– Да, через несколько лет. Это отдельная история. Это сделал новый приходской священник, хотя этот приятный коббер и не сознается. Наверняка потратил собственные деньги, но в один прекрасный день мне доставили посылку прямо к дверям от издателя в Принстоне. Новые экземпляры руководств учителя для каждого класса. – Она махнула рукой. – Глупый жест, конечно. Но все эти книги уйдут со мной в глубину. Я прослежу, чтобы они попали к тем, кто будет учить следующие поколения приходских детей.
И она стала спускаться дальше.
Шерканер устроился на спальном насесте, смял его так, чтобы можно было обернуться с удобством. Он чувствовал сильную усталость, но сон не приходил. Окошки комнаты выходили на долину; свет звезд озарял цвет обожженного дерева и тонкую струйку дыма. У дыма был свой отдаленный свет, но не было искорок живого огня.
Наверное, даже извращенцы спят.
Со всех окрестных деревьев доносился стрекот лесных фей – крошечные твари спаривались и дрались. Шерканер пожалел, что не потратил немного времени на энтомологию. Стрекот то усиливался, то спадал. Когда он был маленьким, была история про ленивых лесных фей, но он помнил и глупые стишки, которые пелись на музыку лесных фей. «Время жить и время спать, в мире много надо знать». Смешная песенка будто пряталась в этом стрекочущем звуке.
Под эти слова и бесконечный мотив он наконец заснул.
Потратив еще два дня, Шерк добрался до Ставки. Могло бы уйти и больше времени, если бы не улучшения, внесенные Шерканером в конструкцию приводного ремня, от которых безопаснее стала быстрая езда по извилистым дорогам на спусках. Его ответ леди Энклерр о том, что груз у него – запчасти, был скорее отклонением от истины, чем ложью. Он кое-какие запчасти с собой взял – те, которые не рассчитывал сделать сам в сельской кузнице.
День клонился к вечеру, когда он выехал из-за последнего поворота, и ему открылся вид на ущелье, где располагалась Ставка. Долина уходила на мили в горы, и стены были так высоки, что кое-где на дне уже были сумерки. Дальний конец долины голубел вдали; Королевские Водопады величественно и медленно скатывались с нависших пиков. До этой точки разрешалось доезжать туристам. Королевская Семья крепко держалась за эту землю и глубину под горами – с тех самых пор, как тут возникло всего лишь герцогство сорок периодов Тьмы тому назад.
Шерканер как следует поел в последней по пути гостинице, заправил автомобиль и направился в королевскую резервацию. Письмо кузена обеспечило ему пропуск через внешние посты. Поднялись шлагбаумы, и скучающие солдаты в унылой зеленой форме махнули ему, чтобы проезжал. Потянулись казармы, плац-парады, и – скрытые за высокими насыпями – полевые склады боеприпасов. Но Ставка никогда не была обычным военным учреждением. В ранние дни Аккорда она была игровым полем для Королевской Семьи. Потом, поколение за поколением, дела правительства становились все более упорядоченными, рациональными, лишенными романтики. Ставка стала соответствовать своему названию, превратившись в скрытые помещения для высших руководителей Аккорда. И наконец она стала чем-то большим: местом наиболее передовых военных исследований Аккорда.
И вот это и было предметом интереса Шерканера Андерхилла. Он не снижал скорость, чтобы поглазеть по сторонам: солдаты-полицейские были решительно того мнения, что ему надлежит следовать прямо к месту назначения. Но ничто не мешало ему глядеть во всех направлениях, чуть покачиваясь при этом на насесте. Единственными отличительными чертами зданий были небольшие номерные знаки, но назначение некоторых было вполне очевидным. Беспроволочная телеграфия: длинные бараки, выпустившие радиомачты самого странного вида. Так, если все тут делается как надо, то рядом должна быть академия криптографии. На той стороне дороги – асфальтовая площадка, шире и глаже любого шоссе. И не удивительно, что в дальнем ее конце стоят монопланы с низко посаженными крыльями. Шерканер много бы дал, чтобы посмотреть, что это там за ними под брезентом. Еще дальше из лужайки перед зданием высунулось здоровенное рыло копателя. Немыслимый угол его изгиба придавал впечатление скорости и необоримости машине, которая была самым медленным способом добраться откуда-то куда-то.
