— И ты до сих пор уверен, что нам компенсируют такие деньги? — спросила блондинка, обращаясь к пожилому лысому человеку.
Видимо он здесь за главного.
— А что им остается делать? — хохотнул тот в ответ. — Они сами заставили нас подписать договор, в которым четко зафиксирован пункт, требующий от нас, цитирую — «предпринять все возможное для спасения жизни» этого мальчугана.
Он ткнул в меня пальцем.
— Сомневаюсь, что они смогли даже в кошмарном сне представить, что ты впихнёшь в его голову специализированную нейросеть седьмого поколения, да еще и для научного персонала. Им на несколько порядков дешевле обошлось бы использовать десять раз подряд полный цикл регенерации, — вставил свои пять копеек худой, как после концлагеря, мужчина, лет сорока.
— А я виноват, что в него пошла закачка такого объема информации? Я всего лишь слышал о том, что подобное было зафиксировано два или три раза. Но ни в одном случае спасти пациента не удалось. Их мозг просто выгорал до основания. Даже полная регенерация в капсуле ничего не давала. Нервные окончания уничтожались в разы быстрее, чем восстанавливались. Что за информация заливалась в мозг настолько сильным потоком, а самое главное — кем, так никто никогда и не узнал. А здесь все настолько красиво совпало…
— Так ты еще думаешь выбить грант на исследования? — протянул задумчиво четвертый медик, очень смахивающий на щуплого подростка. — Вот же жучара.
Самый старший просто хмыкнул, а блондинка, потерев нос указательным пальцем, сообщила, что это может получиться.
— И все же, — не унимался тощий, — если они откажутся платить, а в том, что они откажутся, я просто уверен, что ты будешь делать?
Старик еще раз хмыкнул, видимо у него такая манера разговаривать, и покровительственным голосом спросил своего коллегу:
— А с чего ты взял# что я хоть что-то буду делать?
— Ну, как же, — не унимался тот, — это же такие деньги. Боюсь, что корпорация тебе таких растрат не простит.
— Извини, Клар, ты не прав, — ответил он наставительным тоном. — Кто заключил договор на лечение этого паренька? Корпорация.
После этого старик демонстративно загнул палец на левой руке.
— Я все сделал, чего требовал заключенный договор? Все! И ни каплей больше. Так что обвинить меня в нанесении финансового вреда корпорации никто не сможет.
И он загнул еще один палец.
— И ты забываешь, что вопросами, поднятыми тобой, — он упер короткий и толстый как сосиска палец в грудь своего коллеги, — занимаются юристы. Это их задачи. И за это платят деньги им, а не нам. Вот пусть они их и отрабатывают.
Он резко переключился со своих друзей на меня, а голосом доброго дедушки поинтересовался:
— И как у нас дела… мальчик?
Видимо не часто приходится ему общаться с подобным контингентом. Так как на слове мальчик запнулся, видимо, подбирая подходящее обращение. Спасибо хоть не сосунком обозвал.
Рот открылся сам собою, абсолютно без моего участия, как бы собираясь ответить на поставленный вопрос, но вместо ответа из носа появился большой пузырь. Я так и замер, понимая, насколько опростоволосился.
— Да, — совсем не смутился доктор. — Нужно провести еще несколько опытов.
Видимо произошедшее его совсем не впечатлило. Он отнесся к надутой сопле совершенно нормально. Как к чему-то обыденному.
— А что не так? — тут же влезла девушка.
— Я залил ему языковую базу, но он меня не понимает. А это уже интересно!
— Что ты ему сделал?
Паренек, стоявший рядышком и не проявлявший до этой минуты и капли агрессии вдруг стал похожим на демона.
— Разве ты не понимаешь, что мог его убить!? Или, в лучшем случае, он мог остаться овощем до конца жизни!? Ты это понимаешь? — казалось, воздух вокруг заискрился от возмущения парня.
— Понимаю, — абсолютно ровным голосом ответил старик. — Но и выпустить такую удачу из рук я не могу. Ты знаешь, сколько это может стоить? Или по твоему миллионы кредитов валяются на дороге?
Понятненько, здесь, так же как и у нас, важны только деньги. Очень большие деньги. Что касается всего остального, например, человеческого здоровья и жизни, то это все расходный материал. Ладно, учтем на будущее.
— И на какой результат ты рассчитывал? — как ни в чем не бывало, продолжил худой. — У него же еще девственно чистые мозги. На какую основу должен был лечь твой пакет? Да ты и сам это понимаешь, так что говори, что заставило тебя так поступить?
Все трое уставились на старика, ожидая откровения. Мне же стало не по себе. Вот тебе и новая жизнь. Не успел от одних психов отделаться, как попал к таким же, если не худшим. Да что же мне так везет на «медиков»?
— Не знаю, — честно признался горе-экспериментатор. — Но, ведь какая-то информация в его мозги заливается? Да еще настолько плотным пакетом, что мы и под разгоном такое стараемся не делать. Вот я и решил, что языковая база — это не так-то и много, на фоне уже полученного им.
Вот спасибо тебе, «добрый» человек! Нет, я действительно благодарен этому чудику. Особенно, если попытаться представить, сколько времени мне пришлось бы потратить, изучая язык самостоятельно. С другой же стороны, нужно держаться от этих энтузиастов подальше. Кто их знает, насколько буйная у них фантазия? Вдруг придумают такое, что не смогу пережить?
— И что будешь делать дальше? — это снова подала голос блондинка.
— Думаю. Вот смотрите, — после этой фразы взгляды присутствующих стали какими-то отрешенными, — данные диагноста показывают, что языковой пакет этот малыш не просто освоил, а сделал это чуть ли не мгновенно. Не всякий взрослый с такой скоростью его обрабатывает. А здесь имеем двухлетнего ребенка. И какой вывод из всего этого следует? Старик замолчал, но перебивать его или вклиниваться со своими выводами никто не спешил. Видимо, ответа, на данный вопрос у них, как и у меня, не было.
Хотя, нет. Один вывод у меня появился. Вернее не вывод, а понимание одной простой истины. Эти люди говорят о том, что могут заливать блоки информации напрямую в мозг — это раз. Никто из них этому не удивляется, и они смогли диагностировать, насколько успешно прошла данная процедура. Следовательно, здесь это в порядке вещей — это два. Знать бы еще где это — здесь? Третье — я их прекрасно понимаю, даже со всеми тонкостями и оттенками. Такое впечатление, что язык, на котором они разговаривают — мой родной. Делаем вывод — это работает.
Всю ли информацию могут так заливать, или только какие-то выборочные блоки? Это предстоит еще выяснить в будущем. Сейчас же, главное держать глаза и уши широко открытыми. И самое главное, в моем положении, чтобы рот был крепко закрытым. Очень не хочется, чтобы они в своих экспериментах дошли до такого состояния, когда мне будет уже все равно, что со мной делают.
