Она подошла к черной картине на правой стене и отделила один из фрагментов размером с кулак. Он легко снимался, не оставляя следов крючка или клея.
- Кусочек безумия Чакры, - сказала она, бросая предмет Джеффри. При низкой гравитации "Львиного сердца" у него было достаточно времени, чтобы поймать его. - Монолит Фобоса. Я думаю, твоя сестра увидела это по пути в индийское поселение, где я провела некоторое время перед спуском на Марс.
Джеффри погладил черный осколок, убежденный, что уже справился с ним. - Это кусочек Фобоса?
- Чего-то, что туда прилетело. Люди знали о Монолите по меньшей мере сто пятьдесят лет - они видели отбрасываемую им тень задолго до того, как смогли хорошенько рассмотреть саму штуку крупным планом. Какое-то время находились чудаки, которые думали, что это может быть инопланетный артефакт - корабль, страж, что-то в этом роде. Но когда мы добрались туда, то обнаружили, что это было именно то, чего всегда ожидали все разумные люди: очень большой валун, воткнутый в Фобос, как заноза. Впечатляющий, его трудно не заметить - жизнеспособная туристическая достопримечательность. Но не инопланетная машина.
- Тогда почему я держу это в руках?
- Я была не первой, кто увидел это вблизи. Даже не пятидесятой. К тому времени, когда я добралась туда, почти сто человек уже прошли через Фобос на пути к Марсу - я была девяносто восьмой. И бесчисленные глаза роботов уже просканировали и сфотографировали Монолит. Они видели это таким, каким оно было на самом деле: явно природная особенность, результат какого-то древнего процесса столкновения. - Юнис перевела дыхание, затем добавила: - Но все они что-то упустили.
- Кое-что, чего ты не пропустила, - сказала Джумаи.
- Я нашла обломки, - сказала Юнис, - у основания Монолита, свободно разбросанные по поверхности Фобоса, материал, связанный там лишь слабо из-за низкой гравитации. Эта штука торчала из земной коры, как мишень в тире, в течение бесчисленных миллионов лет. В конце концов что-то ударило по нему, какая-то крупинка космической грязи, сколов всю поверхность. Я смотрела на обломки, осколки того высокоскоростного столкновения. Я полагаю, другие, должно быть, поняли, что произошло. Но никому из них и в голову не пришло обратить внимание на обломки.
Джеффри все еще изучал предмет, который держал в руке. - Ты поняла, что это было нечто большее, чем просто обломки.
- Вы не могли не заметить эти тонкие отметины на поверхности. На первый взгляд, они могли быть чем угодно: следами сколов от космических лучей, кристаллическими дефектами... но что-то в них привлекло мое внимание. Я подобрала еще один кусочек, лежавший рядом. Затем еще один. В конце концов - а воздух в моем костюме к тому времени был на исходе - я нашла подходящую пару. Я соединила их вместе и увидела, что царапины соединяются и что они, по-видимому, образуют часть какой-то более крупной... диаграммы.
- Я бы посмеялся, если бы была хоть малейшая возможность, что ты шутишь, - сказал Джеффри.
- В последующие недели я возвращалась туда много раз. Я собрала столько упавших осколков, сколько смогла найти, и принесла их обратно в лагерь. Было достаточно легко спрятать осколки в моих личных вещах, и поскольку мы спускались в гравитационный колодец, а не выползали из него, для путешествия на Марс не было никаких ограничений по массе.
- Джонатан знал? - спросил Джеффри.
- Я не видела причин скрывать это от него. В конце концов, он был моим мужем. И у меня не было ни малейшего представления о том, что на самом деле будут символизировать эти царапины. Очевидно, само их существование было удивительным. Но помимо этого... даже если бы я вышла на публику, я не смогла бы представить, что это будет нечто большее, чем семидневное чудо. Ну и что с того, что царапины, по-видимому, указывают на присутствие инопланетян на Фобосе? Это невозможно было доказать, по крайней мере строго. Кто-нибудь всегда мог заявить, что осколки были подделаны одним из первой сотни. И если бы инопланетяне были там миллион или миллиард лет назад, они бы ничего не сделали, кроме как оставили эту единственную царапину. Как будто кто-то остановился отлить на обочине, прежде чем продолжить путь.
- Граффити. Царапины на монолите, - сказала Джумаи. - Что-то вроде того, что мог бы сделать человек, если бы он где-то застрял, ему было бы скучно, и ему больше нечем было бы заняться.
