Он набрал побольше воздуха, и лицо его покраснело еще больше.
— Эти люди ДУМАЮТ, что они ГЕРОИ! — орал Хагбут. — И гражданские тоже так думают! Но они не правы! Они не могут взять в толк, что на Онкайре Империя потерпела от облачников СОКРУШИТЕЛЬНОЕ поражение! И наши пять планет теперь в опасности — как и остальная Империя, если мы не сможем их защитить! — Он хрястнул кулаком по кафедре. — А я не вижу вне этих стен напряжения — разве что среди КМГСовцев. Только облегчение! — Он обвел аудиторию пылающим взглядом. — КОНЕЧНО, я понимаю, что Онкайр — это избавление. В этом смысле я и сам испытываю облегчение. Как всякий другой, я не хочу попадать в лигийский концлагерь или подыхать — второе все же предпочтительнее. Но! Пока это чувство облегчения держится в народе, оно смещает истинную реальность, которую я видел во время нашего ОЧЕНЬ НЕУМЕЛОГО отступления по планетной системе Эффервика. Так в чем же эта реальность? В горьком и печальном факте, что немыслимое теперь стало возможным. Что кованый сапог контролера, прошедший Ламинтир, Корбу, Ганнат и Азурн, может скоро наступить прямо на наши РОДНЫЕ ПЛАНЕТЫ!
Потом, когда длинная и страстная речь окончилась, Брим и его двое друзей случайно встретили генерала в просторном вестибюле Адмиралтейства. Карескриец не удивился, что генерал его не узнал абсолютно, хотя именно он спас репутацию генерала в рейде на Азурн.
— Ведь ты же с ним знаком? — спросил Молдинг, когда генерал, окруженный толпой штабных, прошествовал мимо. — В смысле — ведь все знают, что это ты спас его карьеру и шкуру в том рейде.
Арам вмешался, фыркнув:
— Уж никак не по ошибке капитан Брим носит высшую награду нашего доминиона, — произнес он. — А Хагбут за свои страдания получил только азурнийскую медаль, которая дается всем иностранцам, отличившимся на службе.
Брим ощутил, что краснеет.
— Да я и не ждал, что он меня узнает — особенно учитывая, чем теперь заняты его мысли.
— Может, и так, — сказал Молдинг, но явно не был убежден. Хагбут не был особенно популярен в войсках Империи. Вдруг высокий аристократ глянул через плечо и вздрогнул.
— Не оборачивайся, — тихо сказал он с некоторым отвращением. — Сюда идет некто, кто тебя наверняка узнает. И с ним журналисты, можешь себе представить.
— А? — переспросил Брим, но не успел Молдинг ответить, как Брима схватила за плечо явно очень недружественная рука.
Он обернулся, готовый защищаться, и увидел перед собой не кого иного, как Пувиса Амхерста — в штатском, — а с ним кучу его прихвостней из «прогрессивных» журналистов с голокамерами.
— Ну, Брим, — произнес шеф КМГС, надуваясь, — я так и думал, что это ты. Война таких, как ты, притягивает, да?
— Кажется, да, — ровным голосом ответил Брим, окидывая взглядом его полосатый плащ, серый деловой костюм и дорогие туфли. — А ты на этот раз явно подался в другую сторону, нацепив этот штатский маскарад.
— Это не маскарад, Брим, — уничижительно фыркнул Амхерст. — Если ты не знаешь, я недавно подал в отставку в знак протеста против этой ужасной войны, в которую втянули нас тебе подобные. — Он со страданием на лице глянул в сторону голокамер. — Ты видел результаты вашей бессмысленной борьбы с мощью Лиги? — риторически вопросил он. — Сколько еще ни в чем не повинных солдат должны погибнуть, пока закостенелые кретины вроде тебя дадут миру шанс?
Брим хмыкнул, не обращая внимания на журналистов и глядя прямо в глаза Амхерсту.
— Когда я увижу приближение-реального мира, Пувис, можешь быть уверен, я первый дам ему шанс. — Он нахмурился. — А насчет твоей отставки — ты в самом деле пошел на такое?
— Можешь быть уверен, — ответил Амхерст, упирая руки в бока, — он явно считал свою позу героической. — Кто-то должен был что-нибудь сделать ради тех сотен миллиардов, которых Онрад V захотел превратить в пушечное мясо, став Императором. Озверев, иначе говоря. Я не мог повлиять на этого страшного человека, находясь во Флоте, даже на посту главы КМГС. Но свою должность в правительстве я могу использовать, чтобы срезать ему ассигнования. Это остановит вас всех, любители войны. И направлю я эти кредиты на восстановление мира с Лигой.
— Это у тебя должность в правительстве? — поразился Брим.
— Про это только такие босяки, как ты, могут не знать, — ядовито ответил Амхерст. — По праву рождения я — граф Амхерста, — пыхнул он. — После смерти моего горячо любимого отца титул достался мне.
— Понимаю, — сказал Брим. Конечно, Палата Пэров Империи — учреждение, которое пережило свою полезность еще лет с тысячу тому назад. — И теперь ты начнешь кампанию против военных расходов? — спросил он. — В разгар войны?
Амхерст прищурился.
— Мы не в разгаре войны, Брим, — произнес он таким тоном, будто делал выговор мальчишке. — Мы только в ее начале. И есть еще время остановить ужас, начатый такими зверями, как ты. Один из способов — срезать ассигнования на ваши проклятые военные машины.
— У тебя уже есть для этого хороший задел, — мрачно сказал Брим. — Твой КМГС почти остановил выпуск оборонной продукции много лет назад. И эту войну нам с самого начала приходится вести при подавляющем преимуществе противника.
— И я благодарю Вселенную за это, — твердо произнес Амхерст, тщательно поворачиваясь профилем к операторам голокамер. — Если бы давали волю таким, как ты, не было бы ни одного шанса на мир с Императором Трианским и его Лигой.
Брим покачал головой.
— Пувис, — сказал он серьезно. — Если не сейчас, то все равно потом пришлось бы иметь дело с этим ничтожеством, когда он стал бы еще сильнее.
— В отличие от вас, вояк, я действую только мирными средствами, — ответил Амхерст с таким видом, будто бы произнес убийственную реплику.
— Вот тут ты и не прав, и ты это знаешь. Я действую миром ничуть не хуже, чем ты.
Амхерст открыл рот, чтобы возразить, но Брим обрезал его взглядом, полным презрения.
— И даже в лучшем свете, Амхерст, — сказал он, — твой пацифизм — это просто лень лежебоки. И это ты тоже знаешь. Ленивое умение считать желаемое действительным, когда делаешь вид, что тебя защитят стены твоего уютного дома. Но не дать обрушить стены дома — это работа для военных, среди прочих тяжелых работ, на которые мало охотников. Всю историю человечества мы, военные — ползая в грязи, сидя в танке или в звездолете, — защищали пацифистов вроде тебя от последствий ваших близоруких проповедей. Когда злые силы вроде Негрола Трианского и его прихвостней побеждают, пацифистов первых гонят в лагеря смерти. И не говори мне, что ты об этом не слышал. Я тебя уже много лет назад предупреждал.
