– Что! – Управляющий дернулся так, что часть жидкости выплеснулась из стакана. – Как ты назвал меня?
Монах повторил. Квентин поставил стакан. Он подошел к двери, открыл ее и указал рукой за порог. Его лицо побелело от гнева под темными волосами его бороды. – Убирайся!
Монах неторопливо поискал глазами стул, нашел его и сел. – Избавь меня от твоей разгневанной гордости, брат. Мы оба точно знаем, что я подразумевал под этим словом. Почему ты снял двигатели с плотов? Такой плот обычно снабжается двигателем. Ты стараешься увеличить привлекательность Гата?
Квентин раздраженно хлопнул дверью и вернулся к своему стакану. Старый монах был проницателен, но это не принесет ему пользы. – А чтобы ты хотел от меня? – Квентин осушил стакан. – Туристы богаты, и такое путешествие для них в диковинку, поэтому это им нравится. И это дает работу путешественникам, без этого они будут голодать.
– Для того чтобы выжить, они должны опуститься до уровня вьючных животных?
– Это твое суждение, – раздраженно бросил Квентин. – Может быть, они так не думают. Голодающий человек не может позволить себе прелести вашей этики. По крайней мере, – добавил он злобно, – они не просят милостыни.
– А мы во Вселенском Братстве просим, – сказал монах мягко. Он улыбнулся. – Я понял вашу позицию, брат.
Пирс не был удивлен. Он не делал ничего лишнего, кроме своих обязанностей, и не должен был оправдываться ни перед кем, кроме своего начальства. Но у Братства были друзья в самых разных и неожиданных местах. Осторожность не повредит.
– Что ты задумал? – Управляющий налил себе еще выпить. Ему было немного жаль себя. Он избавится от кошмара бури не раньше, чем она закончится. – О чем ты хочешь поговорить?
– Может, начнем с Дюмареста?
– С того парня, что убил бойца принца Эмменеда? А что с ним?
– Получил ли он свой приз?
– Деньги на перелет высшим классом находятся у меня на хранении.
– А если Дюмарест умрет? – Монах не ждал ответа. – У него нет никого, кто мог бы потребовать деньги. Они достанутся тебе.
Пирс не ответил.
– Быстрый способ заработать неплохую сумму, – размышлял старик. – Кроме того, если Дюмарест умрет, ты избавишься от человека, которого ты боишься.
Пирс рассмеялся в лицо монаху. – Брат, ты сошел с ума. У меня нет нужды убивать Дюмареста по названным тобой причинам. Он отбудет на первом же корабле. Его деньги в безопасности. Почему я должен желать его смерти?
– Алчность. – Эли вкрадчиво улыбнулся Управляющему. – Ты жаден, брат. Это плотский грех, и он может оказаться роковым. – Его поднятая рука усмирила протест собеседника. – Я не предсказываю, но только укажу на очевидное. Ты не можешь быть уверен, что Дюмарест улетит с Гата высшим классом. Он силен и привык путешествовать низшим классом. Он может решить взять с собой других. Самых сильных, естественно; только они могут выжить при перелете. Сможешь ли ты найти замену стольким носильщикам, брат?
– Я буду рад увидеть их улетающими. Всех! – Пирс проглотил свой напиток. – Нищая мразь! Чем скорее они уберутся отсюда, тем лучше!
– Ты так говоришь, но я не верю тебе. – Монах посуровел. – Давай не прятаться за словами, брат. Ты устанавливаешь расценки на услуги носильщиков. Ты устанавливаешь цену на их еду. Ты знаешь, что каждый заработанный ими пенс попадет в твой карман. Возможно, не ты изобрел и запустил эту систему, но ты используешь все ее преимущества. Брат, я не променял бы твою совесть на богатства всего мира!
– Есть одна старая поговорка, – сказал Пирс тихо. – Человек, едущий верхом на тигре, вдруг понимает, что с него сложно слезть.
– Но он может попросить помощи, брат.
– Что ты хочешь? Возможности устроить церковь в Верхнем городе? Ты можешь устроить ее, но я не знаю, нужно ли это. Сложно проповедовать мораль тем, кто не ценит ничего, кроме денег. Церковь в Нижнем городе? Ты также можешь устроить ее, и я внесу тебя в реестр для регулярного снабжения пищей. Ты можешь пасть духом, но ты не будешь голодать. – Пирс прикончил свой напиток и поставил пустой стакан. – Может быть, тебе удастся убедить их смириться с их участью. Я не представляю, что еще ты можешь сделать.
– Возможно, ты недооцениваешь силу Братства, – сказал монах спокойно. – Несомненно, путешественники сами должны устраивать свою судьбу. Но кто тогда будет присматривать за взлетным полем, расчищать дорогу, служить носильщиками для туристов, посещающих Гат?
– Союз! – Управляющий не скрывал своего отвращения. – Ты пугаешь меня Союзом? Человек твоего звания не может заниматься таким подлым делом!
– По твоему лицу я вижу, что ты принадлежишь к Гильдии, – сказал монах резко. – Что это, если не союз людей, объединившихся в выполнении общего дела?
Он ожидал вспышки гнева, но управляющий удивил его. Квентин не видел никакой связи между профессиональной гильдией, членом которой он был, и союзом неквалифицированных типов, мысль о которых вызывала у него только отвращение. У профессионалов была этика, у других – нет. Аналогия старика просто развеселила его.
Он неторопливо налил себе очередную порцию, тщательно смешивая спирт, специи и лед, пока не достиг желаемого.
– Менеджер прибыл на одном корабле с тобой, – сказал он небрежно. – К каждой буре у нас появляется менеджер, по меньшей мере один. Все с одной и той же идеей. Они хотят организовать путешественников в некое объединение и затем диктовать условия, при которых они позволят им работать. Но только один попробовал сделать так.
– И что?
– Он выполнил то, что наметил. У него были деньги, и он мог снабжать их едой, по крайней мере некоторое время. Затем еда стала слишком дорогой. Потом подошло время бури, и начали прибывать корабли. К этому времени путешественники были очень голодны. – Он остановился и отпил свой напиток. Он развлекался, рассматривая монаха через стекло стакана. – Угадай, что дальше?
– Историю рассказываешь ты, – спокойно сказал монах.
– Я рассказываю ее каждому прибывающему менеджеру. Все они сразу видят суть. Все, что я сделал, это пошел к путешественникам и нанял двенадцать самых сильных. Я накормил и вооружил их. Я снял двигатели с плотов. Они были способны выполнить всю необходимую работу. Остальные не получили ничего. После бури больше не было разговоров об условиях работы.
– И ты продолжаешь сидеть на своем тигре. – Брат Эли задумался. У управляющего был более сложный характер, чем он полагал. Им двигала не только жадность, но в равной степени и страх. – Скажи мне, брат, разве ты не любишь своего зверя так сильно, что не можешь разделить его ношу?
Пирс посмотрел на свою руку. Она дрожала из-за воспоминаний о ночных кошмарах. Сон всегда был один и тот же. Он лежал, избитый и истекающий кровью, под ногами безумной толпы. Это могло случиться в любой момент, особенно в период бури, когда нервы напряжены до предела. И между ним и толпой не было никого, кроме горстки стражников.
