В том, кто именно шепчет на ухо главе комитета ЧС, Натали почти не сомневалась. Учитывая необходимость координировать военно-космические силы, никого лучше Харальда Эстергази у Нереиды на подобный случай нет.
— Вот теперь ладно. — Он был почти добродушен. — Можете и на меня посмотреть. Кармоди, делом займись!
— Да, Мак. Э-э... Мак, а дети — это до скольки, хоть примерно?
— Бери всех моложе пятнадцати. Живее, у тебя на все минут десять. Итак, мадам, вам следует поверить, что мне известны все схемы штурма, по каковым может работать спецподразделение. Я предлагаю вам прекратить тщетные попытки повредить наши дюзы. Вы не представляете, что я устрою, если вы вынудите нас остаться. Да и вам, мадам, лучше этого не знать. Щит, которым я прикрылся, очень хрупок. Хрупче стеклянного. На каждом транспорте будут ваши дети. Вы ведь не хотите, чтобы они перешли в волновое состояние?
Лицо Кармоди выглядело так, словно его когда-то разрезали по линии глаз, а потом склеили заново, нахлобучив верх на низ и потеряв на этом пару сантиметров.
— ...неотапливаемый трюм, да что там — всего одна незаметная глазу дырочка в герметичной переборке. С другой стороны, будете благоразумны — получите их обратно по счету.
— Встань, — говорит Кармоди. — Иди.
Волна жалоб и слезных протестов сопровождала его движение по салону, в точности как она сопровождает смерть, когда та вырывает близких из любящих объятий. Те, к кому он приближался, затравленно замолкали, втянув головы в плечи в ожидании своей очереди, — авось, пронесет! — и более всего сейчас Натали ненавидела соседа справа. Ему-то ничто не угрожало.
У других существ столько разнообразных интересов, а к ним — столько философских обоснований, что и общепринятая этика, и сострадание, и уж тем более элементарная доброта для них — категории совершенно излишние. Эта доброта так же беззащитна и столь же скудна смыслом, как любовь одной матери к одному сыну. Потерять посреди Галактики ребенка проще, чем забросить яркий мячик за соседский забор. А мысли об этом — точно гвозди в ладони.
— Он никуда не пойдет, — заявила она в ответ на приглашающий жест лучемета, обращенный к Брюсу, и посмотрела на Кармоди так свирепо, что тот невольно обернулся на шефа.
Рядовой смутился, но не двинулся с места, выжидаючи глядя на мать.
— Вы что, дамочка? — рычит Кармоди. — Не расслышали или, может, недопоняли?
Трубка с системой кристаллов, аккумулятором и спусковым крючком. Сущая ерунда в сравнении с огненными цветами, которые расцветают в вакууме. Она знает, она даже сама зажигала иные из них. Кармоди растерян и брызжет слюной, драгоценное время уходит, пассажиры нервно шикают. Особенная укоризна в глазах тех, кто уже выпустил детей из своих рук, молясь теперь, чтобы каждый шаг каждого вовлеченного в этот кошмар лица оказался верным. Даже Брюскина рожица выражает смятение. Ну, это понятно. Ему просто неудобно!
— Мадам! — Норм прикоснулся к ее плечу, и Кармоди не воспрепятствовал. — Будьте благоразумны, не лишайте вашего сына шанса. Все будет хорошо. Мы все сделаем правильно. Так?
Лошадей таким голосом успокаивать! Натали разом лишилась сил, словно их у нее позаимствовали. Хорошо бы — для дела.
— Угу, да не волнуйся ты так, мам! Я же там не один 6уду!
Брюс задрал голову, выпятил подбородок и проследовал на выход независимой походочкой, нарочито медленно — единственный доступный способ сопротивления. Натали, глядя ему в спину, чувствовала себя так, словно ее напрочь разгерметизировали. А Кармоди уже указывал лучеметом Мари и Игрейне.
— Я приду, — пообещал Норм. — Будьте умницей. С нами Игрейна.
Они с беленькой обменялись теплыми улыбками, а Брюска у выхода притормозил, поджидая обеих барышень. «Психология мальчиков», учебник для мам: вот если бы на нее напали, а я бы ее спас! Основы Безопасности Жизни Брюска, сколько Натали помнила, называл предметом для овец, и все его двойки были весьма демонстративны. И вот сейчас слишком многое зависит от того, что у него осталось в голове от раздела «Если вас взяли в заложники».
— Конечно, — охотно согласилась Мари. — А как же иначе. Если бы на свете был кто-то лучше вас, Норм, он был бы здесь вместо вас. Таких просто нет.
— Я пригляжу, — сказала Игрейна, выбираясь из кресла, такого безопасного и уютного.
Теперь, когда воздух, кажется, ушел весь, внутри себя Натали обнаружила моток колючей проволоки с ржавыми иглами. Кармоди нет-нет да и поглядывал на нее с пугливой ненавистью: он-то думал, что страшен, а тут чумовая мамаша дерзает не повиноваться. Рука его сомкнулась на сумке-колыбели. Из пеленок едва виднелось зажмуренное крохотное личико, и — вот незадача! — мать его крепко спала. Некому даже молить.
Как мы ей объясним? Кто сможет это сделать?!
— Оставь, — сказал Норм. — У прочих есть шанс, а этот умрет, если ему не согреть бутылочку.
— Приказ у меня! — Кармоди это почти провизжал. Видно было, что он ничего не понимает в детях, что он не любит их и даже боится, что душевное равновесие его хрупко и уже нарушено в предыдущем поединке с бабой, в котором победил не он, и он это помнит. Теперь даже можно угадать причину, по которой его комиссовали без выходного пособия. А МакДиармид с интересом наблюдал всю сцену со стороны.
— Ну и что? — это совершенно другой Норм, нежели тот, что неделю продремал в удобном кресле. — Ты будешь его грудью кормить?
Снятый с предохранителя лучемет опустился к его виску. Некоторое время рассеянный огонь по салону с этого ствола никому не угрожает. Жилы на руках боди-гарда напряглись и пульсируют.
— Эти люди повинуются тебе, — сказал он спокойно, веско и громко — на весь салон, — до тех пор, пока надеются сохранить жизнь, играя по правилам. Любой выстрел на борту этой скорлупки, куда бы он ни пришелся, нарушит ее герметичность. Удастся вам сдержать объятых паникой гражданских, если они поймут, что вы не оставили им шанса? Да вы сами у себя в заложниках — до первого выстрела.
— Первыми-то, по любому, твои мозги зажарятся!
— Промахнешься, — ухмыльнулся человек с лучеметом у виска. — А второго выстрела я тебе не дам.
— Погоди, — вмешался МакДиармид, подкравшись неслышно, — не взрывайся. То есть, я бы, конечно, посмотрел на аттракцион, хоть и видел уже, как ваш брат «сайерет» летит между лучами, но сейчас ты и сорока процентов эффективности не выдашь. Увязнешь в гражданских. Таких, как ты, по правде, на первом слове стрелять, на втором — перекупать, и, видит бог, я предпочел бы второе.
— Что, собственно, мешает? Только стою-то я дорого. Детишек придется отпустить всех, и насчет каравана сейчас... потолкуем.
