– Я должен кое-что сообщить! – сказал он, взявшись обеими руками за спинку своего кресла.
Взгляды присутствующих обратились к нему.
– Суть нашего разговора неизменно сводилась к человеку по имени Ларс Фукс и его бандитам.
Дитерлинг кивнул.
– Проблема решена, – сказал магнат, метнув взгляд на Аманду.
На миг в ее глазах вспыхнул страх, но она быстро взяла себя в руки и смело посмотрела в упор на Хамфриса.
– Ларс Фукс арестован. Он находится на борту одного из моих кораблей, который направляется на Цереру. Там пройдет суд.
В зале нависла тишина. Аманда медленно встала с места.
– Прошу прощения. Я должна связаться с мужем.
Повернувшись, девушка направилась к двери. Панчо тоже хотела встать, но передумала.
– Ладно, – сказала она, – раз ничто больше не стоит у нас на пути, можем вплотную заняться урегулированием вопроса.
Хамфрис кивнул. «Негодяй больше не станет вмешиваться в мои дела! Скоро он вообще исчезнет. Навсегда».
– Когда мы прибудем на Цереру, вы отпустите мой экипаж? – спросил Фукс.
– Вопрос не ко мне. Решение будет принимать… – начал Харбин.
– Мартин Хамфрис. Я знаю.
Харбин изучающе посмотрел на пленника. Они сидели за маленьким столом на мостике «Шанидара» – единственном месте, где двое людей могли беседовать наедине. Люк в помещение закрыли по приказу Харбина. Фукс выглядел крайне настороженным и подавленным, когда впервые вступил на борт «Шанидара». У него был взгляд побежденного. Харбин не раз видел подобный взгляд. Человек прекращает борьбу, понимая, что надежды больше нет. Окончательная победа наступает, когда воля врага сломлена. Однако сейчас, после порции еды и нескольких часов на обдумывание новой ситуации, уверенность частично вернулась к Фуксу.
Несмотря на небольшой рост, пленник был крепкого телосложения. Маленький, но смертельно опасный, бесстрашный зверек с острыми зубами. «Как росомаха», – подумал Харбин.
Несколько секунд он размышлял над тем, что случится, если Фукс попытается броситься на него. Конечно, Харбин сумеет с ним справиться, несмотря на явную силу и потенциальную свирепость Фукса. «Убей я его при самозащите, это облегчило бы все дальнейшее. Может, спровоцировать? Наверное, слабое место Фукса – жена».
Затем Харбина осенила другая мысль: потребуется хотя бы один свидетель. Однако если рядом будет находиться еще один человек, Фукс станет вдвойне осмотрительней. «К тому же если я попытаюсь спровоцировать его, свидетели вряд ли дадут показания в мою пользу».
– Где члены моего экипажа? Что вы с ними сделали? – прервал молчание Фукс.
– Они размещены на других кораблях «КСХ». По два человека на каждом. Так безопаснее – вдруг захотят натворить глупостей?
– Надеюсь, с ними хорошо обращаются.
Харбин кивнул.
– Да, до тех пор, пока они ведут себя нормально.
– Прошу вас отпустить их, как только прибудем на Цереру.
Едва сдерживая ухмылку от растущей наглости собеседника, Харбин сказал:
– Я уже говорил, что решение будут принимать вышестоящие лица.
– Всю ответственность я беру на себя.
– Естественно. В этом никто не сомневается.
Некоторое время Фукс молчал.
– Думаю, рано или поздно придется поговорить с Хамфрисом лицом к лицу, – произнес он наконец.
– Сомневаюсь, что он захочет с вами разговаривать, – заметил Харбин.
– Что касается моего экипажа…
– Мистер Фукс, – прервал его Харбин, вставая с кресла, – судьбу вашего экипажа решать не вам и не мне!
Фукс тоже встал. Он едва доставал Харбину до плеча.
– Думаю, будет лучше, если вы останетесь на все оставшееся время полета в отведенной вам каюте. Мы прибудем на Цереру менее чем через тридцать шесть часов. Еду вам будут приносить.
Фукс промолчал. Харбин проводил его по коридору в каюту. На двери не было даже замка. Ну и что? Харбин хитер: он догадался разделить экипаж «Наутилуса» и поместить по два пленника на каждый корабль.
«Я здесь один, – принялся размышлять Фукс, когда дверь в каюту закрылась. Ларс тяжело опустился на койку. – Как ослепленный филистимлянами, преданный всеми Самсон. Слепой в Газе… Радует лишь одно – меня выдала не Аманда. Она никогда бы не предала меня. Никогда!» Фукс хотел верить в это всей своей душой.
– Итак, суть нашего соглашения заключается в том, что «Астро» и «КСХ» распустят свои военные отряды в Поясе и позволят независимым старателям спокойно работать.
– А также не будут устанавливать чрезмерно низкие цены на руду, – добавил Хамфрис.
– Да, никакого контроля над ценами! – согласилась Панчо.
– Извините за прямоту, но не считаете ли вы отказ признавать контроль за уровнем цен эгоистичным?
– Не считаем, – крякнул Хамфрис.
– Спрос и предложение работают в первую очередь на благо покупателя, а не продавца. Вам так не кажется? – парировала Панчо.
– Однако руду покупают и у независимых старателей.
– Я не экономист, но… – нахмурившись, пробормотал Дитерлинг.
Ставенджер коснулся руки дипломата.
– Доктор Дитерлинг, думаю, вы не представляете, насколько неисчерпаемы богатства Пояса Астероидов. Там триллионы, секстиллионы тонн! Мы едва начали царапать поверхность, если можно так выразиться.
– Контроль над ценами пойдет на пользу лишь старателям, а не потребителям на Земле, – упрямо заявил магнат.
– И на Селене, – добавил Ставенджер.
Несмотря на опасения по поводу неконтролируемых цен на астероидную руду, которые могут противоречить интересам Земли, Дитерлинг согласился закрыть этот вопрос и предоставить «Астро» и «КСХ» прийти к соглашению. Выносить решения и постановления по той или иной корпорации уполномочили МАА.
– Осталась лишь одна проблема, – заметил Ставенджер, когда все собрались подвести итоги конференции.
– Что еще? – буркнул Хамфрис, повернувшись в кресле в сторону Дугласа.
– Выполнение положений договора на практике. В проекте соглашения не учтены меры по насаждению закона.
– Не верите, что мы будем соблюдать свои же собственные соглашения? – спросил Хамфрис.
– «Астро» можете смело доверять, – усмехнулась Панчо.
– Конечно, – улыбнулся в ответ Ставенджер. – Но лучше отразить все это на бумаге.
– Поддержанием мира – если потребуется, силой – займемся мы, – спокойно произнес Джордж.
Все взгляды обратились к нему.
– Вы? Старатели? – усмехнулся Хамфрис.
– Теперь у нас есть администрация, – сказал Амброз. – Мы будем сами поддерживать порядок на Церере и в Поясе. Любые жалобы старателей отныне рассматриваются на нашем совете.
