Сам достал из саадака карахом. На всякий случай проверил. Спрыгнул с коня и подошел к Ширэ Джиладкану.
— Сейчас вам поставят палатку. Там вы сможете развести костер и отдохнуть.
— Я хотел, чтобы ее поставили в стороне от всех. Вон там, — проговорил дервиш, указывая на север.
— Боюсь я не смогу дать такое распоряжение.
— Это еще почему? — Гневно спросил Ширэ Джиладкан. Кайрат не успел ответить, тот сам произнес: — Опасаетесь нападения?
— Поюсь, что ханы остались недовольны вашим предсказанием. Если вы не вернетесь с Едугеем в город, они заявят, что духи переменили свое решение.
— Думаете, они на это пойдут?
— Уверен.
— Хорошо. Ставьте шатер, где сами считаете нужным, но просьба не один из воинов не должен входить внутрь без моего разрешения.
Кайрат удивленно взглянул на дервиша, тот усмехнулся и добавил:
— Даже ты.
Закипела работа. Воины ставили шатер за шатром. Кайрат криком подозвал к себе Чойжи. Тот бегом подбежал и опустился на одно колено, которое тут же намокло.
— Звал, Кайрат-бек? — Спросил он.
— Звал. Встань, а то простудишься. Пойдем в шатер. Там и поговорим.
Батыр поднялся, отряхнул с колена прилипшую землю и проследовал за военачальником.
— Вот что Чойжи, — проговорил Кайрат, вытянув руки к костру. — Езжай на своем шаламгае к моему отцу. Отсюда до них четырнадцать дней пути, ты на своем «звере» доберешься куда быстрее. Если они оттуда ушли, вернешься, если нет, то сообщишь о приближении нашего отряда Сумум-беку.
Воин кивнул.
— Все сделаю, ягычи.
— Выезжай сейчас. Нечего ждать, когда погода наладится. И будь осторожен.
Чойжи удивленно взглянул на приятеля. Вновь кивнул, понимая, что имел виду военачальник.
— Хорошо, ягычи.
— Тогда ступай.
Батыр ушел, но побыть одному ягычи не удалось. Заглянувший нукер доложил, что шатер для дервиша установлен.
— Поставь невдалеке двух воинов. Да скажи, чтобы ни они, ни кто другой не тревожили пророка.
Нукер ушел выполнять приказ. Кайрат же сходил за циновкой, что была закреплена на спине лошади, и только потом вернулся в шатер. Расстелил ковер на земле палатки и лег спать. Сколько раз он не ночевал вот так вот в походе, но сегодня сон не шел. Ягычи ворочался. Вспоминал слова, произнесенные Ширэ Джиладканом на Курултае. Думал о хане улуса Урнуре. Интересно, что чувствует потомок Джучи, когда власть, которая по праву принадлежит ему по праву, уходит из его рук, сыны какого-то ягычи, пусть и служившего ему столько лет верой и правдой. Скорее всего, Урнур, как бы ему не было тяжело, воспримет волю духов с должным уважением, а вот Мэнэр и Улзий…
— Ягычи! — Раздался вдруг голос буюрука Акуда.
— Что случилось, — проговорил Кайрат, поднимаясь.
— Разведка донесла, что к нам приближается отряд кайсаков.
— Количеством?
— Сто человек.
Кайрат-бек в сердцах плюнул. Этого он больше всего опасался. Теперь придется дать бой.
— Значит так, — проговорил он, — берешь половину своей сотни и сажаешь на коней. Я, со своими нукерами, открою оружейный огонь. Еще четверо, пусть охраняют дервиша. Мы должны уничтожить разбойников любой ценой. От этого будет зависеть не только наша жизнь, но и будущее планеты.
Лагерь ожил. Часть воинов уже сидели в седлах и ждали приказа. Другие, вытащив караджаду, приготовились открыть огонь по приближающимся всадникам, что летели на них с гиканьем.
— Тут нужно по-тихому действовать, — прошептал Кайрат, и вдруг понял, что разбойники обычно так не поступают. — Неужели кто-то из сотни братьев Урнура?
Но как бы то ни было следовало дать бой. Ведь не в гости скачут.
— Огонь! — Прокричал ягычи, когда те оказались на расстоянии выстрела.
Грянул залп. Дервиш высунулся из шатра и тут же вновь скрылся внутри. С десяток всадников полетели с коней, еще почти столько же вылетели из седла подкосившихся животных. Если бы это были разбойники, считал Кайрат, то они уже давно бы повернули назад, после того как получили отпор.
Еще залп и вновь трупы у атакующих. И тут в бой вступил отряд Акуда. Тучный, слегка похожий на медведя, буюрук на своей низкорослой лошадке повел их вперед. С криками: Хура! Они ворвались в ряды кайсаков, размахивая палашами, саблями направо и налево. До Кайрата доносились звон железа, ругань и вопли раненых воинов. Ягычи взглянул на своих воинов, те готовы были присоединиться к товарищам.
— Ты, ты и ты, — проговорил полководец, ткнув пальцем в трех нукеров, — остаетесь в лагере и будете стеречь дервиша. Чтобы ни одна муха мимо вас не пролетела.
Лица были, конечно, недовольные, но приказ есть приказ. Сам Кайрат взглянув на оставшихся батыров, скомандовал:
— По коням.
И уже через несколько мгновений отряд несся с криками на помощь товарищам.
Рубились долго. А когда начало темнеть отряд кайсаков, а правильнее сказать, то, что от него осталось, дрогнул. Раздался крик их офицера:
— Отходим.
Собравшиеся было преследовать врага, воины были остановлены ягычи.
— Пусть уходят, — проговорил Кайрат-бек, вытирая тряпочкой окровавленный палаш. — С утра посмотрим, нет ли среди них знакомых нам ханских людей.
Отряд вернулся к лагерю. Ягычи спрыгнул с коня, подал поводья воину и направился в свой шатер.
— Акуда, — проговорил он, останавливаясь у порога, — посчитай, сколько мы сегодня человек потеряли.
— Хорошо, ягычи, — молвил буюрук, и только сейчас Кайрат заметил, что сотник был ранен.
Утром Ширэ Джиладкан выбрался из шатра и взглянул на поле боя. Сеча явно была на славу, а ведь духи предупреждали, что найдутся такие, кто воспротивится их указаниям.
— Жаль, конечно, — прошептал дервиш, вытирая с лица капли дождя, — очень жаль.
Опираясь на посох, он направился к шатру ягычи. Хотел было уже попросить разрешения войти, но Кайрат-бек вышел сам.
— Пора отправляться в путь, ягычи, — проговорил Ширэ Джиладкан.
— Если бы не это, — молвил Кайрат, показывая в сторону лежащих тел ратников, — сейчас бы отправились. Да вот только совесть не позволяет мне, после всего, что произошло прошлым вечером, уйти отсюда, не предав тела человеческие земле.
Дервиш понимающе кивнул. Традиция хоронить покойников после схватки осталась еще со времен Тимуджина.
— К тому же, — продолжал ягычи, — я должен узнать, кто эти люди, что на нас напали.
Кайрат оглядел воинов, что занимались своими делами и, подозвав одного и нукеров, приказал тому, чтобы тот отыскал сотника Акуда.
— Боюсь, он не сможет подойти, — проговорил батыр, — Буюрук Акуда серьезно ранен. Ночью им овладел озноб, ягычи.
