Пять диких Мальстремов Причин и Следствий завихрились в диком урагане беспричинности и выплюнули мостовую.
На мостовой лежали Форд Префект и Артур Дент, задыхаясь, словно рыбы, выброшенные на берег.
— Ну вот, — выдохнул Форд, пытаясь вцепиться ногтями в тротуар, который на полном ходу несся к Третьему Пределу Неизвестности. — Я же тебе говорил, что что-нибудь придумаю.
— Ну конечно, — отозвался Артур, — конечно.
— Отличная идея, — продолжал Форд, — разыскать корабль, который пролетал мимо, и спастись.
Настоящая Вселенная болезненно скрючилась под ними. Разнообразные фальшивки безмолвно прыгали вокруг, словно горные козлы. Поддельные Вселенные рождались и умирали, изрыгая пространство-время, словно полупереваренные куски творожных сырков с изюмом. Время цвело пышным светом, материя усыхала. Наибольшее простое число стекло в уголок и навсегда спряталось подальше.
— Прекрати, — сказал Артур, — шансов за это было — один из …черт знает какого астрономического числа.
— Не придирайся, сработало ведь, — ответил Форд.
— На каком мы корабле? — спросил Артур, и под ними в зевке открылась бездна вечности.
— Не знаю. Я еще не открыл глаза.
— Я тоже.
Вселенная подпрыгнула, застыла, вздрогнула и бросилась на все, самые невозможные, стороны.
Артур и Форд открыли глаза и огляделись в немалом удивлении.
— Великий Боже, — сказал Артур, — в точности похоже на берег моря в Дувре.
— Черт, рад слышать, что ты так говоришь, — облегченно вздохнул Форд.
— Почему?
— Потому что я думал, что, должно быть, схожу с ума.
— Может, и сходишь. Может, ты только подумал, что я это сказал.
Форд обдумал это.
— Ну, так говорил ты это или нет? — спросил он.
— Мне так кажется, — ответил Артур.
— Что ж, может, мы оба сходим с ума.
— Точно. Нужно совсем сойти с ума, чтобы подумать, после всего, что произошло, что это Дувр.
— Ладно, а ты как считаешь — это Дувр?
— Ну да.
— Я тоже так думаю.
— Значит, мы точно сошли с ума.
— Самый подходящий денек.
— Несомненно, — сказал сумасшедший прохожий.
— Кто это был? — спросил Артур.
— Кто — вон тот пятиголовый с кустом бузины?
— Да. У него куст еще увешан селедками.
— Не знаю. Так, кто-то…
— А…
Оба они сидели на мостовой, и обоим было как-то не по себе. Дети огромного роста тяжело шлепали по мокрому песку, а дикие лошади громыхали копытами в небе, торопясь доставить свежие запасы усиленных поручней для ограды районов Неуверенности.
— Знаешь, — Артур нервно кашлянул, — если это Дувр — что-то с ним не так.
— Ты о том, что море неподвижно, а дома поднимаются и опускаются? — отозвался Форд. — Да, я тоже подумал, что это странно. Вообще, — продолжал он (в это время Дувр с оглушительнейшим треском разломился на шесть равных частей, и эти части заплясали вокруг друг друга, образуя самые распущенные и непристойные комбинации), — происходит что-то очень странное.
Взвыли волынки и задребезжали струны на ветру, мостовую усыпало горячими каштанами по десять пенсов штука, с неба посыпались кошмарные зубастые рыбы, и Артур и Форд бросились в укрытие.
Они пробились сквозь тяжелые завесы звука, горы древней мысли, долины душещипательной музыки, распродажи рваных ботинок и сломанных ракеток, и внезапно услышали голос. Судя по голосу, говорила молодая девушка.
Голос звучал вполне осмысленно, но сказал только: — Один к двум в степени сто тысяч. Снижается, — и все.
Форд поскользнулся на луче света, он обернулся, пытаясь найти источник голоса, но не увидел ничего, во что действительно смог бы поверить.
— Что это за голос? — крикнул Артур.
— Не знаю, — завопил в ответ Форд. — Не знаю! Похоже на измерение вероятности.
— Вероятности? В каком смысле?
— Вероятность. Ну знаешь, как один к двум, один к трем, четыре к пяти. А здесь один к к двум в стотысячной степени. Это крайне невероятно.
В небе без всякого предупреждения опрокинулась цистерна литров на миллион, и из нее хлынул заварной крем.
— Но что это значит? — кричал Артур.
— Что, крем?
— Нет, измерение невероятности!
— Не знаю. Ничего не знаю. Мы вроде бы на каком-то корабле.
— Я могу сказать одно, — заявил Артур, — это каюты не первого класса.
Тонкая пленка пространства-времени вспучилась и пошла пузырями. Огромными жуткими пузырями.
— Аа-уррppp-бхх, — сказал Артур, почувствовав, что его тело размягчается и изгибается во всяческих невероятных направлениях. — Дувр, кажется, тает… звезды крутятся… пыльная буря… и ноги мои плывут в закат… и левая рука покинула меня… — Ему в голову влетела жуткая мысль:
— Черт побери, — спросил он, — а как же я теперь подстрою свои электронные часы? — Он отчаянно пытался увидеть Форда.
— Форд, — сказал он, — ты превращаешься в пингвина. Прекрати.
Снова прозвучал голос.
— Один к двум в степени семьдесят пять тысяч. Снижается.
Форд яростно заметался в своей клетке.
— Эй, кто вы? — запищал он. — Где вы? Что происходит и можно ли это остановить?
— Пожалуйста, успокойтесь, — ответил голос, любезный, словно голос стюардессы на воздушном лайнере с одним оставшимся крылом и двумя моторами, один из которых уже догорает, — вы в полной безопасности.
— Не в этом дело! — безумствовал Форд. — Дело в том, что вместо меня в полной безопасности какой-то пингвин, а мой приятель вон там весьма быстро теряет конечности!
— Все в порядке, они ко мне вернулись, — вставил Артур.
— Один к двум в степени пятьдесят тысяч. Снижается, — сказал голос.
— Следует признать, — продолжал Артур, — что они несколько длиннее, чем я обычно ношу, но…
— Неужто вы не чувствуете, — Форд захлопал крыльями в бессильной ярости, — что должны нам хоть что-нибудь объяснить?
Голос откашлялся. Гигантский птифур скачками умчался к горизонту.
— Добро пожаловать, — сказал голос, — на Звездный Корабль «Золотое Сердце».
Голос продолжал.
— Просим не беспокоиться из-за того, что вы видите или слышите вокруг. Первоначальные побочные эффекты неизбежны, так как вы были спасены от верной смерти при уровне невероятности один к двум в степени двести шестьдесят семь тысяч, возможно, много выше. Сейчас мы продолжаем полет на уровне один к двум в степени двадцать пять тысяч, невероятность снижается, и мы вернемся к нормальному уровню, как только выясним наверняка, что можно считать нормальным. Спасибо. Один к двум в степени двадцать тысяч. Снижается.