Шерканер приближался к концу долины; над ним возвышались Королевские Водопады. Брызги переливались радугой тысячи цветов. Он проехал здание (возможно, библиотеку), объехал парковочный круг с изображением королевских цветов и обычными статуями Создания Аккорда. Каменные дома этого круга были особой загадкой таинственной Ставки. За счет удачной игры тени и прикрытия они переживали каждое Новое Солнце почти без повреждений, даже содержимое их никогда не выгорало.
Появился знак: ЗДАНИЕ 5007. На указаниях, которые дал Шерканеру часовой, было написано: «Дирекция материаловедческих исследований». Хороший знак, что она оказалась в центре всего комплекса. Андерхилл поставил машину между двумя другими автомобилями, припаркованными у обочины. Не стоит быть подозрительным.
Поднимаясь по ступеням, он видел, как солнце садится на той дороге, по которой он приехал, и уже спустилось ниже самых высоких скал. В центре парковочного круга статуи Создания Аккорда отбрасывали на лужайку длинные тени. Шерканер почему-то подозревал, что рядовая военная база вряд ли была бы столь красива.
Сержант смотрел на письмо Шерканера с явным отвращением.
– Так кто такой этот капитан Андерхилл…
– О, это к делу не относится, сержант. Он…
– …и почему это нам надо суетиться по его желанию?
– Если вы прочтете дальше, сержант, увидите, что он адъютант полковника А. С. Каслворта, Командование Королевского Насеста.
Сержант что-то пробормотал вроде «мудак часовой на въезде» и сгруппировал свою массивную тушу, подчиняясь неизбежному.
– Хорошо, мистер Андерхилл. Каков же ваш предлагаемый вклад в наши военные усилия?
Как-то его слегка перекашивало. Потом Шерканер заметил, что у него на всех левых ногах медицинские шины. Он, значит, говорил с настоящим боевым ветераном.
Дело будет трудным. Шерканер понимал, что даже симпатизирующей аудитории не покажется особо импозантной фигурой: молодой, слишком тощий, чтобы быть красивым – тип глуповатого всезнайки. Он-то надеялся попасть на офицера инженерных войск.
– Видите ли, сержант, уже три поколения вы, военные, стараетесь приобрести преимущество за счет более долгой работы в период Тьмы. Сначала это было всего несколько сот дней – этого хватало, чтобы заложить мины там, где их не ждут, или усилить укрепления. Потом это стал год, два – достаточно, чтобы переместить большие количества войск на рубежи атаки при следующем Новом Солнце.
Сержант – ХРАНКНЕР АННЕРБИ, судя по табличке с именем – только молча смотрел.
– Общеизвестно, что обе стороны на Восточном Фронте ведут большие работы по прокладке туннелей, которые могут кончится серьезными боями в течение до десяти лет после наступления Тьмы.
Аннерби посетила счастливая мысль, и он нахмурился сильнее.
– Если вы об этом, то вам следует говорить с отделом Копателей. А у нас тут лаборатория исследования материалов, мистер Андерхилл.
– О, это мне известно. Но без исследования материалов у нас нет шанса проникновения во время настоящего холода. И еще… мои планы ничего общего не имеют с Копателями.
Последние слова он произнес в некоторой спешке.
– Так что тогда?
– Я… я предлагаю, чтобы мы выбрали подходящие цели Тифштадта, вызвали у себя пробуждения на Пике Тьмы, прошли к целям по поверхности и уничтожили их. – Теперь он свалил все невозможности в одну кучу, и потому предупреждающе вытянул руки вперед. – Я обдумал все трудности, сержант. У меня есть решения или пути решения…
Голос Аннерби, когда он перебил Шерканера, был почти нежен.
– На Пике Тьмы, говорите? Значит, вы – исследователь из Королевской Школы в Принстоне?
Так написал в письме двоюродный брат Шерканера.
– Да, по математике и…
– Заткнись! Ты имеешь понятие, сколько миллионов вкладывает Корона в военные исследования в учреждениях вроде Королевской Школы? Ты имеешь понятие, насколько пристально мы наблюдаем за серьезной работой, которая там делается? До чего же я вас терпеть не могу, наглых сопляков с запада! Все, что вам нужно – это подготовиться к Тьме, да и это вы едва можете. Будь у вас хоть чуть твердости в панцире, вы бы в армию пошли! Понимаешь, коббер, ребята сейчас погибают там, на востоке. И еще тысячи погибнут, не подготовившись к Тьме, и еще погибнут в туннелях, и погибнут, когда засветит Новое Солнце, а есть будет нечего. А ты мне тут сидишь и грузишь свои дурацкие что-если.
