Но зачем обвинять других? Я, как мэр, видел, что мое хозяйство тоже приходит в упадок. Городские службы работали все хуже. Административные меры вели только к озлоблению и скрытому саботажу. После смерти Кашина в моем аппарате появилось много новых людей, и было неизвестно, на кого они в действительности работают. Все это относилось и к моей предвыборной кампании.
Один дурак не придумал ничего лучше, как развесить плакаты с моей физиономией по всему городу, а другие дураки тут же с радостью стали вносить коррективы, пририсовывая мне то усы, то рога, то звезды на лбу. Ругательных надписей тоже хватало.
Решив в оставшееся время сделать для города все, что можно, я организовал людей на восстановление Культурного центра. Хэрриш тут же обозвал это показухой (первоочередной задачей, по его мнению, была борьба с преступностью), но работа пошла. Я впервые увидел, какие замечательные люди есть у нас — казалось, их совершенно не коснулось общее поветрие. Это давало повод для оптимизма. Но в каждой бочке меда есть своя ложка дегтя: у стройки начали регулярно собираться какие-то подозрительные личности и провоцировать скандалы. Я не сомневался в том, кто за этим стоит.
Что еще сказать? Я держал связь со всеми, кто оказался причастен к загадочным событиям. Джедай Аккерман исчез или, может быть, точнее будет сказать — скрылся, опасаясь за свою жизнь. После его исчезновения доктор Флетчер лишился работы и даже лицензии на занятия врачебной деятельностью. Насколько я знаю, появившееся свободное время он посвятил работе над книгой, которая должна была явить миру некую истину с большой буквы. Игорь Белкин вовсю делал карьеру на гневных и язвительных статьях против партии Хэрриша, проводя смелые исторические параллели. В общем, я числил его в союзниках. Ник Кеннеди оставался на своем боевом посту и на компромисс с руководством штурмовиков не шел, хотя ему делали разные предложения. Наконец, выплыл на свет Божий список людей, по мнению Аккермана, представлявших собой «группу риска». Часть из них уже находилась под врачебным присмотром, а другая попряталась. Это тоже стало приметой времени: таинственные исчезновения, словно город медленно проваливался в небытие. Слава Богу, Стальная Метла больше не объявлялся, и мы имели дело только с его жалкими последователями, которых полиция ловила без труда.
Подводя итог, скажу: если мы правильно поняли предсказания Номера Тринадцатого об «эпидемии», то он оказался прав. Мы не смогли предотвратить ее, разве что немного сбить температуру. Что делать дальше, мы по большому счету не знали. Всеобщее ожидание заразило и нас.
Я открываю глаза и вижу свет… Свет от лампы на столе следователя бьет в лицо.
— Ваше имя?
— Джедай Рональд Аккерман.
— Год рождения?
— …
— Год смерти?
— …
— Хорошо, — я услышал шелест бумаг. — Господин Аккерман, вы обвиняетесь в неоднократном и умышленном нарушении границ между мирами, а также в активных действиях на приграничной территории. Вы признаете эти факты?
— Да.
— Что можете сказать в свое оправдание?
— Я действовал по велению совести и в интересах сил Света.
— Позвольте нам самим определять наши интересы. Действия таких дилетантов, как вы, представляют угрозу стабильности метафизического континуума.
— Но я пытался остановить вторжение демонов! Какая уж там стабильность…
— Это только ваша оценка ситуации.
— А ваша?
— Я пока не уполномочен обсуждать этот вопрос. Но заверяю вас, что суд примет во внимание все обстоятельства дела, включая ваши прежние заслуги перед Светом.
— Премного благодарен.
— Не стоит.
Он вызвал конвой: двое ангелов подхватили меня под руки, унося в мир предварительного заключения.
Говорят, время движется по спирали. Кажется, совсем недавно старина Август, размахивая руками и захлебываясь моим глинтвейном, плел здесь свои небылицы. У его последователя, напротив, манеры были безукоризненны. Высокий голубоглазый блондин с прилизанными волосами, в модном сером костюме и с ослепительной улыбкой — таким предстал передо мной Курт Менге, сопредседатель общества «Лунная жизнь», эмиссар Высших Сил Луны (как значилось в его визитной карточке).
— Так кого вы все-таки представляете? — неприязненно спросил я. — Селенитов, что ли?
— Если вам будет угодно так их называть.
— Угу, — кивнул я, намереваясь сказать какую-нибудь вежливую гадость, но, как назло, ничего не приходило в голову.
— Кажется, совсем недавно, — продолжал гость. — В этом кресле сидел Август Вильгельм Троммель, знаменитый археолог, почетный член нашего общества, ваш старый друг. Он пришел к вам с миссией, но вы отвергли его. Тогда он обратился на телевидение. Но духовный опыт нельзя снять на пленку! Мы организовали пресс-конференцию, но она была сорвана. Троммель пал жертвой подлого русско-еврейского заговора — его засадили в психушку, промыли мозги и отправили на Землю. Теперь он потерян для нас.
— Ну хорошо, хорошо… — пробормотал я. Напоминание об этой истории было мне весьма неприятно. Этот тип знал, чем меня задеть.
— Я знаю, вы пока не верите в селенитов. Возможно, вы считаете меня психом или мошенником, или и тем и другим сразу. Что ж, пусть. Тогда почему бы двум психам и мошенникам не договориться между собой?
— Логично, — ухмыльнулся я. — Так что вы хотите?
— Я пришел сказать вам, что вы избраны — не толпой, которая от века жаждет лишь хлеба и зрелищ, но Высшими Силами, чья непобедимая воля вершит судьбы людей и направляет мир к великой цели.
«Неплохо сказано», — с завистью подумал я, а вслух сказал:
— Вы предлагаете мне оставить политику и вступить в вашу секту?
— Вовсе нет. Я предлагаю сотрудничество. Мы поможем друг другу.
— Каким образом?
— Вы стремитесь к власти — и это правильно, ибо только так может исполниться предназначенное свыше. Но вы не видите верного пути, размениваясь на мелочи. Ваша энергия расходуется впустую. Ваши приверженцы без толку буянят на улицах. У вас нет положительной идеи. Мы дадим ее вам.
Избиратели сейчас охвачены тревогой и страхом, неуверенностью в завтрашнем дне. Им нужна вера и мечта. Пусть почувствуют себя не сборищем неудачников, а народом избранным!
— А я, стало быть, сыграю роль Моисея?
— В каком-то смысле. Наши цели близки. Многое вы чувствуете интуитивно, и это поистине достойно восхищения.
Да, современная цивилизация движется к упадку. демократия вырождается. Культура загнивает. Общество захлестывает волна преступности. Грядут хаос и анархия, сумерки богов… Мы должны основать новую цивилизацию, установить новый порядок. Мы создадим общество, совершенное как кристалл. Мы покончим с войнами, преступностью и развратом. Нам не нужна оппозиция — ни политическая, ни генетическая. Наш путь прямой, как стрела. Нужно отсечь все лишнее, слишком человеческое.
