Яринг, не прощаясь, впрочем, он и не здоровался, резко повернулся и быстрым шагом направился к двери. Рука президента потянулась к кнопке, но на полпути к ней в нескольких секундах быстрых раздумий остановилась. Президент точно не знал, какие люди в его аппарате и в аппарате спецслужб работают на Яринга.
* * *
В периоды наибольшего приближения орбиты астероида к Земле, когда регистрация сигналов из дальнего космоса становилась практически бесполезной из-за множества привносимых Солнечной системой помех, группа исследователей, собиралась в общем гостином зале. Здесь можно было выпить чего-нибудь крепкого по желанию, послушать музыку или последние земные новости, обсудить их с друзьями и коллегами, да просто приятно провести свободное время за выпивкой, игрой или разговорами. Компания исследователей была достаточно разношерстной как по происхождению, так и по своему характеру. В основном преобладали меланхоличные натуры типа Мирея, для которых сам процесс исследования, наблюдения и обработки данных приборов давал достаточную пищу для раздумий, поглощения избыточной духовной энергии. И потому в какой-либо шумной компании они чувствовали себя не совсем удобно. Просто посидеть за коктейлем, послушать музыку, перекинуться парой фраз ни о чем с коллегами – этого хватало для удовлетворения инстинкта общения. Основное внимание, время и эмоции забирали приборы. Основные сотрудники состояли из англоязычной группы. Были представители и других этнических групп землян, например помощник Мирея по наблюдениям Ли Юнь, одновременно совмещавший ремонт аппаратуры наблюдения, входившей в комплекс Макроскопа. Среднего роста, с крепкой мускулатурой, вечно улыбающийся, малоразговорчивый при встрече, но в целом коммуникабельный. Или славянин Андрей Сеунин, плотного телосложения, заведовавший охранными системами, безопасностью и техникой по чрезвычайным ситуациям, по характеру спокойный, дружелюбный, но с норовом, когда дело касалось его работы.
После полученного мощного энергетического сигнала из области созвездия Волопаса прошел почти месяц. За это время они отремонтировали монитор, проверили на нейтральном участке небосвода работу Улавливателя, восстановили провода. Все опять работало нормально, но настроение было гнетущим.
* * *
С последней электронной почтой от коллег с Земли пришло тревожное сообщение. Власти готовят не то проверочную, не то наблюдательную комиссию на астероид. Самым неприятным было то, что эту комиссию возглавит какая-то крупная шишка из спецслужб. Все понимали, что это касается их Улавливателя, тех сигналов, которые он получил из космоса месяц назад. Наверняка за этим кроется заинтересованность властей в их детище, хотя у них там, на Земле, и есть подобный прибор.
В "гостиной", как они окрестили между собой кают-компанию, отдыхали человек десять свободных от дежурств у приборов наблюдения исследователей. Все сотрудники комплекса находились в состоянии некоторого напряженного ожидания приближающихся событий. Поэтому, по возможности, старались не затрагивать больную тему. Было заключено молчаливое табу – говорить о чем угодно, только не о главном.
Старшие группы, Брейли и Маклин, вели неторопливый философский спор о целеполагании. Молодая парочка в углу о чем-то тихо перешептывалась, время от времени, делая по глотку из своих бокалов. Трое молодых сотрудников сидели у визора и пытались настроиться на волну Земли. Из визора неслись звуки музыки, изредка голоса, а чаще неразборчивый космический шум. Неразличимыми полосами и зигзагами мерцал экран. Все это было следствием некоторого запаздывания во времени звукового сигнала и картинки.
– Вы говорите о божественном сотворении человека. А как же быть тогда с целью, которую человек способен поставить перед собой и постоянно это проделывает, прежде чем за что-то приняться?
Этот вопрос Брейли задал тоном чуть выше, чем обычно, видимо, постепенно увлекаясь в своем споре с Маклином. Некоторые молодые сотрудники обратили свои взгляды на старших и стали прислушиваться к их спору.
Неторопливыми круговыми движениями руки Брейли задумчиво перемешал в своем бокале коктейль из томатного сока, лимона, водки и кубиков льда, сделал солидный глоток, причмокнул от удовольствия и уже более напористо продолжил.
– Целеполагание, сама способность к этому есть аргумент в пользу того, чтобы можно было с полным основанием утверждать, что человеческое существование самодостаточно, и оно никак не связано с каким бы то ни было неестественным "божественным промыслом". Человеческая жизнь зародилась сама по себе, а потому человек сам ответственен за все, что он творит в окружающем его мире.
Брейли, довольный своим заключением, с выражением превосходства кинул взгляд на своего оппонента, а затем переместил его на других сидящих.
Двое или трое заинтересованно следили за спором, который для них стал уже почти традицией, но не пытались вступить в диспут. Остальные обменивались приглушенными короткими репликами о чем-то своем, вне этого спора, пили напитки, курили или просто тихо сидели, размышляя о чем-то своем.
– Я с вами полностью согласен, коллега, относительно ответственности человека за все, что он делает. Но в отношении цели и целеполагания я могу с вами поспорить.
Маклин взглянул с осуждением на курильщиков и продолжил.
– Действительно, цель есть нечто субъективное, порождаемое человеческим сознанием и его волей. Но она имеет свой объективный отпечаток, слепок, когда реализуется в имеющихся объективных условиях. То есть мы можем сказать, что цель – нечто субъективно-объективное. Но так не всегда бывает в человеческой практике. Есть просто цель как некий образ или идеал, есть цель уже осуществленная, а есть осуществляющаяся цель. Последняя имеет для своей реализации достаточные и необходимые условия. Но мы-то их не всегда имеем, даже если и задаемся какой-то целью. Я хочу этим сказать, что в мире имеется сила, которая ограничивает нас в нашем целеполагании или, во всяком случае, ограничивает нас в осуществлении некоторых целей, которые мы ставим и пытаемся достичь. И лишь на те из них, которые соответствуют божественному промыслу, находятся средства для их реализации. А осуществленная цель, в свою очередь, становится для нас средством или стартовым трамплином для другой позволенной нам цели.
Брейли скептически посмотрел на своего партнера по спору.
– Все это может быть, и справедливо, но слишком абстрактно.
– Позвольте, позвольте! Вот вам и вполне конкретный пример.
Маклин даже немного засуетился, будто этот самый пример у него лежал где-то здесь под рукой, стоит только его поискать.
