носитель наших коллег из университета Санкь шестнадцатой линии. Мы с ними договорились об объединении двух экспериментов: их принципа Мита и нашего Земля.
– То есть, объединении? – Авдей даже замотал головой.
Если не в каждой фразе Деша, то в каждой третьей уж точно он слышал шокирующие подробности.
– Мы объединили два носителя в один, и два принципа стали существовать в едином пространстве.
– Но они не знали о существовании друг друга?
– До поры до времени не знали. Кто-то должен был первым обнаружить другого.
– Боюсь спросить, кто же был первым? – пробормотал Авдей и даже прекратил жевать.
– А что тут бояться? Мы проиграли.
– Что значит проиграли? И кто мы? То, что я сегодня видел, это из какого-то архива? Я так понял, это все-таки было прямое изображение.
– Это было оно. Мы – это университет Пианс. Проиграли, то есть Мита первыми обнаружили Землю.
– Они свободно перемещаются из своего носителя в ваш?
– Конечно! В этом и была суть объединения. Это уже, считай, один носитель.
– Но это же, я так понимаю, огромные расстояния!
– Для них безусловно так. Но есть много способов их преодолевать. Вы, например, просто не успели ни одного из них открыть. А то, кто знает, может, вы бы их тоже обнаружили. Или обнаружили раньше.
– И они не уничтожили Землю?! – несколько даже иронично заметил Авдей.
– Ты, когда находишь что-то новое, интересное не кидаешься же сразу это уничтожить?
Авдей даже задумался несколько над словами Деша и скептически улыбнулся.
«Смотря на сколько я этого боюсь!» – подумал он, но вслух сказал другое:
– Особенно, если оно копошится по-своему, меня не видит и не трогает, – осторожно согласился Авдей.
– То же самое! Они, очевидно, впервые обнаружили иную форму жизни. Мита сначала изучали именно вас. Уже потом они стали смотреть, что же полезного есть, собственно, на Земле. Точнее, самое главное они и так знали. Ведь привело их к вам магнитное поле Земли и редкое, хотя и не самое, во вселенной…
– Двух вселенных?! – перебил, уточняя, Авдей.
– Если считать два носителя… Пускай двух. … редкое железо. Земля холодная, и здесь железо легко взять, хотя оно и находится внутри нее.
– Но что-то, получается, их остановило от «тупо взяли, что хотели и улетели».
– Ваши технологии! Но важнейшей вашей технологией для них является то, как вы получаете знания.
– Они же превзошли нас! Сумели преодолеть такое пространство.
Авдея этот спор определенно завел. Его задело то, что человечество так вот запросто подставили. Он и сам не замечал, что именно этот факт разгоняет в нем азарт.
– Вы бы тоже, может, достигли бы их уровня, – спокойно пояснял Деш, – или даже превзошли, если бы у вас не было такого количества направлений развития и деятельности вообще. Вы в целом не так сосредоточены.
Вы можете пытаться что-то сделать, даже если знаете, что будет ошибка, или если просто не знаете, что получится.
– О, да! Это мы с удовольствием можем! Иногда даже годами! – согласился с улыбкой Авдей.
– Отсюда появляется побочное знание, которое может послужить толчком к правильному решению или вообще к новому направлению. Они так не могут.
– В нас способность заниматься непонятно чем заложена. В них, получается, нет? – уточнил Авдей.
– Да. Они рациональны. У них нет творчества как такового. Они не умеют делать что-то просто ради удовольствия, просто потому, что появилась какая-то идея. У них идеи даже не возникают так, как у людей. Так легко, иногда случайно, из ниоткуда.
– А они на самом деле из ниоткуда? – спросил Авдей.
– Вы думаете, что да. Но на самом деле нет. Есть несколько механизмов формирования идей. Например, вы можете работать над одной задачей, а возникшая идея может увести вас совершенно в другую область. У Мита есть задачи и все в их рамках.
– Хорошо. Задача, например, добычи железа, я не знаю, что именно они еще ценного нашли на Земле. С неприкосновенностью уже как-то не сочетается.
– Железо можно найти в других местах, а знания и ваш способ их добычи уникальны. Ведь вы для них уникальны во Вселенной! Поэтому задача сохранения этого источника для них оказалась приоритетней. Все логично!
Тим сложил в руки Милене фонари и попробовал, скрипя от напряжения ягодицами, приподнять крышку колодца. Но пальцами зацепиться было не так-то просто, чтобы еще и удержать ее. Пришлось Захару нагрузить Милену еще и канатом. Не с первой попытки, но вдвоем им удалось крышку одолеть. Впрочем, Милена не успела ничего по этому поводу съязвить. Возможно, страх не только подогревает чувство голода, но и притупляет острый язык. Она просто умничала:
– Не скрипите вы так этой крышкой.
– Не урони фонари, – отмахивался Тим.
– Да сейчас раньше времени грифы слетятся, – продолжила пугать Милена.
– Раньше времени нам не нужно, – бурчал себе под нос Захар, приподняв, наконец, с Тимом за один край нормально крышку и переложив ее в сторону.
– Ты первая? – предложил ехидно Тим Милене, как даме, право первой спуститься в колодец.
– Не умничай! Полезай, – Милена протянула ему канат и один из фонарей.
Тим посветил вниз.
– Просто шикарно! Канат не нужен, есть лестница!
Захар отнял канат у Милены и сбросил его в низ.
– Фигакс! – кратко откомментировал он бесформенное падение каната.
– Полезай, фигакс, – крякнул Тим.
– Вы же уже договорились с Миленой, что ты первый, – съехидничал Захар.
Тим не стал натягивать время на словесную возню и начал спускаться в колодец.
Снизу он стал подсвечивать Милене. Она полезла второй, так как оставаться на улице последней тоже не захотела. Страх, как выяснилось, притупляет не все подряд, и, помогая внизу Милене, Тим все же успел отметить отличный ракурс и пожалеть, что Милена была в брюках.
Как только она и Захар спустились, Тим поставил один фонарь так, чтобы тот светил из колодца вверх.
– Нам не нужно, чтобы сюда кто-то свалился случайно, – сказал он. – Свет сильный, ночь почти наступила, водители и пидестрианы должны, думаю, заметить.
– Ты че ругаешься? – изображая шепот, сказал Захар, словно намека на присутствие дамы.
– Я в рамках.
– Чёсе в рамках! Пидес…, че ты там такого и сказал-то, язык не поворачивается.
– Да это просто пешеходы у англикосов так называются.
– Только кроме англикосов об этом никто не знает. Так что не ругайся.
Тоннель под дорогой в обе стороны шел далеко без изгибов, неплохо проглядывался в свете фонарей.
– Жутковато, – проговорила Милена.
– Немного! – ответил Тим.
– Да просто пипец пипецкий, – передернулся Захар.
Тим расположил фонари на полу, чтобы один освещал тоннель вправо, а другой влево. – Так лучше?
– Немного, –
