— Все используют друг друга, мадам, — отозвался он непринуждённо. — Это аксиома. И каждый считает, что в итоге именно он будет использовать всех прочих. То, что вы не видели ни одного из наших профессионалов, закономерно. Наши профессионалы и друг друга не знают.
— А вы знаете?
— Свою часть. Скажем так, свой сектор. Не более, — он вновь обнажил зубы в улыбке.
Мотма мельком подумала, что улыбается он как хищный зверь, который не дополучил куска мяса.
— Итак, вы здесь, чтобы предложить совместную операцию? — уточнила она.
— «Операция» — слишком конкретно, — ответил он ей. — Ряд совместных действий. Как всегда, информацию.
— Почему ваша организация борется против Империи?
— Мадам, почему боретесь против неё вы?
Мотма промолчала.
— Вот видите. В приличном обществе такие вопросы не задают, — усмехнулся он.
— И в чём именно заключается ваше предложение? — она решила проигнорировать замечание.
— Мы с вами говорили и раньше: погибнут эти двое — рухнет Империя. Такова на данный момент историческая реальность. Как ранее, так и сейчас я намерен действовать именно в этом направлении.
— Чем?
— Считаете, у нас исчерпан потенциал?
— Сын был идеален, — в её голос впервые просочилась глухая и бессильная ярость. — Но не сработал даже он.
— Мадам, у нас ещё остались рычаги.
Он сказал это так, что Мон Мотма резко и прямо взглянула ему в глаза. И в следующую секунду знала точно: этот человек не лжёт.
— Хо-ро-шо… — по слогам ответила она. — А что требуется от меня?
— От нас, — он улыбнулся. — Всё-таки кое в чём вы правы: ваши заначки не очень велики. Мы поможем вам нашей силой, чтобы создать не только видимость интенсивного действия, но и самое реальное действие. Но у этой силы должно быть личико Альянса, идёт?
— Вы так прячетесь? — спросила Мотма.
— О, мадам, не думайте, что сможете шантажировать или эксплуатировать нас. В нашей организации хорошо то, что мы всегда выполняем свои обещания и обязательства. Но если нас попытаются предать, всю нашу методику воздействия вы испытаете уже на себе. Так что бросьте. Мы помогаем вам бескорыстно, отнюдь не за деньги. Всего лишь потому, что наши цели временно совпадают. Вам надо устранить двух ситхов по вашим личным причинам, а нам — по нашим. Вот и всё. И давайте не будем мудрить. Поможем друг другу и разойдёмся. После их смерти вы о нас больше не услышите, мадам. Ну да думаю, вы и сами потом справитесь. Итак?
— Итак, насколько я поняла, мы — я и вы — в рамках движения Альянса за возрождение Республики начинаем готовить новый демарш против Империи.
— В общих чертах — да.
— А вы сами в это время…
— Мадам, — он очаровательно улыбнулся. — Это не должно вас беспокоить.
— О Скайуокере вы мне сказали.
— О Скайуокере, если мне не изменяет память, вы знали сами. Кажется, от Кеноби?
Она спокойно выдержала его взгляд.
— Чем меньше народу знает, тем лучше, — прагматично произнёс он, заключая. — А теперь, мадам, если по основному пункту мы с вами достигли взаимопонимания, то не переключиться ли нам на обсуждение конкретных пунктов?
Станция уничтожения. Камера
Вейдер вошёл в камеру, в броне чёрной одежды, как рука в перчатке. Возможно, Акбару это показалось из-за того, что Тёмный лорд держался прямо. Очень прямо. И, хотя за линзами было не видно глаз, мон каламари показалось, что взгляд их очень сух и очень официален.
Или очень напряжён.
За пять минут до прихода в камере стал стремительно сохнуть воздух. Хотя первоначально его влажность, к удивлению Акбара, дошла до привычной ему нормы.
Когда дверь отъехала вбок и главнокомандующий имперских вооружённых сил вошёл, почти не пригнувшись, в проём, Акбар встал.
Иное поведение было глупо. Он сам сдал ему флот. Хотя капитуляцию вместо лорда Вейдера принял адмирал Пиетт.
— Можете сесть, адмирал, — гулко прозвучал голос. Дверь за спиной Тёмного лорда закрылась. Акбар мог бы поклясться, что сама собой.
— Адмирал? — мон каламари старался сохранять спокойствие перед чёрной фигурой. Почему-то у него это не получалось. Хотя по природе своей расы он был очень хладнокровным существом.
— Адмирал Акбар, — сухо подтвердил Вейдер. — Командующий флота, который принадлежал террористической организации. Возможно, теперь этой организации мы присвоим статус вражеского объединения. Сядьте.
Акбар счёл нужным подчиниться. К тому же ему самому стало трудно так долго стоять на ногах в отвратительно сухой атмосфере, которая усугублялась небольшим размером камеры и присутствием слишком большого человека рядом.
Человек этот тоже сел.
— Вам вернут стандартный режим после моего ухода, — сообщил он равнодушно. — Мне он вреден.
Человек перед ним был не столько опасен, сколько безразличен. Худший вид опасности.
— Адмирал, — он сухо ронял слова, — я не назову вас изменником. Вы ничему не изменяли, потому что ничему не присягали. Империи. Надеюсь, вы поняли, что я об этом.
Акбар кивнул, вспомнив о необходимости копировать человеческие жесты. Сквозь линзы в него упёрся взгляд, короткий, и у мон каламари возникла полная убеждённость, что лорд Вейдер не нуждается в его жестах.
— Однако вы служили врагам Империи. Что меня не удивляет, потому что вся ваша планета — наш враг.
— Мы не просили вас брать нас под свой контроль, — довольно тихо и после аналога человеческого прокашливания, ответил Акбар. Его жаберные щели рефлекторно открылись и закрылись. Но и робости в его голосе не наблюдалось. На Вейдера, медленно повернувшись в глазницах под определённым углом, смотрели сейчас оба глаза.
— Я помню, — ответил главнокомандующий имперских вооружённых сил столь же сухо. — Вы собирались контролировать сами себя.
— У нас это раньше неплохо получалось.
Взгляд через линзы снова упёрся в него.
— Безусловно, — ответил Вейдер. — И не только себя.
Акбар почувствовал, что ему следует контролировать движение глаз. Они неудержимо проворачивались назад. Равно как следует сдерживать прочие мелкие движения, которые позволяли сведущему человеку — а человек перед ним был весьма сведущ — понять его эмоциональное состояние.
Через секунду он понял, что это бессмысленно. Человек перед ним и так всё слышал.
— Весь ваш исконный сектор, — подтвердил его ощущения лорд Вейдер. Он отвечал на ощущения, как на слова.
— Сектор был именно наш, — с трудом заставляя себя говорить, ответил Акбар.
