Алекс Орлов - Конвой

Проскочившие через заслоны капсулы тут же подбирались «нейтральными» судами, которые в международном пространстве уже не подлежали досмотру и аресту После введения подобного новшества в доставке товара к потребителю произошел переворот, и бюджет Треугольника стал расти как на дрожжах.

На курсах одноразовых пилотов стали выдавать красивую форму, улучшилось питание, а для более качественного психологического оформления цели снимались клипы-легенды про тех, кто проскочил заслон и, получив от Треугольника большие подъемные суммы, благополучно устроился во внешнем мире.

– А сейчас давайте поприветствуем нашего дорогого вождя и учителя команданте Нагеля! – громко объявил воспитатель, и слегка приторможенные от наркотиков люди радостно заулыбались, а потом пропели два куплета песни об Аскольде – юном бойскауте, который, познав свободу в интуитивном откровении, выпустил рыбок из аквариума и сжег дом своих родителей, подавляя таким образом свою генетическую предрасположенность к буржуазности – Здравствуйте, курсанты! Дети мои! – бодро поздоровался команданте, которого всегда заводила песнь об Аскольде.

– Здравтву-у-у-те! – совсем уже нестройно поздоровались те.

– Как идет ваша учеба?

– Ха-ва-шо!

– Желаю дальнейших успехов на вашем нелегком пути! Желаю поскорее искупить свою вину перед обществом!

– Оме-ща-ем!

Дальше пошло быстрее. Нагель скоренько пробежался по учебным помещениям, волоча с собой, словно гири на цепи, двух тяжелых тел охранительниц, и выскочил к ожидавшему у входа электрокару с невозмутимым рулевым Максом Пистоновым.

Не дожидаясь столкнувшихся крупами Хлою и Анни, команданте молодцевато запрыгнул в салон и с удовольствием наблюдал, как смутились от своей оплошности его охранницы.

Они загрузились с небольшим опозданием и дышали так, словно вручную толкали паровоз от Боль-цара до Хэссиди.

– В ставку, Макс! – распорядился команданте, и водитель погнал машину по узкому туннелю.

Для обсуждения предстоящего рейда к Прибрежным Мирам в совещательном зале, находившемся по соседству с кабинетом команданте. уже собрались офицеры с боевых кораблей и лично камрад-генерал Московиц.

Капитаны судов прониклись новостью о таинственных невидимках, и им не терпелось поскорее сцепиться с этими англизонскими новинками. Флотские соединения Треугольника испытывали острейшую неприязнь ко всему, что носило на себе печать ОАМ.

В ожидании прибытия высшего политического руководства офицеры вполголоса рассказывали сальные анекдоты и делились историями о том, как они истязали пленных англизонов.

– Когда мы ворвались на судно, живым там оставался только штурман, и знаете, что мы с ним сделали? Мы привезли его на базу и закинули в аквариум, где находились тридцать восемь спаривающихся хомяков… Парень был растерзан прямо у нас на глазах!

Между тем команданте уже двигался по коридору, на ходу обдумывая тезисы предстоящего выступления. Он намеревался зажечь капитанов идеей, которая…

«Которая, которая…» – повторял про себя Нагель, но мысль ушла, и только неизменная стать шедшей перед ним Хлои наполняла усталый разум команданте.

– Которая… – уже вслух повторил он и остановился, поняв, в чем причина внезапного скудоумия. Требовалось посетить туалет.

– Мы зайдем в кабинет, – объявил Нагель. – Я должен прихватить кое-какие записи.

Не говоря ни слова, Хлоя слегка изменила маршрут и вскоре остановилась возле двери, ведущей в приемную.

Поворот секретным эрзац-ключом, и девушка прошла внутрь, и только убедившись, что в помещении нет ничего подозрительного, она подала знак команданте.

Затем, по той же схеме, они проникли в кабинет Нагеля, где он и остался наедине со своими проблемами.

Наскоро посетив туалетную комнату, команданте рассеянно взглянул в зеркало и, продолжая думать о тезисах, помыл руки. Затем прошел через кабинет и, оказавшись в приемной, объявил:

– Ну вот, я готов.

Через минуту, входя в совещательный зал, Нагель обратил внимание на камрад-генерала Московиц. На Эльзе были слишком тесные форменные брюки, а губы были освежены яркой помадой.

– Всем ли офицерам поставлена задача? – поинтересовался Нагель.

– Всем, команданте! – ответили капитаны судов.

– Тогда можете быть свободны, – сказал им Нагель, и капитаны потянулись к выходу. Пошла за ними и Эльза, однако тут команданте очнулся от наваждения и произнес:

– А вас, генерал Московиц, я попрошу остаться…

Как и было обещано, командир сопровождавшей конвой эскадры прибыл к указанному часу.

Он перекинулся несколькими шутками со швартовой командой транспорта, затем угостил их сигаретами и перешел на территорию «купца».

В качестве сопровождающего лица майор Бусс прихватил сменного штурмана, подняв его с постели, и заставил тащить мешок, наполненный подарками.

Так они и появились вдвоем в кают-компании, где уже был накрыт стол и все офицеры, за исключением помощника Уиллиса, который был на вахте, ожидали появления гостей.

– Здравия желаю, коллеги. Майор Зигмунд Бусс и мой штурман Пивосас.

– Здравствуйте, майор, – приветливо поздоровался Ник Ламберт и на правах старшего предложил гостям садиться.

Затем кок принес слепленного из желатина поросенка, а Бусс, в качестве ответного жеста, выложил на стол двадцать восемь пайков флотского довольствия, включая три бутылки армейского спирта «Баярд» и коробку сигар «Табачный павиан».

Тут же последовал первый тост – за флот ОАМ, затем за мужскую дружбу, а после уже по интересам – кто за что хочет.

Майор пил как лошадь или даже больше, однако его флотский характер был беспределен. Алкоголь не только не разрушал его целостности, а, наоборот, повышал концентрацию и общий тонус.

– Я ужас как люблю к Треугольнику ходить, – признался майор, когда они с Ником уже перешли на «ты». – Спроси меня – почему…

– Почему?

– Потому что я их не-на-виж-жу, – произнес майор и при этом сжал перед носом Ника свой кулак, демонстрируя тем самым степень, своего чувства. – Они у меня друга убили восемь лет назад… И я им до сих пор мщу. Спроси меня как…

– Как? – спросил Ник.

– А вот если даже прохожу мимо – вне зоны прямой видимости, – так запускаю им то торпеду лишнюю, то минную сеть – пусть порадуются, сволочи. Ненавижу…

Между тем сидевшие рядом штурманы – выздоревевший Быковский и привезенный майором Пивосас тоже искали точки соприкосновения и беседовали на профессиональные темы.

В конце концов Быковский стал требовать от коллеги, чтобы тот обозвал своего майора «задницей», а тот не соглашался, заявляя, что не может, поскольку связан присягой.