– Жаль, – удрученно произнес Дэвид. – Я считал, что ты отличаешься от женщин Звездного Флота.
– Я сама по себе, и я не похожа ни на кого ни в Федерации, ни за ее пределами.
– Твои мозги отравлены милитаристским угаром!
– Не провоцируй меня, Дэвид.
Не успела Саавик включить коммуникатор, как Дэвид снова ухватился за ее фазер, теперь более решительно. Мгновенно среагировав, она схватила Маркуса за руку и резким движением отшвырнула его прочь, фазер отлетел на несколько шагов в сторону.
– Ты что, спятила?!
– Прием «котэгаши», – усмехнулась Саавик.
– Мне все равно, как он называется! Можешь проваливать отсюда!
Вновь запищал коммуникатор, и раздался требовательный голос:
– Это капитан Кирк. Вы собираетесь возвращаться, лейтенант?
– Немедленно, адмирал. Тайник с записями по эксперименту свободен от листвы и доступен сейчас лучу транспортатора, – доложила Саавик.
– Готовьтесь к дематериализации, – вклинившись в разговор, предупредил дежурный кадет.
– Думаешь, ты сможешь отстранить меня от моего собственного проекта?! Ты, грязный милитарист! – заорал Дэвид в переговорное устройство Саавик.
– Дэвид! – удивился Кирк. – О чем ты говоришь?
– А ты не знаешь, о чем я…
Дэвид не успел закончить фразу: Саавик выключила коммуникатор и быстро спрятала его в чехол на ремне.
– Что с тобой происходит? – не на шутку встревожилась лейтенант.
Никогда прежде она не видела Дэвида таким злым и безответственным.
Сверкнул луч транспортатора, и ящики с тайнами эксперимента, заискрившись, исчезли.
Саавик отправилась на поиски фазера. От сильного аромата у нее закружилась голова. Найдя, на конец, в густых зарослях оружие и затолкав его в кобуру, лейтенант достала коммуникатор.
– Говорит Саавик. Мы готовы к транспортации.
– Пожалуйста, подождите, лейтенант. Нам надо платформу привести в порядок.
– Быстрее!
Головокружение усилилось. Перед глазами поплыли круги, зазвенело в ушах. Саавик бессильно опустилась на колени и ощутила приятную прохладу гладких камней чужой планеты.
Наконец транспортационный луч перенес Дэвида и лейтенанта на «Энтерпрайз». Едва они появились на платформе, как в транспортный отсек ворвался Джеймс Кирк. Дэвид и Саавик держались за руки и были чрезвычайно бледны.
Трогательно, конечно, подумал Кирк, но очень опасно во время транспортации. Слава Богу, никто из них не остался без руки.
– Молодой человек, – обратился капитан к сыну, – по-моему, ты хотел мне что-то сказать.
Дэвид отпустил руку Саавик и сошел с платформы.
– Да, хотел.
Адмирал и молодой человек отошли в сторону, а Саавик, пошатываясь, подошла к краю платформы и медленно на нее опустилась.
Разговор отца с сыном получился довольно нервным и шумным. Никто из них не слушал друг друга. По отдельным громким репликам Саавик поняла, что адмирал большей частью укорял, а Дэвид оправдывался.
– Лейтенант, вы в порядке? – заботливо спросил дежурный кадет.
– Да… конечно.
Саавик пришлось применить все свое вулканское искусство самовнушения, чтобы подняться на ноги и не упасть в обморок. Ее состояние было усугублено тем, что она в последние дни очень мало спала.
– Адмирал, – позвала Саавик, но ни Кирк, ни Дэвид ничего не слышали. – Адмирал Кирк!
Наконец, капитан обратил внимание на женщину.
– В чем дело, лейтенант?
– Могу я быть свободна? Мне надо подготовиться к перемещению на «Гриссом».
– Да, можете идти, – строгим голосом ответил капитан.
* * *
Саавик наслаждалась тишиной, теплом и уютом своей каюты. Из головы не выходило странное и необъяснимое поведение Дэвида. Приготовления к переходу на другой корабль так и остались незаконченными, но лейтенанту, привыкшей к военному, спартанскому образу жизни, достаточно было нескольких минут, чтобы собрать все вещи и привести себя в порядок.
Медленно и как-то отрешенно Саавик удалила с блестящей поверхности фазера все остатки растительности. Ей встречались уже растения, которые, как змеи, обвивали тонкие предметы, но эти, из тоннеля, опутывали мгновенно.
Как интересно, подумала Саавик, было бы провести полное исследование Регула-Один. Она была не менее Дэвида увлечена идеей узнать все результаты с «Генезисом».
Саавик поднесла к лицу один из разорванных листочков и глубоко вдохнула таинственный очаровательный запах. Тотчас же похолодели ее руки, и вновь закружилась голова. Отведя руки от лица, Саавик внимательно рассмотрела листочек и нахмурилась. Затем она быстро собрала все листья и остатки стеблей и вложила их в пластиковый пакет.
* * *
Дэвид перешел в наступление. Сложив руки на груди и непонимающе глядя на сына, Джим Кирк спросил:
– Дэвид, я не понимаю, из-за чего ты так сердишься? Кэрол сказала, что ни за какие деньги не вернется в сектор Мутара. Естественно, я подумал, что и ты тоже.
– Следовало бы спросить меня! – продолжал возмущаться Дэвид. Его несказанно обрадовал отказ матери, но он решительно не мог понять, почему не считаются с его личным мнением. – Я скажу, почему ты ожидал от меня такого же отказа! За многие годы ты привык к тому, что люди по взмаху твоей руки прыгали перед тобой, как лягушки, и теперь тебе не приходит в голову, что у каждого есть свои мысли, заботы и свое мнение!
– Если ты о людях так думаешь, значит, ты их совсем не знаешь, – усмехнулся Кирк. – Я уже извинился. Почему же ты до сих пор дуешься?
– Ты вполне мог бы послать меня на «Гриссом», – А ты уверен, что это разумно?
– А почему бы и нет?
– Просто я подумал… – заметив воинственный взгляд сына, Кирк замолчал, а затем произнес:
– Буду честен, Дэвид. Я очень надеялся, что ты останешься на борту «Энтерпрайза». Я до сих пор не могу примириться с теми бесцельными и пустыми годами, когда я не знал о тебе. Нравится тебе это или нет, но я твой отец…
–… Который двадцать лет игнорировал мое существование! – возмущенно перебил Кирка Дэвид.
– Дэвид!..
– Который набродился по Галактике, а теперь ждет от меня сыновьей благодарности! – не унимался молодой Маркус.
– Все, что мне нужно, – чтобы мы попытались стать друзьями.
– Слишком поздно! Ты ходишь за мной по пятам, ставишь передо мной препятствия! Неужели ты думаешь, что таким способом можно завоевать мою дружбу?!
Беседа явно заходила в тупик, разжигая лишь неприязнь друг к другу. В конце концов Кирк решил снять напряжение, чтобы дело не закончилось взаимной ненавистью.
– Я понимаю, почему ты так зол и разочарован. Но я надеюсь, что однажды ты простишь и примешь меня таким, какой я есть. А сейчас… Давай попробуем просто тактично относиться друг к другу, хотя бы ради твоей матери.
