— Я пока что не составил о ней мнения. — Он заложил закладку в книгу, закрыл ее и отложил в сторону. — Мори рассказал мне, что у вас серьезные затруднения, и вы нуждаетесь в моем присутствии и совете. Надеюсь, я появился не слишком поздно?
— Нет, как раз вовремя. Как вы долетели из Бойсе?
— Меня поразило стремительное движение ландшафта под нами. Казалось, мы только–только взлетели и сразу же приземлились. А пастушка сообщила, что мы пролетели тысячи миль.
— Пастушка? А, проводница, — сообразил я.
— Ну да, — кивнул Линкольн. — Прошу простить мою глупость.
— Могу я предложить вам что–нибудь выпить?
Я взялся за пиво, но симулякр отрицательно покачал головой.
— Я бы предпочел сразу перейти к делу. Луис, почему бы вам не рассказать о своих проблемах? И мы сразу же сможем прикинуть, что делать. — С сочувственным выражением лица симулякр приготовился слушать.
Я уселся напротив него, но колебался, не решаясь приступить к рассказу. После всего прочитанного сегодня я уже был не уверен, что мне хочется обсуждать это с Линкольном. И не потому, что я сомневался в ценности его мнения, — но мне не хотелось своими проблемами вновь вернуть его к давно забытым печалям его юности. Слишком уж моя ситуация напоминала то, что ему довелось пережить с Энн Ратлидж.
— Приступайте, Луис.
— Позвольте, я сначала налью себе пива.
Пытаясь выиграть время, я возился с банкой и открывалкой.
— Ну что ж, — решился я, — наверное надо все вам рассказать. Во время моего перелета из Бойсе я обдумывал ситуацию с Барроузом…
Линкольн наклонился и достал из своей сумки несколько разлинованных листков бумаги, на которых что–то было записано карандашом.
— Вы хотели противопоставить Барроузу силу, так чтобы он сам решил отправить мисс Фраунциммер домой. Но при том забыли подумать, насколько это соответствует ее желаниям?
Я кивнул.
— Тогда, — сказал симулякр, — вам следует позвонить некоторой особе.
Он передал мне клочок бумаги, на котором было записано имя:
СИЛЬВИЯ ДЕВОРАК
Я никак не мог сообразить, какое отношение имеет ко мне эта женщина. Имя казалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где его слышал.
— Сообщите ей, — мягко продолжал Линкольн, — о своем намерении нанести визит, чтоб обсудить одно очень деликатное дело. Которое имеет отношение к мистеру Барроузу… этого будет достаточно. Уверен, она сразу же примет вас.
— И что затем?
— Я буду вас сопровождать, и, думаю, у нас не возникнет проблем. Вам не надо будет выдумывать, просто опишите ей суть ваших отношений с мисс Фраунциммер. Скажите, что вы представляете здесь ее отца, и расскажите о своих чувствах к этой девушке.
Я был заинтригован.
— Но кто такая Сильвия Деворак?
— Это политический противник мистера Барроуза. Она борется за снос квартала Грин Пич Хэт, который является собственностью Барроуза и приносит ему огромные барыши за счет непомерно высокой квартирной платы. Эта дама склонна к общественной деятельности и уделяет большое внимание полезным проектам.
Симулякр передал мне подшивку сиэтлских газет.
— Я собрал это благодаря помощи мистера Стэнтона. Как вы можете видеть, миссис Деворак совершенно неутомима и к тому же очень проницательна.
— Вы хотите сказать, что в нашем случае Прис, не достигшая брачного возраста и находящаяся под присмотром Федерального правительства по поводу психического заболевания…
— Я хочу сказать, Луис, что миссис Деворак знает, как поступить с той информацией, которую вы ей предоставите.
С минуту я колебался, взвешивая плюсы и минусы его предложения.
— Вы думаете, это правильно? Сделать такую вещь…
— Только Господь Бог может быть уверен, — ответил симулякр.
— А каково ваше мнение?
— Прис — женщина, которую вы любите. И для вас это дело первостепенной важности, не так ли? Скажите, есть ли на свете вещь, которая была бы важнее? Разве вы не поставили свою жизнь на кон в этом споре? Кажется, вы уже сделали свой выбор. И, если верить Мори, готовы рисковать не только своей, но и чужими жизнями.
— Черт! Любовь — это американский культ. Мы воспринимаем все слишком серьезно, почти превратив любовь в национальную религию.
Симулякр молчал, покачиваясь взад–вперед.
— Для меня это тоже серьезно, — сказал я.
— Тогда вы должны с этим считаться, и не важно, насколько это серьезно для других. Думаю, было бы не по–человечески замкнуться в мире арендной платы, как это делает мистер Барроуз. Разве неправда, что он противостоит вам? Ваши надежды на успех связаны с одним моментом: он не считает свое чувство к мисс Прис серьезным. Хорошо ли это? Может, поступать так более разумно или морально? Если бы его способ чувствовать был аналогичным вашему, он бы не противился решению о сносе жилья, которого так добивается миссис Деворак, и он бы женился на Прис и получил бы, в его понимании, лучшую сделку. Но он не делает всего этого, и данный факт заставляет его пренебрегать своей человечностью. Вы бы так не поступили, вы бы пожертвовали всем ради своего чувства — собственно, вы так и делаете. Для вас человек, которого любишь, важнее всего на свете, и я думаю — вы правы, а Сэм Барроуз ошибается.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Мне кажется, у вас правильное представление об истинных ценностях в жизни, тут надо отдать вам должное. Знаете, я встречал много людей, но вы лучше, чем кто–либо, проникаете в суть вещей.
Симулякр потянулся и похлопал меня по плечу.
— Я думаю, между нами существует какая–то связь. У нас с вами много общего.
— Я знаю, — ответил я. — Мы похожи.
Мы оба были глубоко тронуты.
Некоторое время симулякр Линкольна натаскивал меня, объясняя, что именно я должен сказать по телефону миссис Сильвии Деворак. Я послушно повторял нужные слова, но не мог отделаться от дурных предчувствий.
Наконец я был готов, с точки зрения Линкольна. Отыскав в телефонном справочнике Сиэтла нужный номер, я набрал его и тут же услышал мелодичное:
— Да? — Судя по голосу, женщина была не слишком молодой и достаточно интеллигентной.
— Миссис Деворак? Простите, что беспокою вас. Меня интересует Грин–Пич–Хэт и ваш проект сноса массива. Мое имя Луис Розен, я из Онтарио, штат Орегон.
— Не подозревала, что работа нашего комитета привлекает внимание столь отдаленных регионов.
— Простите, нельзя ли мне и моему адвокату заглянуть к вам на несколько минут и побеседовать?
— Ваш адвокат! О, боже, что–то случилось?
