ночью.
— Ты же сам говорил, что они и днём не опасны. Чего же мы тогда дурью маемся?
— А вот этого я не говорил. Я сказал, что не боюсь их. Но не опасны? Ха! Попробуй, шевельнись во время работы своей точки излучения. Хотя нет, лучше не надо. Для самоубийства есть способы попроще.
— Тогда почему ачи не дождутся, когда я зашевелюсь после выключения излучателя?
Марио тяжко вздохнул и замолчал, уставившись в потолок. Джеф подумал с удивлением, что, похоже, он сумел вывести из себя даже болтливого пилота. Однако тот, поразмыслив немного, сказал вполне спокойно:
— Как бы тебе объяснить… Я не слишком хорошо разбираюсь в таких делах. Да и никто толком не знает, как у ачей всё устроено. Суть в том, что работа нашей техники им то ли мешает, то ли чем-то вредит. Они чувствуют электромагнитное излучение. Как — понятия не имею. Может, слышат, может, видят… А мы им дико шумим.
— Вокруг и природного излучения хватает.
— Действительно, — кивнул Марио. — Но представь себе вот какую штуку. Предположим, поселился ты где-нибудь в природоохранной зоне, рядом с лесом. Звуков вокруг полно: деревья шумят, птички чирикают, ручей… Но это всё хорошие шумы, от них только спокойнее. Их слышать приятно. А потом покупает дом с тобой рядом какой-нибудь урод с реактивным мотоциклом. Ну, ладно, его одного ещё можно потерпеть. Сколько там раз он за день уедет-приедет… А через некоторое время к вам в соседи подъезжает парочка, которая любит слушать технорок на всю катушку. Или семья с десятью детьми. И для полного счастья над вашим жилым блоком прокладывают новую взлётно-посадочную космопорта. Как тебе такое? Что будешь делать?
— Звукоизолирующие изгороди ставить, — предположил Джеф.
— Вот ачи примерно этим и занимаются. Глушат наше излучение, рассеивают. Если находят источник, уничтожают. Пока не было запрета на электроприборы, большой храм слишком сильно «шумел», и ачи его выжгли. Но синтекамень им, вроде, не по зубам. Или правильнее сказать: не по перьям? Короче, выгнать нас с планеты совсем ачи не смогли, но «соблюдать тишину» заставили.
— А утренние службы?
— Службы терпят кое-как. Если мы, конечно, не наглеем сверх меры. Замки потому и расположены далеко друг от друга и от больших ач-колоний. И всё равно ачи постоянно наблюдают за нами. Думаешь, почему до сих пор никто не сумел увезти с Парадиза видеозаписи? Желающих сделать это всегда хватало. Но большинство дураков, рискнувших выйти днём за купол, сразу же погибают. Ачи находят их по работе чипа или включённой видеокамеры и рвут на куски. Тех, кто уцелел, позже отлавливают безопасники ЕГЦ и пристраивают работать на островах. Как нас с тобой.
— Хочешь сказать, Эндрю засёк мою передачу не случайно?
— Конечно, нет. Только вычислить, откуда она шла, не привлекая внимания ачей, было сложно.
Джеф, с трудом усмирив табун мурашек, промчавшихся по спине, сказал:
— Чёрт… А ведь у меня всё это время чип работал… И камеру я включал… То есть ачи могли порвать меня в любой момент? Но почему-то не сделали этого.
— Повезло, — пожал плечами Марио. — Может, у тебя чип неисправный был. Или его частота не показалась ачам отвратительной…
Марио помолчал немного, потом встрепенулся и спросил, хитро прищурившись:
— А тебе всё это зачем? Сбежать надумал?
Джеф ответил с самым невинным видом:
— Нет, что ты. Просто соскучится по дельтаплану. Я подумал, может, тебе помощник нужен. Только у меня квалификация не та, чтобы летать по ночам, а вот днём — я бы, наверное, смог.
В глазах Марио тут же вспыхнул искренний интерес.
— Я спрошу у отца Илии. Если он разрешит, позанимаюсь с тобой, и будешь летать хоть ночью, хоть в тумане, хоть в киселе с молоком не хуже, чем на свету.
Выяснив всё возможное у Марио, Джеф решил, что пора наведаться в качалку. Сам того не подозревая, улыбчивый пилот подтвердил слова зануды Тима: раз вляпавшись в тайны Парадиза, крайне трудно вернуться назад, в большой мир. Но из слов Тима следовало, что и внутри замка нет согласия. Похоже, жители Гондолина держатся группками и не слишком доверяют друг другу. И чтобы не оказаться меж двух огней, рано или поздно придётся к кому-нибудь примкнуть.
«Если Майкл действительно ищет следы пропавшей на Парадизе сестры, он может оказаться для меня полезным союзником, — думал Джеф, спускаясь по узкой лесенке в подвал. — Тим прав, стоит познакомиться с младшим келарем поближе».
Идти на поиски тренажёрного зала в одиночку было плохой идеей. За пару недель, проведённых в Гондолине, Джеф наловчился уверенно ходить без света на участке между общагой и трапезной, но так и не запомнил всех ходов, пронизывающих подземную часть замка. На поверхности полученное от Тима объяснение казалось вполне понятным: по центральной галерее дойти до второй винтовой лестницы, спуститься на два оборота вниз, потом выйти направо, свернуть в пятый коридор по левой стене и дойти по нему до конца. Но стоило Джефу отправиться в путь, его уверенность в собственных навигационных талантах заметно поувяла.
Вроде бы, он двигался точно по указаниям Тима, однако в конце пятого коридора слева его ждал тупик. Подумав, что он, возможно, обсчитался проходами или не там свернул направо, Джеф решил возвратиться к лестнице. Ничего не вышло. Лестница как сквозь землю провалилась: в том месте, где она должна была находиться, внезапно обнаружился вход в помещение с колодцем. Узнал об этом Джеф, едва не наступив в пустоту.
И всё-таки жизнь в Гондолине уже кое-чему его научила. Например, необходимости всегда иметь при себе самодельное огниво и ворованный из фонаря в трапезной огарок свечи. Воспользовавшись всем этим, Джеф зажёг свет и обнаружил, что стоит в довольно маленькой круглой комнатке, на самом краю дыры в полу. Глубоко внизу, на дне её тихо плескалась вода. Что-то в этом зрелище показалось Джефу подозрительно знакомым. Посмотрев вверх, он обнаружил в низком потолке круглый люк, расположенный как раз над дыркой в полу.
Джеф торопливо загасил свечу и прислушался. В помещении над его головой кто-то ходил и скрипел ящиками. «Конура Эндрю! Чёрт возьми, — подумал Джеф, торопливо пятясь к двери, в которую он, как ему
