— Что у тебя?
— Лестница поехала в бок, и я порезался о светильник.
— Сильно? Может тебе к медику нужно?
— Не сильно, и медик нас не лечит. Рубашку только жалко.
— Снимай её, девочки сейчас зашьют.
— Не сейчас, вечером если только.
— Вечером так вечером.
У меня запищал планшет, посмотрел, кто вызывает и сразу ответил.
— Рик, возвращайся, нужно комбайн забрать, — заявил Фил.
— Возвращаюсь уже.
— Мне нужно идти, — сказал старшей.
— Жаль, я думала тебя до вечера мне дали.
— В поля нужно ехать — очередной комбайн сломался.
По дороге обратно посмотрел вверх. Дрона не заметил и снова закатал рукав. Никаких цифр и букв на руке не было. Потёр на этом месте, попробовал почесать — ничего. На всякий случай посмотрел вторую руку, тоже ничего. Что это такое было, и почему сейчас ничего нет? Может это рабская метка, и там зашифровано, кто я, и кто владелец? Вот только зачем она и почему скрытая? Ошейники для этого вроде есть, а в них все данные — кто я и кто владелец. Может это на случай моего побега, чтобы можно было быстро опознать и меня, и владельца. Какое-то это странное совпадение: я поранил руку, и метка появилась. С другой стороны, любой может так поранить руку, и все узнают об этом. Не понятно. Гинар мне ничего такого не говорил. Хотя может он просто не успел. Кроме того, остается неясным: если это метка, зачем делать её скрытой? Как жалко, что Гинара нет.
Вернувшись, опять застал Фила, орущего на новеньких и побыстрей убрался из мастерских к техничке, чтобы мне не влетело за компанию. Техничка показала, что за комбайном придётся долго ехать, и я спокойно занялся планшетом. Мне осталось совсем немного доделать, когда я увидел впереди сломанный комбайн. На крыше опять никого не заметил, впрочем, было ещё далеко, и меня могли не видеть. Комбайн подползал ближе, и мне это не нравилось: опять никто не появлялся на крыше. Мне ещё вспомнились слова Фила, чтобы я был осторожен. Резко почувствовал опасность. Рефлекторно упал на пол. Не успел оказаться на полу кабины, как меня стало засыпать осколками лобового стекла. Лежал так, пока не наступила пауза. Как только понял, что не стреляют больше, рывком побежал на выход. Видимо, это заметили, и рядом засвистели иглы, потом сильный удар, и сразу боль в спине и ноге. Меня ударом вынесло из кабины на лестницу, ведущую наверх. Практически дополз до развилки и замер на боковой лестнице. В этом месте лестница, ведущая в кабину, раздваивалась на две, выходящие на разные стороны машины. Здесь находилась мертвая зона. Могло задеть только рикошетом. Стрельба по техничке не прекращалась. Дверь в кабину была уже вся в дырках. Что делать? Осмотрел себя: спина и бок в крови. Боли не чувствую, похоже шок. Потрогал ногу, где появилась кровь, и нащупал иглу. Снаружи торчал только самый кончик иглы. Попробовал зацепиться за него и смог вытащил обратно. Из раны сразу обильно пошла кровь. После чего потрогал выше: где-то здесь был сильный удар. И нащупал планшет. Видимо, когда я падал на пол, рефлекторно сунул его за пояс. В планшете торчала вторая игла. Она пробила его насквозь, застряла в нём и у меня в спине. Аккуратно достал планшет из-за пояса. Он достался вместе с иглой. Повезло, что игла, пробив его, застряла неглубоко во мне. Когда увидел, что стало с планшетом, сильно расстроился. Планшету пришёл конец, а мне осталось совсем немного, чтобы доделать программу. Впрочем, сейчас это было неважно.
Что сейчас будут делать? Пойдут проверять или нет? Впрочем спешить стрелку некуда и ничто не мешает это сделать. Пока меня потеряет Фил, пока начнёт искать. Наверняка стрелок придёт, сюда проверить, что со мной и добьёт меня. Значит мне нужно уходить отсюда.
