Пятую неделю «Мета» тихонько ползла вдоль краешка Облака Лафайета. От крупных астероидов им пока удавалось уворачиваться, по мелким самонаводящаяся противометеоритная пушка уже несколько раз открывала огонь. Впрочем, и самая мелкая встречная пыль обшивки отнюдь не укрепляла.
После дозагрузки на Шимане (таможенники «Риплпорта» вели себя с Лайзой как с новой главой планетарной администрации, и никаких проблем не возникло) корабль, несколько раз для конспирации меняя свой курс, наконец-то приблизился к цели своего путешествия. По крайней мере, люди на это надеялись. Общая дисциплина падала. Лайза все время, безвылазно, сидела в своей каюте. Майор почем зря гонял своих потных, полуголых и весьма озлобленных постоянными тренировками (типа «отбить мостик, захваченный террористами») наемников. На мостике в такие минуты тоже радовались репетициям. Одни археологи в компании с Джеком занимались делом — монтировали какую-то хреновину на корпусе судна. Стив напялил скафандр и, невзирая на близость несущихся рядом микрочастиц Облака, вышел посмотреть на их усилия. Кроме совершенно непонятной треноги с каким-то незнакомым и не очень-то на взгляд определяемым зловеще неземного дизайна прибором, он ничего там не разглядел. Затем его вежливо, но достаточно твердо выпроводили.
Стив вновь попытался было соблазнить Кэрол, пристав к ней уже с откровенно грязными домогательствами прямо на мостике. Поначалу ему показалось, что она совсем даже не против, но когда он совсем осмелел и полз ей под комбинезон, то очень внезапно оказался лежащим на полу. Приема, которым его уложили, он так и не смог впоследствии классифицировать, однако хорошо запомнил ее холодный и злой взгляд из-под длинной челки. С тех пор они общались подчеркнуто официально. Скука сводила с ума, хоть и впрямь в анабиоз ложись…
Джек завалился на мостик, когда Стив старательно пытался дублировать автопилот. Не уснуть на нудной вахте было действительно трудно. К сожалению, транстрилитумный Стар-драйв Волковского, подаривший человечеству звезды, требовал, чтобы во время разгона и торможения при полетах на сверхсветовых скоростях люди находились в специальных антиперегрузочных саркофагах. В которых так же действовало поле Волковского — Бернса. Создать генератор, накрывающий данным полем весь корабль, на сегодняшний день пока не удавалось — не хватало мощностей самых крупных реакторов, способных поместиться в желающий летать звездолет. И были написаны сотни трудов, объяснявших, как конкретно это хитрое поле действует. И чем именно нахождение в нем отличается от выхода в пресловутое гиперпространство. И во всех этих трудах немалая доля статей была посвящена гипотезам о том, почему люди, погруженные в поле Волковского в состояние «быстрого» анабиоза, по окончании маневров выглядели ну совсем как живые. Без всяких видимых приборами травм. Только их мозг запекался в кашу, и все. Гипотез, к слову, выдвигали массу, но во время, к примеру, космического боя, переходить световой барьер приходилось часто. Поэтому «замороженными» летали лишь отморозки-колонисты на своих огромных «ковчегах», и то к самым отдаленным колониям. После долговременной подготовки, требовавшейся для подобного «холодного сна». До волшебного гиперперехода, воспетого фантастами всех времен и народов, человечеству было еще далеко.
Одним словом, Стив скучал, глядя на своего старого друга Джека, столь торопливо занимавшего соседнее с ним кресло саркофага пилота.
«И вот что интересно, — философствовал про себя Стив, — на НОРМАЛЬНЫХ кораблях карточка доступа на ходовой мостик есть только у капитана этого данного корабля и его первого помощника. А все остальные должны весьма аргументированно обосновать свою просьбу о том, чтобы их сюда вообще когда-нибудь впустили».
— У меня к тебе серьезнейший разговор, капитан Майкрофт. Уж кому мне еще доверять… — начал Джек. Затем он потянулся к консоли и выключил дежурную камеру слежения мостика.
— Валяй, парень. За чей именно счет ты предлагаешь увеличить наши с тобой доли?
— Шутки в сторону. Смотри, — пальцы опытного программиста забегали по голографической клавиатуре над консолью, — может, я, конечно, последнее время малость того… Короче, гонял я недавно от скуки парочку программ. И нашел случайно вот это: запись от Центральной системы. Ты позавчера, часом, не работал с ближней связью?
— Шутишь? В ее пределах одни молчаливые булыжники!
— А ты проверь. Чья была вахта с восьми ноль-ноль?
— Да Кэрол. Вот, смотри: никаких работ со связью. Бортовой журнал не подделаешь.
— А это тогда что? — Джек активировал иконку наружной камеры наблюдения. На экране тарелка ближней связи пришла в движение, явно захватывая и ведя какой-то объект.
— Не может быть! Как можно обойти Центральную?
— А теперь проверь контрольные записи о подаче энергии.
— Вот блин! Точно, энергия подавалась, тарелка передавала, а бортовой журнал Центральной уверяет, что всего этого не было! Но с кем вообще здесь можно разговаривать?
— Быть может, с ДРУГИМ кораблем? Среди всех этих астероидов, напичканных всей таблицей Менделеева, обычный радар ничего попросту не заметит! И я скажу тебе еще одно: среди тех, кто сейчас находится здесь, на борту, я — самый крутой по компьютерам. Центральная была изготовлена Хоупкинс Электрик Системз, моим отделом. Но даже я не смогу подделать записи в этом чертовом бортжурнале, обойдя все его защитные системы.
— А кто тогда в принципе может? Кэрол? Это была ее вахта… Нет, она, конечно, пилот от Бога, но отнюдь не программист. Кстати, на корабле есть еще два терминала, имеющих прямой доступ к Центральной, — в машинном и в шаттле. Да и наша мисс Снежная Королева со своего компа в каюте черт знает куда может залезть. Кстати, карточку доступа на мостик у нас и вовсе каждая собака имеет.
— Вот спасибо, уважил. Да, кстати. Я тут еще и в личных файлах нашего дружного коллектива покопался. Ну, тоже от скуки, они у Лайзы в архиве хранятся, защита у нее, я тебе скажу… Гм, о деле. Знаешь, кто такой наш Рэндол? Бывший космодесантник, какая-то спецгруппа «Барс». И вот однажды… все его подразделение не вернулось из самого обычного тренировочного рейда. Точнее — вернулся только один. Рэндол. Было произведено закрытое расследование, и по его результатам с нашего майора благополучно сорвали погоны и отправили на очень принудительное лечение в какой-то закрытый флотский спецсанаторий для психов. И это — в предвоенное время, когда каждый психопат с подобным, как у него, послужным списком просто кладом должен быть для десантных войск! Ладно, шучу, конечно. Короче, Рэндол — родственник нашего босса, Хоупкинса, по материнской линии. Что, естественно, характеризует его с самой лучшей стороны. Сэр Генри потратил просто кучу усилий, кредитов и своего природного обаяния, чтобы вытащить из такого дерьма своего родственничка. И пристроил его на вот эту непыльную работенку. Так что спи в пол глаза, капитан. Нашему главному защитнику не привыкать возвращаться из космоса в одиночку!
