Инга осознавала это, но в то же время прекрасно понимала, что в одиночку ей с ситуацией не справиться, слишком много вокруг истребителей противника, да и базовый корабль терраформеров не развалился на части, — удара шести «Пилумов» явно недостаточно для полного разрушения исполинского техногенного объекта…
* * *
Гаусс-снаряды хлестнули по «Сеятелю» вспарывая броню, модуль внезапно окутался расширяющимся облаком обломков, среди которых сверкали нестерпимо-яркие вспышки саморазрушающихся плазменных сгустков.
Основная задача была выполнена, но Инга не вышла из боя. Она имела полное право направить «Стилетто» к ближайшей точке погружения в гиперсферу, но два подсознательных мотива перечеркивали все доводы рассудка: за доли секунд мнемонического контакта она успела воспринять агонию сотен тысяч, если не миллионов погибающих на планете и в космосе существ. Им никто не поможет. Их участь предрешена, они — уже статистика потерь внезапно начавшейся войны, но думая так, строго придерживаясь рамок приказа — разведать, ударить и отходить, — Инга бросала на произвол судьбы не только их. Она убивала свою надежду отыскать любимого человека, пропавшего в глубинах неразведанного космоса, встретить его живым.
В стремительных мыслях постоянно присутствовал подсознательный вопрос: не пройдет ли кто-то мимо погибающего человека, не протянув ему руки, подумав: «А какое мне дело до существа, ставшего очередной жертвой разрастающегося противостояния, счет потерь в котором идет на миллионы»?
Нет, я не уйду…
Скорость метаболических реакций организма стремительно росла. Инга, одновременно следившая за тремя направлениями атаки, вдруг испытала знакомое по давним тренировкам чувство: реальность внезапно исказилась, затем застыла, как стекло, треснула, рассыпаясь калейдоскопом искрящихся фрагментов, словно пилот-ложемент окружили сотни экранов, отображающих беспорядочные образы, и, наконец, вновь начала собираться в единое целое — клочья мрака, прихотливо изгибались, перемешивались, сращивались, пока она не увидела панорамный стоп-кадр: разрушенный, сгорающий в неистовой вспышке модуль «Сеятеля», огромный тридцатикилометровый корпус базового корабля механоформ, вспоротый тысячами попаданий разделившихся кассетных боеголовок «Пилумов», и три десятка истребителей противника, разворачивающихся в сторону «Стилетто».
Субъективное замедление времени давало больше возможностей для осмысления реальности, постановки задач боевым подсистемам, но долго находиться в запредельном для человека состоянии, когда организм с невероятной скоростью пережигал внутренние ресурсы, было бы равносильно самоубийству.
Сориентировавшись в обстановке, сбросив со счетов «Сеятель» и временно отодвинув на второй план поврежденный корабль механоформ, она отдала мысленный приказ автоматике на боевое маневрирование, выводящее «Стилетто» из-под удара истребителей Роя. Выигрывая мгновения, Инга задействовала передатчик канала гиперсферных частот. Передавать сигнал напрямую рискованно. Неизвестно, на что способны следящие системы техногенного объекта.
Мгновенно сформировав мысленное сообщение, она записала данные и отстрелила гиперсферный зонд, поставив автопилоту задачу на прыжок со сменой навигационных линий аномалии.
Теперь его точно не отследят.
Ее «Стилетто» в режиме боевого маневрирования уже поднялся выше скопления фрагментов разрушенных орбитальных конструкций, между которыми все еще пробирались машины Роя, захватывая и группируя рассеянные в пространстве кристаллы. Механоформы сближались, организуя полусферическое построение, формируя перед собой щит из кристаллов.
Сеть. Необходимо разрушить ее, не позволить механоформам взаимодействовать.
Инга перешла на мнемоническое восприятие, временно передав управление своему двойнику — копии собственного разума, заключенной в логре.
Боевой разворот машины она воспринимала теперь как фон. Разум Инги открылся навстречу восприятию энергий, она сканировала ближний космос, распознавая множество сигнатур, отсеивая не представляющие интереса, сосредотачиваясь лишь на энергетических контурах истребителей и тех взаимосвязях, что существовали между ними.
По правому борту «Стилетто» внезапно заработали генераторы активного щита, на миг сбив контрастное восприятие окружающего, еще секунда, и по атакующей машине разрядились полтора десятка плазмогенераторов инопланетного корабля.
Истребитель даже не сбился с курса, он по-прежнему развивал атаку, направленную в центр полусферического построения механоформ, оба курсовых орудия работали не умолкая, очереди гаусс-снарядов прошивали кристаллический щит, способный остановить разряд высоких энергий, но не механическое воздействие.
Ослепительное зарево разлилось справа от ложемента, Инга воспринимала удары плазмы, как мягкие обжигающие толчки, генераторы щита работали на девяноста процентах мощности, если сейчас последует комбинированная атака со стороны малых механоформ, то закрыться уже будет нечем — десяти процентов мощности не хватит на отражение плазмы, разве что на рассеивание лазерных разрядов…
Она вновь усилием воли заставила себя сосредоточиться на мнемоническом восприятии.
В подобной ситуации обычный пилот просто не справился бы, а чистый кибернетический механизм в лучшем случае нанес бы максимальный урон противнику, прежде чем пополнить скопление обломков, растянувшееся по орбитам вокруг планеты.
Лишь боевой мнемоник способен справиться с многозадачностью техногенного боя, действуя одновременно в информационной среде и в физическом мире, тратя на осмысление ситуации и подготовку к действию доли секунд.
Существо? — Инга вздрогнула, но безошибочно распознала вопрос-мыслеобраз, посланный инсектом.
Отвечать некогда.
Разорванное ментальное поле муравейника, агонизирующее под покрывалом атмосферы, пылало яркими пятнами.
Мнемонический сигнал исходил оттуда, он становился мощнее, явственнее, пока в ее сознании не возникли четкие сигнатуры боевых кораблей инсектов.
Слишком медленные, непрочные, слабо вооруженные, чтобы эффективно противостоять механоформам, они все же поднимались в космос.
Еще одна проблема…
Я слышу тебя. Говори.
Ты — не хараммин? — В «интонациях» мысленного образа сквозило удивление.
Я человек. Запомни — человек. Только не задавай мне лишних вопросов. Не важно, откуда я знаю ваш язык. Поговорим позже! Стыкуйтесь с обломками и спасайте тех, кто еще жив в загерметизированных отсеках!
