обороны в системе Львиного Зева, функции торпедоносцев в предстоящей операции (грубо говоря: «кого торпедировать-то?») и так далее.