- Джонатан изучал электротехнику, прежде чем сколотить состояние на телекоммуникациях, - сказала Юнис. - В рамках своих исследований он изучал модули по современной физике. Когда я показала ему фрагменты, разложенные так хорошо, как только смогла, он сказал, что нацарапанные формы ему о чем-то напоминают. Они похожи на маленьких человечков, не так ли, или на демонов?
- Я так и думал, - сказал Джеффри.
- Джонатану они напоминали диаграммы Фейнмана: маленькие концептуальные рисунки, кодирующие историю взаимодействия субатомных частиц. Очевидно, что это были не диаграммы Фейнмана - это было бы так же маловероятно, как найти надписи в наших собственных алфавитах или системах счисления. Но они были аналогичны. Линии - это траектории частиц. Закорючки - это силы, опосредующие реакции между ними. Спирали являются побочными продуктами этих реакций - другими частицами, сгустками энергии. Впрочем, это была всего лишь интуиция. Нужно быть работающим физиком, чтобы сказать нечто большее. И к тому же хорошим. И кем-то, кому я могла бы доверять.
- И ты просто случайно кое-кого знаешь, - сказала Джумаи.
- Мы установили контакт, когда я была на Марсе, - ответила Юнис. - Он был очарован этими наскальными рисунками. Он сказал, что они уже закодировали все здание существующей физики, а также подразумевают корректность нескольких моделей, которые все еще находились на предварительной стадии. Однако более важным было то, что диаграммы указывали на физику, которую мы еще не начинали исследовать. Взаимодействия кварк-кварк, которые казались запрещенными на основе известных калибровочных симметрий. Много ли вы знаете о кварках? Нет, очевидно, нет, иначе вы бы поняли, что они бывают трех цветов: синего, красного и зеленого, как дешевые пластиковые украшения. Или что, когда Санди застает меня за чтением "Поминок по Финнегану", для этого есть причина.
- Я не думаю, что мы поступили слишком плохо, чтобы зайти так далеко, - сказал Джеффри.
- Дело в том, что если диаграммы были верны... - Юнис покачала головой, как будто все еще переживала благоговейный трепет того момента. - Мы могли бы творить невероятные вещи. Мы могли бы построить двигатели, достаточно мощные, чтобы отправить корабль к Нептуну за несколько недель. Но это было только начало - наименее драматичный прорыв. - Она снова улыбнулась. - Мой физик тоже был прав. Двигатель, который привел вас к "Львиному сердцу", был плодом этого самого раннего исследования. На самом деле, это всего лишь стандартный двигатель VASIMR с несколькими сглаженными морщинками. То, на что мы, вероятно, в конце концов наткнулись бы, будь у нас достаточно времени. Но это не было спотыканием. Мы увидели, как сделать это лучше, и это сработало. Ты не можешь себе представить, что мы чувствовали из-за этого. Мы доказали, что в диаграммах горных пород есть поддающиеся проверке научные данные. Но если бы наименее драматичные прогнозы давали нам двигатель в пять раз быстрее, чем что-либо другое, с чем бы мы столкнулись, когда начали тестировать действительно пугающие прогнозы?
- Это ты нам скажи, - сказал Джеффри.
- Даже с учетом возможностей оборудования в "Львином сердце" мы могли исследовать только границы новой физики. Но пока этого было достаточно. Эти базовые эксперименты уже указали на технологию, настолько мощную, что по сравнению с ней двигатель на этом корабле выглядел бы игрушечным. - Юнис указала на черную мозаику. - Мы можем сделать гораздо больше, чем это. В течение ста пятидесяти лет мы были заперты в нескольких часах космического пространства вокруг одной маленькой звезды. Даже то, что мы сможем достичь Нептуна за несколько недель, этого не изменит. Но теперь у нас есть средства вырваться за пределы Солнечной системы. Звездный двигатель, если хотите. Если верить физике, то настоящее межзвездное путешествие теперь в пределах нашей досягаемости. Давайте внесем ясность в то, о чем мы здесь говорим. Это все равно займет много времени. Несколько процентов от скорости света - вот на что мы смотрим. Жалкие и неадекватные по сравнению с масштабом вещей. Лошадиный поцелуй на фоне всей этой космической необъятности. Даже ближайшая солнечная система все равно будет находиться на расстоянии сотен лет. Но это сотни, а не десятки тысяч!
