Несмотря на то, что был выходной день, и Осануэва ещё не взошла, на дороге было не слишком пустынно. То Петер обгонял грузовики и трактора, в основном чадящие угольными трубами (однако попалась и парочка совершенно огромных монстров, ехавших совсем без дыма, видимо, на тиэни), то, наоборот, его вездеход обгоняли блестящие разноцветной эмалью джипы, явно разработанные инженерами с других планет.
Когда ночь сменилась синими предрассветными сумерками, на дороге попалось нечто совсем уникальное: огромный холм рыжей шерсти, неторопливой трусцой тащивший сани. В зеркале заднего вида мелькнули длинные клыки и хобот.
— Это мамонт, — пояснила Алина. — Тут к северу от Айзенграта километров на триста, до самого ледника, тундростепь, а в ней пасутся разные звери вроде этого. Можно потом в зоопарк сходить, посмотреть вблизи. Вроде на Земле двадцать тысяч лет назад тоже такое было, но когда ледники растаяли, этот ландшафт исчез, и звери повымерли.
Сначала Карлу казалось, что дорога прямо от окраин Айзенграта идёт через сплошной лес. Потом он понял, что это всего лишь довольно неширокие полоски деревьев вдоль дороги, а так в стороне за ними поля и деревеньки, к которым ведут регулярные съезды вправо и влево.
Постепенно местность становилась всё пересечённее. Горы, которые можно было увидеть на горизонте из Айзенграта — собственно, тот самый Железный хребет, который и дал название городу — всё приближались, и дорога уже начала карабкаться по крутым холмам предгорий.
Алина и Петер продолжали вчерашний разговор про необходимость строительства под Осануэва собственного космического флота — не слишком серьёзно, скорее в порядке дружеской пикировки. Вдруг Петер решил расширить круг участников разговора:
— Карл, ты ведь вроде судостроитель по основной профессии? Может, останешься тут, займёмся с тобой этим делом?
— Я бы, может, и остался, — попытался отшутиться Карл. — Но как же Лада?
— А вы заведите ребёнка, — предложила Алина. — Ребёнок — это минимум пять лет перерыва в дальних полётах. За это время ты построишь здесь Петеру его любимый флот, а Лада наладит куда более полезную для мира спасательную службу на флиттерах и обслуживание спутниковой группировки.
— Не, — неожиданно серьёзно ответила Лада. — Я ещё не налеталась. Вот через сотню мегасекунд…
Впереди показался арочный мостик, пересекающий дорогу. По мостику электровоз тащил длинный состав думпкаров.
— О, к Шварцвадеру подъезжаем, — отвлёкся от разговора Петер. — Здесь самая дешёвая бункеровка на всей трассе.
Прямо за железной дорогой начинался городок. Выглядел он примерно так же, как Айзенграт: бревенчатые срубы, крытые черепицей, узорчатые металлические заборы палисадников, засыпанных снегом по самые окна домов. Шоссе обходило городок по самому краю, делая широкую петлю.
В конце этой петли Петер затормозил и свернул под знак, изображающий кучу угля с воткнутой лопатой. Вездеход въехал под широкий бункер, поднятый над землёй наподобие крыши, от которого вниз спускались широкие прямоугольные трубы. Петер выскочил из машины, открыл довольно большой люк в правом борту где-то в районе заднего сиденья и вставил туда отогнутый в сторону конец трубы, после чего обернулся в сторону небольшого домика-кассы и показал два пальца. Лязгнула какая-то заслонка, и по трубе в бункер вездехода посыпался уголь. Петер наблюдал за процессом, вооружившись извлечённой непонятно откуда совковой лопатой. Дождавшись, пока всё высыплется, он вынул трубу из люка, слегка разровнял уголь в бункере, убрал лопату и пошёл расплачиваться.
Когда он вернулся, Лада поинтересовалась:
— А что значит два пальца?
— «Насыпь мне два центнера угля.» Поскольку меньше центнера никто не берет, а больше тонны берут редко, тут все на пальцах показывают.
Как только вездеход отъехал от Шварцвадера, в ветровые стекла начали биться снежинки. Ещё через полчаса на дороге, пересекавшей широкую и почти безлесную речную долину, стали появляться перемёты, перед которыми Петер снижал скорость.
Вдруг Петер съехал с дороги куда-то вбок и остановил машину.
— Пора гусеницы надевать. Карл, пошли, поможешь.
Карл и Пит выбрались из машины. За ними было сунулась Лада, но Петер остановил её:
— Сиди, у нас патриархальная планета. Если мы можем избавить девушку от ворочанья тяжёлых железяк, мы это делаем.
Машина стояла на расчищенной площадке рядом с отходящим от дороги ответвлением, уходящим в узкую долину, прорезающую горы. Здесь была будка, больше похожая на избушку, чем на навес, на которой висело автобусное расписание. Рядом была сложена поленница дров. Из избушки торчала железная печная труба.
Стащить с полок гусеничные ленты, довольно тяжёлые, хотя и сделанные из какого-то лёгкого сплава, и расстелить их сзади машины параллельно друг другу — для этого требовалась грубая мужская сила. Зато потом вездеход вдруг двинулся с места и заехал на эти ленты всеми восемью колёсами. Оказалось, что Агата, белокурая девочка-студентка со смешными косичками, вполне в состоянии справиться с профессорской машиной.
Потом Петер произвёл ещё какие-то хитрые манипуляции с тросами и снова дал отмашку Агате. Машина опять двинулась назад и втащила половину гусеничных лент на верхнюю сторону колёс. Осталось забить пальцы, скрепляющие гусеницы в кольцо, и проехать на корпус вперёд, чтобы освободить тросы, намотанные на ведущие катки.
В целом вся операция заняла минут двадцать. После этого вездеход свернул на боковую дорогу, которую никто не чистил как минимум с начала снегопада.
Естественно, на гусеницах машина передвигалась намного медленнее, да и дорога стала более узкой и извилистой. Прошёл почти час, прежде чем сжавшие дорогу горные склоны расступились, и впереди блеснули черепичными крышами домики Миллербаха.
Петер подъехал к одному из домиков и остановился. На шум на крыльцо вышел старик. Пока Петер чего-то с ним выяснял, Алина выбралась из машины, внимательно вгляделась в него и воскликнула:
— Мастер Михель, это вы?
Старик наморщил лоб, припоминая.
— Я же всех своих учеников помню, — пробормотал он. — А, двадцать три года32 назад. Лина, Каролина… нет, Алина. Помню ещё!
Он вытащил из дома пару канистр, которые Петер помог ему закинуть в машину, и забрался в салон сам. Тем временем Агата и Лотта уже выбрались из машины и собрались разбежаться по домам.
— Не забудьте, сегодня моя мама приглашает всех вас на обед, — сказала Лотта на прощание.
По дороге, которую этой зимой явно чистили, но не после последнего снегопада, они выехали из посёлка и подъехали к огромному сооружению, стоявшему у самого склона гор. Мастер Михель отпер ворота и набросил привязанный к ним трос на буксировочный крюк в носовой части вездехода. Петер сдал назад, и створка ворот открылась, отгребая снег. Медленно двинувшись вперёд, вездеход въехал в ангар, после чего ворота закрыли уже руками.
