Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

Пока разведка пыталась обнаружить базы Александра, флот отрабатывал слетанность входящих в объединение эскадр — такое объединение международных сил требовало серьезной боевой подготовки. Полную секретность было, конечно, невозможно обеспечить и приходилось мириться с тем, что флоту будет оказан «горячий» прием — успехи Александра и его гетайров позволяли предположить, что противостоять объединенным силам будет блестящий тактик и стратег.

Перед Небогатовым швейцар вытянулся, выпятив грудь колесом и поводя от усердия заиндевелыми усами — в черной шинели и высокой папахе вид у капитана первого ранга был и впрямь представительный. Широко распахнув дверь, он пропустил Небогатова, придержал ее перед Полубоем — благодаря огромной фигуре, затянутой в зимнюю форму морских пехотинцев, тот поневоле внушал почтение. Бергер удостоился беглого взгляда и вежливого поклона, поскольку был в штатском и смотрелся хоть и элегантно, но обыденно, как, впрочем, и следовало выглядеть при его профессии.

Сбивая снег, затопали в мраморный пол, Небогатов о ладонь небрежно выбил снег из папахи.

В дверях зала уже встречал приветливый метрдотель. Склонив голову с редкими на темени, прилизанными волосами, он приветствовал гостей общим поклоном и жестом пригласил следовать за собой.

— Вполне могли поговорить в «Трех пескарях», — пробурчал Полубой, чувствуя себя неловко.

Рядом с друзьями, ловкими и привычными к атмосфере ресторана, он казался себе фермером, ввалившимся на детский праздник прямо в рабочей одежде. Еще в училище в то время, как многие пытались «откосить» от нарядов, Полубой с радостью шел в любой наряд, если на этот день в расписании стояло занятие по этикету, поскольку искренне считал, что три вида ножей, два вида ложек и четыре вида вилок, умение пользоваться каковыми считалось непременной принадлежностью русского офицера, придумали какие-то жутко коварные враги и именно с целью насолить лично ему, Полубою.

— В «Три пескаря» будешь ходить со своими орлами, — сказал Небогатов.

— Ну в штабе могли поговорить, — продолжал бурчать Полубой, — а здесь, у всех на виду…

— Я есть хочу, а в штабном буфете одни пельмени, — перебил его Небогатов. — Костя, объясни господину капитану третьего ранга, что чем меньше мы будем скрываться, тем менее подозрительно будем выглядеть.

— Совершенно верно, — кивнул Бергер, цепко оглядывая зал, — просто встретились три старых закадычных друга, решили в кои-то веки вместе пообедать. Кому это интересно?

С высокого потолка, поддерживаемого колоннами, украшенными лепниной, спускались хрустальные люстры. Гул голосов, звяканье приборов, звон бокалов и запахи изысканной пищи постепенно примирили Полубоя с обстановкой, однако по инерции он продолжал ворчать:

— Довела Дума — в столице империи от шпионов спрятаться негде. Куда государь смотрит?

— Не от шпионов, Касьян, — поморщился Бергер, — ну не строй из себя деревенского увальня. Не дай бог корреспонденты узнают что-нибудь о вашем задании. Шум будет на всю галактику.

Метрдотель проводил их к столику недалеко от полукруглой эстрады, задрапированной черным бархатом, подождал, пока гости рассядутся, и, приняв от официанта меню, с поклоном передал Небогатову — столик заказывал он.

— Что порекомендуете, Федор Модестович? — спросил Небогатов, откладывая меню в сторону.

— Сегодня прекрасный выбор блюд. На закусочку рекомендую устриц…

— Надеюсь, не средиземноморские?

— Как можно, Кирилл Владимирович? — метр слегка развел руками в недоумении. — Мы берем исключительно на фермах Емельянова. Ставриакис хоть и рекламирует свой товар, однако цена явно не соответствует качеству. У нас исключительно атлантические устрицы. Конечно же потреблять следует с лимонным соком. Впрочем, если господа пожелают, можно подать и соус Табаско, однако я считаю это лишнее.

— Вино?

— Рекомендую Chablis Ropiteau. Свежее, живое и очень сбалансированное вино с преобладанием минеральных и сланцевых тонов.

— А пивка… — начал было Полубой.

— Касьян! — укоризненно сказал Бергер.

— Разумеется, есть и пиво, — метрдотель пожевал губами и посмотрел вдаль, будто опасаясь выдать свое недоумение выбором клиента.

— Ни в коем случае, — прервал его терзания Небогатов, — устрицы и шабли. Думаю, горячей закуски не надо, а вот от холодной не откажемся. Ну а на первое, может быть, что-то из французской кухни. Консоме…

— Кирилл, договорились же! — остановил его Бергер. — Ты заказываешь закуски и десерт, а я остальное.

— Ладно, — Небогатов махнул рукой, — итак, закуска?

— Салатик из перепелов с раковыми шейками на закуску, или салат «славянский» со свежей зеленью, физалисом и свининой.

— Перепелов.

— Отлично, — метр сделал пометку в блокноте. — На первое рекомендую ушицу ростовскую с форелью и с рыбными расстегайчиками либо соляночку «Екатерининскую» в горшочке. С морозца исключительно впечатляет.

— М-м… неплохо, — одобрил Бергер.

— С морозца водочка впечатляет, — не согласился с метрдотелем Полубой.

— Сколько?

— Ну-у… думаю, по триста «Династии».

— Триста на всех, — поправил Бергер, — мне уху, Кирилл? Тоже. Касьян? Ну, стало быть, две ухи и солянку. Что со вторыми блюдами?

— Завиванцы из свиной вырезки с мозгами и белым соусом, телячья ножка с красной фасолью и заморскими овощами…

— А что-то сугубо русское, — прервал его Бергер, — что-то наше, славянское?

— Зайчик по-русски в сметане, — мгновенно отозвался метр.

Полубой пренебрежительно скривился.

— Что с того зайчика? Так, косточки обглодать.

— Ну это вы напрасно, господин майор, — загорячился метр, — упомянутый заяц размерами истинно орловский рысак, вот не сойти мне с этого места, — метрдотель истово перекрестился, — зимний, нагульный…

— Значит, решено: нагульного рысака по-русски в сметане, — усмехнулся Небогатов, — а с десертом, Федор Модестович, идите, пошепчемся.

Метр склонился к нему и они вполголоса обговорили десерт.

Бергер дождался, пока метрдотель отошел, достал из кармана акустический детектор, положил его на стол и накрыл салфеткой под насмешливым взглядом Полубоя.

— Посторонний интерес к беседе нам без надобности, так не будем полагаться на наше русское «авось» — пояснил Бергер.

Из троих друзей он был наиболее ярым славянофилом, несмотря на фамилию, что служило постоянной пищей для шуток. Впрочем, от далеких немецких предков у него осталась только фамилия и семейная традиция называть первого ребенка в семье именем Карл, как завещал основатель династии Бергеров. Сам Карл Иеронимус Бергер, химик и врач, начинал службу в России еще в конце семнадцатого века и умер, ликвидируя очаг холеры под Астраханью в одна тысяча семьсот двадцать шестом году.