Вот только как уходить? Ошейник никуда не позволит уйти от комбайнов. Всё равно лучше, чем здесь ждать смерти. Отсюда до края комбайна было метра три, может, повезёт и не подстрелят. Вот только нога. Нужно пробовать. Стрельба уже стихла, и чем занимался стрелок, было непонятно. Отступил немного назад, сделал три шага вперёд и прыгнул направо. Уже в прыжке около меня прожужжало несколько игл. Приземление вышло болезненным. Стволы калгиза оказались твёрдыми как камень и пока я падал, ободрался о него весь. Приземление болью отдалось в раненой ноге. Сразу упал на землю и пополз между ровными рядами калгиза. Полз вперёд, к второму комбайну, и вбок. Когда отдалился от него, ошейник на шее сильно запульсировал. Сообщая, что мне дальше нельзя. Пришлось вернуться немного обратно, где я замер.
Когда я спрыгнул с технички, стрельба стихла. Тишина стояла какое-то время. Найти меня по следам не составляло большого труда, место, куда я приземлился тоже. Так что, похоже, всё, скоро он будет здесь. Впрочем, мы ещё повоюем. Сделал петлю и приполз обратно к своим следам. После чего занял позицию в соседнем ряду. Стал ждать и присыпал себя опавшей листвой, которой было много между рядами. По-прежнему всё было тихо. Вскоре я услышал, как кто-то, стараясь не шуметь, забирается по лесенке на комбайн. Его выдали ботинки — на них было что-то железное, и при касании с железными ступенями комбайна, раздался звук. Я замер и почти не дышал. Вскоре между листьями калгиза я его увидел. Он осторожно ходил по краю комбайна. Ушёл в кабину, потом обратно вернулся. Снова походил, посмотрел, после чего сказал.
— Что у тебя?
— Пусто нет никого. Он ранен. Здесь, на лестнице, много крови.
Только когда он ответил, я заметил второго на техничке.
— Далеко не уйдёт. Он где-то здесь.
— Где ты его здесь искать будешь?
— Здесь он, никуда ему не деться. Рабам далеко нельзя отходить.
— Может он не раб. Уходить нужно. Он наверняка передал на базу и сюда уже летят.
Неожиданно заговорила его винтовка, и следом вторая. Несколько игл прожужжали совсем рядом.
— Уходим, — услышал голос второго, когда у них закончились иглы в обоймах. После чего они спустились с комбайнов с той стороны, и всё стихло.
Повезло, похоже. Они решили меня не искать. Было непонятно, зачем они расстреливают эти комбайны. Пришли бы на ферму и положили всю охрану. При желании это сделать совсем несложно. Пока лежал, посмотрел на свои руки. Вначале на одну, потом на вторую. Царапин на обоих хватало, вот только никаких цифр не проявилось на них. Возможно, это на какой-то лампе была такая надпись, и это от неё падала такая тень, а я просто не понял? Если вернусь в теплицу, проверю. Нога сильно болела, а лечебная капсула мне не грозила. Может, зря я не остался наверху технички? Кому я такой раненый здесь нужен? Заберут меня хозяйки с собой теперь. Может выйти попросить, чтобы добили? Вот только внутри меня всё восставало против этого. Просто так безвольно сдаться я не мог.
Прождал, наверное, около часа, когда услышал звук двигателей флаера. Похоже, наши прилетели. Возможно, есть вариант остаться здесь — взрывчатки в ошейнике нет, подумаешь, вырубит. Найдут. Во мне где-то датчик. Нашли меня, действительно, быстро. Появились двое охранников с базы.
— Где он? — спросил один голос.
— Здесь должен быть, — ответил ему второй.
— Не вижу ничего.
Они прошли совсем близко по соседнему ряду. Разгрёб листву и сел.
— Парни, я здесь.
Они появились, и я оказался под прицелом двух винтовок.
— Это ты, шутник, — сказал один.
— Смотри, живой, — сказал второй.
— Где он? — спросил первый.
— Они. Двое их было, а может, больше. Спустились с комбайнов с той стороны и больше я их не видел.
— Чем вооружены?
— Так же, как вы.
— Иди к комбайнам.
— Не дойти мне, наверно. Они меня подстрелили.
— Тогда ползи.
После этого они пошли дальше, а я трудом встал на ноги с помощью ствола калгиза. После чего тихо поковылял к комбайну. Когда добрался, осмотрелся. Рядом с комбайном никого не было. Подошёл и присел на гусеничный привод. Когда услышал шаги наверху, поднял голову. Сверху на меня смотрел Хал, и с ним двое охранников.
