Фраза прозвучала весьма легкомысленно, но Вир мог поклясться, что за этими словами скрывалось многое. Ненависть Галена к Теням была почти физически осязаема, и Вир мог только строить догадки, какой вред они причинили ему лично своими руками… лапами… или чем там еще.
— Как вы думаете, дракхи последуют примеру Теней? Уйдут, если мы попросим их?
— Сомневаюсь, — ответила Гвинн.
— Я тоже. Ладно, двигаемся дальше. Дракхи обвиняют Шеридана и Деленн…
— Поэтому собираются покарать расы, породившие их. Они планируют уничтожить Землю при помощи Облака Смерти. И уже испытали его на Далтроне 7.
Если оно действует так, как я думаю, то там не осталось ничего живого. Ни птиц, ни насекомых… ничего. Ту же участь они уготовили Земле.
Вир почувствовал, что от этих слов у него мурашки побежали по коже, а внутри все застыло. Но лицо Галена сохраняло прежнее бесстрастное выражение.
Гвинн могла бы с тем же успехом сообщить ему о том, что дракхи собрались выйти на орбиту Земли, обложить человечество матом на всех языках и частотах, а затем свалить.
— А что для Минбара? — спросил он.
— Чума. Они хотят уничтожить столицу Межзвездного Альянса при помощи чумы.
Впервые по лицу Галена пробежала тень тревоги. Будто он был уверен, что сможет разделаться с Облаком Смерти, но вот биологическое оружие представлялось ему неразрешимой проблемой.
— Они сами создали эту чуму?
— Нет. Они не знают, как создавать или выращивать вирусы. Дракхи не настолько развитая раса. Они — отличные мусорщики, способны поддерживать в рабочем состоянии базы и обслуживать оставленную технику, которой умело пользуются. Но воссоздать вирусы, созданные Тенями, им не под силу. Однако, им удалось прихватить с За'ха'дума достаточную для воплощения своей затеи культуру вируса.
— Сколько?
— Хватит на целую планету.
К изумлению Вира, Гален облегчено выдохнул — Тогда нам очень повезло.
Вир не мог в это поверить.
— Повезло?! Они собираются уничтожить все живое на Минбаре, а вы называете это везением?!
— Ну… если ты не минбарец, конечно, — сказал Финиан. Гвинн сердито поморщилась, советуя ему заткнуться.
— Если они могут заразить только одну планету, то ситуацию можно взять под контроль, — произнес Гален. — Радуйся, что вируса не хватит, чтобы заразить сотни миров.
— И вы это допустите?
— Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Все, что смогу.
— Но этого может оказаться недостаточно!
— А что будете делать вы, Вир Котто? — резко спросил Гален. — Раскроете причастность Примы Центавра к происходящему? Информируете Межзвездный Альянс о том, что именно центавриане помогали дракхам в поиске зоны перехода, открывавшей путь к оружию, к обладанию которым они так стремились? Откроете ваш мир для возможных обвинений в пособничестве попытке массового уничтожения?
Будете ли вы, Вир, делать все, что в ваших силах… или вы просто сделаете то, что можете?
Вир отвел глаза в сторону. Гален всего лишь облек в слова то, о чем он уже задумывался, но просто боялся признать. На кону стояли миллионы жизней, и Вир больше всего на свете стремился отвести угрозу от Примы Центавра и ее, по большей части, невинных жителей.
— Буду считать это ответом, — холодно произнес Гален. — Знайте, посол… какую бы глубокую неприязнь вы не питали к Теням, их прислужникам и их… технологиям… она бледнеет по сравнению с моей ненавистью.
— Сомневаюсь, — ответил Вир.
Гален слабо улыбнулся.
— Сомневаться всегда полезно. Ну, что ж, Вир Котто, я взмахну своей волшебной палочкой и… вуаля! Прима Центавра больше не будет связана с этой историей. Я уже устранил злосчастный артефакт, который вы раскопали. Я выполнил работу за вас — замел все ваши следы.
Изумленный Вир указал рукой на гору обломков, некогда бывшую зоной перехода Теней.
— Так это сделали вы?
— Естественно.
— А я думал, что техномаги не могут использовать свои способности для разрушения. Так они мне сказали, — он указал на Гвинн и Финиана.
— Все это верно… для них, — ответил Гален. — Но всегда есть… варианты.
— А для спасения Земли и Минбара есть варианты? — Мысль о том, что родные планеты Деленн или Шеридана, или обоих, могут быть уничтожены, приводила Вира в ужас. А знание, что Прима Центавра была повинна в этом, делала ее вовсе непереносимой. Но, по крайней мере, если повезет, он будет продолжать нести это бремя в одиночку.
Если повезет.
— Есть… вероятность. При определенном раскладе. И вы, Вир Котто, можете утешать себя мыслью, что, если бы не вы, все могло бы сложиться хуже, гораздо хуже. Настолько, что уже не имело бы значения, вскрылась ли роль Примы Центавра в этой истории или нет. По правде говоря, тогда просто не осталось бы ни одной планеты Альянса, чтобы захотеть расквитаться с ней.
Затем Гален, не сказав больше ни слова, развернулся и двинулся прочь. Вир посмотрел по сторонам, не понимая, чего ждать дальше. Финиан положил руку ему на плечо и сказал:
— Оставь это Галену. Он справится, если это вообще кому-либо по силам. Он посвятил свою жизнь уничтожению технологий Теней и знает их, как никто другой.
Что же касается тебя, Вир… — и его губы растянулись в усмешке, — неплохая маскировочка.
Вир осознал, что так и не снял маску, которую ему дал Кейн. Чувствуя себя идиотом, он стянул ее с головы. Гален величественно покачал головой, а потом сказал:
— Возвращайтесь домой, Вир Котто.
— Домой, — Вир покачал головой. — Вы не понимаете. У меня нет дома. Мне нечего больше делать на Приме Центавра, да и Вавилон 5… если я никогда не увижу его снова…
— Тогда ты потеряешь столько возможностей, — сказала Гвинн.
— Каких еще возможностей?
— Для начала, — ответил Финиан, — у тебя еще много дел. Ты чувствуешь себя на Приме Центавра нежеланным гостем. Возможно, ты прав. Но ты по-прежнему посол Центавра на Вавилоне 5. Вряд ли они пошлют замену: они считают этот пост незначительным и не станут назначать туда какую-нибудь шишку. Но посол на Вавилоне 5 все-таки способен кое-что сделать. У тебя есть прошлые связи… и связи нынешние, ведь так?
Вир вспомнил о Реме Ланасе и Ренегаре, которые, несомненно, должны уважать его после недавней катастрофы. Он ведь предупредил их о том, что случится. Они должны запомнить это. И понять, что следует прислушиваться к его словам. И убедиться в том, что ему можно доверять. Настолько, насколько вообще можно кому-либо доверять в такое время.
Есть и другие союзники: свободомыслящие центавриане, многие из которых совсем еще юнцы — те, кто помогал ему во время войны, когда он тайком оказывал помощь нарнам.
