Еще трое стражников напали на Бессмертного рыцаря. А увернуться от встречных ударов успел только один — вертлявый длинноволосый солдат. Залитый кровью товарищей, сумел отпрыгнуть назад, за фонтан.
— Во имя Возвращения, поторопись, — мысленно взмолился Чер. — Долго они не выдержат. Он всех перебьет. Изрубит по парам.
Рыцарь перешел в наступление. Угрожая мечом, приблизился к Хранителю, попытался поднять своего сюзерена.
Но оказалось, меча Пар-Паг стражники боялись меньше, чем гнева Чер. Ощетинившись ледонопардами, они строем двинулись вперед. И опять запорхал, заиграл отблесками свечей трофейный меч рыцаря.
Прямо над схваткой, под самым потолком Пристани, произошло никем не замеченное движение. На галерею бесшумно сползла большая маслянистая капля. Осторожно свесилась над сражающимся Пар — прицелилась. Оторвалась и скомканным одеялом спланировала вниз. Липкая слизь ядовитой медузы облепила Бессмертного рыцаря. Парализовала тело, сковала движения.
— Не прикасайтесь, — скомандовал Чер. — Всем наверх!
Осмелевшие стражники кинулись внутрь резиденции мимо неподвижного Хранителя Чести и опустившего руки Пар-Паг. На теле рыцаря копошились сотни отвратительных червяков. Личинки Герметика.
В лотене грохотали сапоги, зазвенело оружие. Солдаты, срывая замки и вышибая двери, бегали по коридорам. До захода третьей луны все было кончено. Об этом Чер-Чиг доложил помощник убитого отрядника.
— Установить дозоры, — приказал Чер. — Никто не может покинуть дом. И не может в него попасть.
— Верую и повинуюсь, — бормотал помощник.
— За рынком повозка. Там мои ученики. Передашь им Хранителя Чести и Бессмертного рыцаря. Я пленил Доступного надеждой Возвращения и доверием Вождя.
— Но если Посторонние очнутся, мой Милосердный? — решился помощник кадатора. Тот самый длинноволосый стражник, что чудом выжил в бою.
— Они не очнутся. Как ты спасся, воин?
— Я не желал расстаться с тобой, мой Милосердный, — ответил солдат. — У Ромба много врагов, и я пригожусь тебе для войны.
Пленных унесли к повозке. Стражники заняли указанные посты. Тишину нарушал только плач Глупцов. Утром, по приказу Центрального комиссара Ромба дидатора Чер-Чиг, всех их должны будут сжечь. Ведь известно, что Возвращение принимает жизни Глупцов только в Рассветное время. Но плакали парии не из-за этого. Им было жаль своего славного покровителя, которого они не смогли уберечь.
Тахионный сигнал — 1000.
Луч-информация. Восточная секторальная база.
Адресация: Морису Раму.
Объективно: Вождь центральной страны Прекрасного континента — Пала-Пинк-Пала — два оборот-цикла назад, при поддержке комиссаров церкви Ромба, совершил государственный переворот и вступил на путь Возвращения.
Возникшая ситуация позволит миссионерам Ромба проникать во внутренние области Приморья и ставит под угрозу уничтожения последний оплот атеизма на планете — Город Учителей.
Религиозное безумие охватило прибрежные районы и достигло горных селений. Участились обряды с групповыми жертвоприношениями подданных Пинк-Пала. Раннее от них, согласно расовой теории Возвращения, преимущественно страдало мутировавшее население островов — Глупцы.
Вывод: В случае падения Города Учителей и «замыкания» Ромба процесс самоуничтожения цивилизации Соэллы примет характер необратимого.
Официально: Предлагаю экстренно рассмотреть возможность использования программы «Деятельное участие».
Дополнительно: Карты машин, формуляры медицинского контроля, специальные справки и запросы прилагаю.
Корреспондент: Капитан — директор базы «Призрак-4»
Ярослав Ховрат.
Орбита Соэллы.
4-й оборот-цикл.
Январь.
— Какой смысл в жизни, если нельзя жить вечно?
Чер брел по Слезному побережью со своими ближайшими учениками и проповедовал, спрашивал, утверждал. Ученики провожали его на Встречу.
Со стороны Угольного моря дул холодный ветер. Низкие красные тучи пробирались по небу, преследуя затерянные в пустоши песочного берега маленькие фигурки в трепещущих от ветра одеждах.
Издалека четверка соэльцев походила на дозор, границы света и тени, разлучившей видения Прекрасного континента с глянцевой чистотой водяного безмолвия. Беспенные языки моря тянулись к босым, трехпалым ногам путников, проглатывая цепочки брошенных хозяевами следов.
Дорога была длинной. И хотя в охотничьи ловушки Чер-Чиг недавно попался целый выводок ездовых многоногов, ими никто не подумал воспользоваться. На Встречу всегда ходили пешком.
— В жизни нет смысла, — сказал лучший Первый ученик.
— Цель жизни — приблизить тех, кого судьба увела от Ромба, — не согласился старательный Второй ученик.
— Что скажешь ты? — спросил Чер своего странного Третьего ученика. Третий вздрогнул. Он отвлекся, задумался. А на самом деле слушал, как за Угольным морем раскаленные глотки вулканов доносят до поверхности планеты надрывные вздохи мехов ее первородной кузницы. Это завывание недр Соэллы ее коренные жители слышать не могли. У них не было «направленного слуха» Третьего, не было его «спрятанных ушей». У них много чего не было.
«Например, будущего», — надеялось существо, притворяющееся Третьим учеником.
С каждым солнцем притворяться было трудней и трудней. Но ничего — осталось недолго. Скоро никто не помешает слушать нутряное контральто Соэллы и собирать в болотах драгоценные «искры безумия», фантастическое топливо телепортации. Тогда наглым пришельцам «с края спирали» не поздоровится.
— Зачем спрашивает знающий все ответы? — опомнился Третий. — Я верую слепо и ничего не знаю.
Впервые увидев будущего Третьего ученика, Чер-Чиг сразу возненавидел жуткого карлика. Внешностью Третий напоминал Глупца, был заносчив, дерзок, хитер. Он вряд ли долго пробыл бы в свите комиссара и вообще на свете, если бы не два обстоятельства. Во-первых, дидатор нуждался в его советах, а во-вторых… Чер боялся себе признаться, что голос уродца напоминал ему… другой голос.
— Рассказывай про Лок-Лик, — приказал Чер-Чиг своему лучшему Первому ученику.
— Когда я узнал, что Доступный может отвести любую опасность, я растерялся, мой Милосердный. Но ты учил: материальный мир не знает совершенства и только на пути Возвращения возможна истинная гармония природы и духа, только там счастливо горит совершенный Ромб абсолюта.
