Наконец Осетр почувствовал, как вернулась тяжесть – это отключились агэдэшник[2] и нейтралин, – а темнота перед глазами начала сереть.
Осетр опустил веки и стал дожидаться, пока глаза не привыкнут к нарождавшемуся свету. Этот процесс показался ему более длительным, чем спуск, однако, когда все завершилось и он первым делом поднял руку и глянул на часы, оказалось, что со времени прощания со словоохотливым техником «Дорадо» прошло всего лишь три четверти часа. Не казарма, сорок пять секунд подъем, конечно, однако и не страстная неделя…
Затем он осмотрелся.
Вокруг стоял лес. Был он вроде бы диким и страшным, и за ближайшим стволом вполне мог прятаться какой-нибудь местный саблезубый тигр, намеревающийся полакомиться незваным гостем из космоса. С другой стороны, не все было так плохо, поскольку листья на деревьях были зеленые (а каким они могут быть, если терраформирование, естественно, делалось для людей?), да и саблезубых тигров здесь, судя по прослушанной информации, вроде бы не имелось. По крайней мере, четвероногих, а с двуногим-то мы всяко справимся, даже если он убил десяток честных граждан… И для этого нам даже не потребуется задействовать ошейник…
Осетр полежал еще пару минут, прислушиваясь. В лесу царила тишина, но не скопище безмолвия, которое почему-то чаще всего и называют тишиной, а тишина живая, наполненная мириадами звуков – от стрекота местных насекомых до пения местных птиц, от шелеста травы под легким дуновением до хруста сука, обломленного сильным порывом…
Это была нетронутая тишина – не было слышно ни человеческой речи, ни чьих-то шагов, ни насвистывания незатейливой мелодии типа «Жить без тебя не могу, мой сладкий…»
Убедившись, что он один, Осетр встал с ложемента и, вытащив из багажника комплект номер два, шагнул на траву. Не прошло и пяти секунд, как внутренности «шайбы» помутнели и скрылись за материализующейся крышкой, а потом и само транспортное средство исчезло из глаз, когда ИскИн заставил мимикроидное покрытие обрести цвет окружающей растительности. Теперь на «стрекозу» можно было наткнуться только случайно, но и при таком раскладе внутрь не проникнешь, а если попытаешься обратиться за помощью к фирмам, владеющим грузоподъемной техникой, чтобы вывезти находку из леса, не всякий тебе поможет, потому что «шайба» – это не закопанный и случайно обнаруженный клад, не брошенная техника, а работающая собственность одной из росских транспортных компаний. А когда в систему Веры прилетит очередной транссистемник, «стрекоза» проснется, встрепенется, покинет планету и улетит к кораблю, ставшему его новой маткой. А уж в одиночестве она это проделает или с пассажиром на борту, станет ясно несколько позже…
Оставлять комплект номер два здесь, в лесу, не было никакого смысла. Найти-то найдешь потом, да ведь в лес всякий раз не набегаешься, и потребоваться может в любой момент.
Впрочем, комплект замаскирован под обычную дорожную сумку, разве что оборудован кодовым замком, да еще снабженным дактилотехникой, и если найдет умелец, способный подобрать ключик к кодовому, то не обнаружив отпечатка Осетрова указательного пальца, дактилозамок немедленно уничтожит содержимое «дорожной сумки». И останется у умельца в руках только догадка, что хозяин «сумки» далеко не обычный человек, коли не дозволяет вам заглянуть в свои вещи.
Введя код и приложив к датчику палец, Осетр открыл сумку и достал сканер системы навигации. Ввел код планеты. Сканер сориентировался по базовым спутникам, висящим над поверхностью на планетостационарной орбите, и выдал на видеопласт свое местонахождение, привязался к карте.
Ну что ж, топать лесом придется чуть более километра…
Солнышко тут привычно-желтое и жаркое (лето все-таки в этих широтах), однако во первых оно еще не забралось к полуденной точке, а во-вторых, листва неплохо затеняет его, так что идти будет вполне комфортно.
Осетр взял азимут по компасу, убрал сканер, закрыл сумку и зашагал прочь.
Через двадцать пять минут он выбрался на дорогу, но эти двадцать пять минут были больше похожи на вечность, чем сход с орбиты и посадка. Едва он отошел от «шайбы», местные кровососы набросились на пришельца, как стая злобных псов. В комплекте номер два был репеллент, но воспользоваться им значило подставиться. Зоркий глаз наверняка заметит, что выходец из леса не искусан, а добавленный к зоркому глазу острый ум немедленно задастся вопросом «Почему?» Поэтому Осетр позволил себе сорвать с дерева веточку и сражался с паразитами не на жизнь, а на смерть с ее помощью. И немало гадов пало в этом неравном бою, но легионы их были бесчисленны и отважны. К счастью, возле дороги их оказалось совсем немного – должно быть, в ограждение строители заделали что-то отпугивающее.
Дорога была как стрела, выпущенная к горизонту – ровная, прямая и стремительная. Как и все человеческие дороги… Выходила она из лесу и упиралась вдали в лес. Словно кто-то бросил кусок дорожного полотна да и забыл про него.
Из какого материла ее сделали, Осетр, разумеется, не знал. Впрочем, тут и знать нечего – наверняка реформированный местный грунт. Не возить же покрытие с другой планеты. Такую дорогу никакой храпп не окупит…
Осетр выбросил веточку-защитницу, перелез через ограждение, поправил на плече лямки комплекта номер два и зашагал направо, на восток.
По дороге идти – не по лесу, ничто не мешает, топай да топай. И вполне можно было обдумать ситуацию, в которую он попал. Объяснил Дед все просто и доходчиво, но объяснение это – либо правда, либо пулянье камней по кустам.
Если правда, платой за сорванный отпуск может стать прохождение «суворовской купели», потому что Дед хоть и не обещал, что операцию на Угловке зачтут за это экзаменационное испытание, но среди кадетов ходили разговоры о том, что иногда участие в реальном деле школьное руководство засчитывало за прохождение «купели». Впрочем, это сейчас не столь важно, главное – добиться успеха…
С другой стороны, вся предстоящая операция сама по себе вполне может быть этой самой «суворовской купелью». Разумеется, сказать ему об этом Дед не мог, он бы в любом случае наплел что-нибудь типа того, что Осетр от него и услышал…
В общем однозначных выводов из разговора с Дедом, при всем желании, не сделаешь. А разница между ситуациями заключается в главном – если впереди настоящая боевая операция, безо всякой туфты, с настоящими противниками и настоящими угрозами, то исходом при совершенной ошибке может стать настоящая смерть. Если же его, Осетра, ждет всего-навсего испытание, проверка уровня подготовки, полученной в школе, то до смерти дело, разумеется, не дойдет. Дойдет, разумеется, до неудовлетворительной оценки, но позже непременно предоставят возможность пройти «суворовскую купель» еще раз. Слишком много средств и сил тратится на обучение будущего «росомахи», чтобы его выбрасывать вот так вот, после первой неудачи… Экзамен есть экзамен, жизнь есть жизнь… И одна пересдача возможна. Но лучше, конечно, без нее!
