— Бугго Анео, — закончила за него Бугго. — Да.
Тотчас невысокий, чуть жеваный человечек выскочил неизвестно откуда, быстренько согнулся над ухом председателя и что-то зашептал, а потом присел, нырнул под стол и как будто провалился. Бугго с презрением посмотрела на то место, где он только что находился.
— Ваш шпион, да? — осведомилась она, поводя плечом в облегающем шелке. — Ему-то вы доверяете? Впрочем, можно принести индентификатор.
— Госпожа Бугго Анео, займите свое место, — велел председатель, указывая ей на кресло.
Бугго уселась, положила ногу на ногу, показывая темно-зеленые чулки с золотой нитью, пущенной справа и слева, которая подчеркивала обводы икр. Ноги у Бугго были не блеск, но все равно выглядели эффектно. В зале меленько мигали стереокамеры, торопясь растащить Бугго Анео на множество объемных карточек.
Огласили заключительный акт. Объявленная страховая стоимость «Ласточки» составляла один миллион экю; сумма объективных затрат на восстановление корабля — пятьсот тысяч двадцать один экю. Желающие могут ознакомиться с полной росписью стоимостей по списку — файлы открыты для копирования. Бугго заметила в зале несколько человек, которые напряглись при этом сообщении, и сощурилась пренебрежительно: так, хапуги среднего разбора. Чуть покачала ногой в чулочке (Хугебурка в ужасе заметил на этом чулочке крошечную дырочку — ах, Бугго!).
— По традиции, от которой мы не намерены отступать, — торжественно, сытым голосом произнес председатель, — приоритетное право выкупа застрахованного корабля в собственность принадлежит капитану.
Он подождал, пока эти слова будут записаны и надлежаще переданы на стереоэкраны, а затем повернулся к Бугго:
— Госпожа Бугго Анео, слово за вами. Вы должны покрыть эту сумму с избытком, хотя бы небольшим — скажем, в один экю. После этого, согласно закону, корабль перейдет в вашу полную и безраздельную собственность. В противном случае «Ласточка» будет выставлена на аукцион.
Бугго лениво потянулась в кресле.
— Прошу выступить кого-нибудь от банка «Звёзды Лагиди», где хранятся мои сбережения, и сделать достоянием общественности сумму, которой я распоряжаюсь.
Тотчас возник человек в консервативном костюме, с блестящей, выхоленной шерсткой.
— Вы действительно желаете обнародовать свое имущественное состояние? — спросил он, как полагается.
— Да.
На свет явилась планшетка, и человек из «Звезд Лагиди» прочитал раздельно и внятно:
— Состояние госпожи Бугго Анео, хранящееся на счету в нашем банке составляет четыреста девяносто девять тысяч девятьсот экю. Сто экю она сняла со счета три дня назад, совершив эту операцию с соблюдением всех необходимых формальностей, о чем существует специальный акт.
— Переведите мои деньги на счет страховой компании, — распорядилась Бугго. — Остальное я доплачу наличными.
Она полезла за вырез своего платья и извлекла оттуда невероятную — если учесть, что грудь у нее почти детская — пачку мятых банкнот достоинством в один экю.
По залу пронесся легкий, быстрый ветерок паники. Хапуги с ненавистью запереглядывались, двое из них уже устремились к выходу. Вспышечки стереокамер покусывали воздух. Какая-то женщина смеялась, прикрыв рот ладонями и вытаращив глаза, в которых скакали, как в диафильме, изумление и восторг. Некто багрово-черный что-то бормотал, оправдываясь, в маленький телефон-секретку. Он так сильно прижимал трубку, что после на щеке осталась темная вмятина.
Бугго брала банкноты пальцами в перчатках и кидала их на стол:
— Сто двадцать… Сто двадцать один… Господин Хугебурка, займите мне один экю!
Хугебурка встал. Тотчас щупальца камер и взглядов устремились к нему. Они впивались ему в затылок, когда он шел к креслу Бугго, обшаривали спину — несомненно, запечатлевая изрядно мятую куртку и плохо вымытые волосы.
Экю явился на свет из кармана и был подан Бугго.
Она вскочила с кресла, улыбаясь, — солнечная.
— Ну вот и все, господа! — воскликнула Бугго. — «Ласточка» — моя. И если достойная фирма «Лилия Лагиди» вздумает тянуть с ее ремонтом, у меня возникнут разные вопросы… Например, откуда страховая компания знала, сколько денег у меня на счету, если эта информация является конфиденциальной?
Теперь в зале было уже несколько по-нехорошему багровых человек.
— Предлагаю завершить заседание, — вмешался председатель. Он выглядел невозмутимым, но Хугебурка видел, что у него почернели губы, и он близок к обмороку. — Документ, удостоверяющий право госпожи Бугго Анео на полное и безраздельное владение кораблем «Ласточка», готов и сейчас будет подписан всеми заинтересованными сторонами.
Бар «Шары» представлялся Хугебурке заколдованным местом: здесь всегда кого-нибудь били или арестовывали; однако и то, и другое происходило незлобиво, без скандала. Бугго, до того как «утратила рассудок», любила здесь бывать. После слушаний весь мир как будто ахнул, обнаружив, что несколько недель стоял на голове, и с облегчением перевернулся обратно на ноги. И вот уже Бугго сидит бочком у стойки бара — узкая юбка поддернута почти до середины бедра и в чулках зияют дерзкие дырки, а одна туфля качается на кончиках пальцев. В руке у Бугго пляшет развеселый стакан, а вокруг хохочут космоволки, и какого-то неудачника всовывают в кандалы за попытку кражи, а он, прежде чем уйти с блюстителями, успевает еще подмигнуть Бугго Анео, капитану и владельцу «Ласточки», и музыка скачет и дробится. Бугго взмахивает ногой — туфля спрыгивает, как жаба, и улетает в толпу. Неожиданно для себя Хугебурка успевает поймать ее. Каблук, еще утром новехонький, сбит и стоптан. В толпе каждое лицо кажется знакомым. Это и есть счастье, подумал Хугебурка, водружая сбежавшую туфлю на ногу своего капитана.
