— Разрешите? — раздался с улицы голос.
— Входи батыр, — промолвил дервиш.
В шатер вошел молодой воин в доспехах. На боку у него висела сабля, за спиной караджаду. Сейчас во время похода, дервиш сам на этом настоял, не нужно было сдавать оружие. Малахай слегка на голове покосился, в руках батыр держал небольшую вязанку сухих веток.
— Для очага, — проговорил он.
— Положи и ступай. Скажи другим, чтобы в шатер не входили.
Воин поклонился и вышел. Дервиш достал зажигалку, специальное приспособление для быстрого розжига огня, созданное китайскими мудрецами да арабскими ремесленниками. Отыскал среди травы несколько сухих соломинок. Скрутил их и попытался зажечь. Едкий и противный дым наполнил юрту и устремился в отверстие. Трава вспыхнула и тут же полетела к веткам. Яркий огонь озарил помещение.
Вернув зажигалку в карман, Ширэ Джиладкан расстегнул чапан и дотронулся до амулета. Тот был горячим, и казалось, что брось его, вместо соломы, в костер, огонь вспыхнул бы непременно. Еле удержал в руках и тут же примостил на посохе. Оглядел юрту, опасаясь, как бы кто в нее, пока он был занят огнем не вошел. Не хотелось, чтобы произошло так же, как было несколько месяцев назад в стойбище Сумум-бека. Убедившись, что посторонних нет, запел. Делал он это тихо и жалобно. Затем закрыл глаза. Образ темноволосого воина с голубыми глазами возник из пустоты.
— Ширэ Джиладкан, — проговорил он грозно.
— Да, Джучи, — пробормотал дервиш. — Ты звал меня.
— Да, Ширэ Джиладкан. Звал.
— Что-то случилось Великий хан?
— Случилось, Ширэ Джиладкан.
Дух первого правителя Ченгези опустился на свой трон. Гневно посмотрел на дервиша.
— У меня для тебя плохие новости, Ширэ Джиладкан.
Нищий вздрогнул. Если бы сейчас кто-нибудь заглянул бы в юрту, то заметил бы, как пророк побледнел. Руки дервиша невольно вытянулись вперед. Он почувствовал, как их коснулось пламя. Ширэ Джиладкан вновь вздрогнул.
— Что случилось? — пробормотал дервиш.
— Сын Кайрат-бека — Едугей, — дух замолчал. Тянул, словно не зная, стоит ли говорить или нет. Но все же сказал: Едугей заболел. Если ты не поспешишь, то миссия будет провалена и нам придется искать другого человека на роль хана.
— Его можно спасти?
— Если ты успеешь, то да.
— Сколько у меня времени?
Дух Джучи ничего не ответил, но Ширэ Джиладкан и так уже понял, что не так уж и много. Неожиданно образ первого хана начал блекнуть.
— Когда прибудешь на место, свяжешься с нами и сообщишь. Уже там решил, как поступить. Если конечно успеем.
Дух исчез, Дервиш открыл глаза. В юрте он был один. Несколько минут сидел, не шелохнувшись, вглядываясь в огонь. Затем встал и коснулся амулета. Тот был холодный. Надел на шею. Встал и, взяв посох, вышел из шатра.
На улице уже стало темнеть. Ярко горели костры, возле которых грелись воины. Они вздрогнули, когда из своей юрты вышел нищий. Десятник встал и направился к Ширэ Джиладкану.
— Где ягычи? — проговорил дервиш.
— В своем шатре.
— Веди меня к нему.
Богатур вытащили из костра ветку.
— Следуйте за мной, уважаемый.
Они миновали несколько юрт и остановились. Десятник намеревался было зайти и доложить, что к ягычи рвется дервиш, но Ширэ Джиладкан отстранил его:
— Не надо. Стой тут.
Богатур кивнул. Дервиш отодвинул в сторону войлок, закрывавшую вход и вошел внутрь. Ягычи лежал на циновке, сложившись калачиком, и казалось, что спал.
«Ханский пес», — подумал дервиш.
Это, если бы он сказал вслух, прозвучали бы для Кайрат-бека как комплимент, но Ширэ Джиладкан закашлял и произнес:
— Ты спишь, ягычи?
— Нет, — проговорил Кайрат, поднимаясь. — Что-то случилось, дервиш?
— Боюсь, что да, ягычи.
— Что-то серьезное?
— Твой сын болен. Если мы не поспешим, то не успеем.
— Это тебе сказали духи, дервиш? — уточнил ягычи.
— Они. Вернее он. Ко мне явился сам Джучи.
— Значит все так серьезно.
— Боюсь, что да.
Ягычи встал и подошел к входу в шатер. Отодвинул в сторону полотно и вздохнул.
— Выедем завтра поутру. Все равно не успеем прибыть туда раньше, чем через семь дней.
— Семь дней? — переспросил дервиш.
— Семь дней, — подтвердил Кайрат. — И то при условии, что мой отец не перевел стойбище в другое место.
— Нет, он все там же.
Ягычи сел. Задумался. Вглядывался в огонь. Дервишу вдруг показалось, что сейчас вот так вот в огне возникнет Джучи, но ничего не произошло.
— Вот, что сделаем, — проговорил вдруг полководец. — Мы с тобой, прихватив только десять воинов, поедем к Едугею.
Дервиш удивленно взглянул на Кайрата.
— Тогда успеем добраться туда за четыре-пять дней. Ты, Ширэ Джиладкан, ездил когда-нибудь в седле?
— Когда-то в юные годы, ягычи, — проговорил нищий.
— Уже хорошо. А там будем надеяться, что успеем.
Слова разбудили в душе дервиша надежду. Шанс, что застанут Едугея еще живым, не стал казаться таким уж призрачным. Ширэ Джиладкан поклонился и вышел.
— Богатур! — Прокричал Кайрат.
В юрту заглянул десятник.
— Отбери десять отменных воинов. Я, дервиш и они отправляемся завтра в путь. И пригласи сюда буюрука Акуду.
Всадники скакали что есть мочи. Ягычи Кайрат-бек больше всего боялся теперь только одного — не застать Едугея живым. Отчего и спешил. Даже дервиш вынужден был с этим смириться. Он не сомневался, что если отряд не успеет и мальчишка все-таки умрет, духи предков найдут какую-нибудь другую кандидатуру на роль Великого хана. Главное только во второй раз не просчитаться. Кайрат вдруг обратил внимания, что Ширэ Джиладкан на маленькой пегой лошаденке Акуда, начал немного отставать. Тяжело вздохнул и подумал:
«Этак мы, я боюсь, и за четыре дня не успеем. Хоть и хорошо держится в седле, но все же навыки со своим образом жизни не совсем, конечно же, но утратил. Эх, его нужно было сразу на коня посадить»,
Ягычи поправил карахом, что висел теперь пристегнутым к седлу. Остановил коня и дождался пока к нему подъедет дервиш.
— Может тебе коня, уважаемый, поменять? — Предложил Кайрат-бек, когда с ним сравнялся Ширэ Джиладкан.
— Не вижу смысла, ягычи. Дело не в нем, — дервиш погладил животное по гриве, — а во мне. Забыл навыки. Не думал, что когда-нибудь придется вот так вот скакать по степи.
— Тогда может, к одному из нукеров за спину сядешь? Или ко мне?
Ширэ Джиладкан промолчал.
— Понимаешь, — продолжал ягычи, — я же видел как ты, уважаемый вернул к жизни буюрука. Он теперь тебя всю жизнь будет благодарить.
