– Это значит, они не ощущают время линейно и односторонне, как большинство разумных существ. Они воспринимают события таким же образом, как ты осознаешь положение предметов в пространстве. Видишь там, позади тебя, припаркованный спидер?
Ден оглянулся:
– Да.
– Пусть это будет прошлое.
Салластанин нахмурился:
– Почему?
– Потому что он позади. Видишь этот мусорный контейнер впереди? Это будущее.
– Для тебя – может быть. Я все же надеюсь на лучшее.
– Какая удача, что мой корпус герметически запаян. В противном случае я треснул бы от смеха. – И-5 взял Дена за плечи и развернул. – Следи за моей мыслью. – Он указал на спидер. – А теперь это – будущее, а мусорный контейнер – прошлое. Понятно? Они представляют пространство и время как четырехмерное гипермногообразие. На самом деле, все просто.
– За что ты меня так не любишь?
Салластанин пытался вообразить себе все это, и не раз, но концепция была для него слишком дикой. Цефалон, бесспорно, был самым иным из всех инородцев, что ему встречались; а уж для того, кто провел столько времени на передовой в РЕМСО и за неделю узнавал как облупленных больше чуждых форм жизни, чем большинство за год, это что-то да значило.
Но по одному вопросу у них царило взаимопонимание: они оба знали, что цефалон был готов помочь другим бежать от репрессий. Следовательно, время от времени с его заморочками надо было мириться.
Но из этого не следовало, что Ден должен был радоваться подобной перспективе.
* * *
Дела обстоят отвратительно, сказал себе Ханинум Тик Ринанн. Как печально, что он дошел до такого жалкого состояния. Зависеть от такого благодетеля-человека, как Джакс Паван, было и без того унизительно, но куда мучительнее было ему завидовать. Когда-то баут – непереводимое на общегал эломинское понятие, сочетание твердого самообладания и беспардонной наглости с налетом холодного веселья, – одел его душу в непроницаемую броню. Теперь эта броня трещала по швам. У него не было будущего, он не мог ни к чему стремиться, не знал, за какой звездой следовать. Он оказался на дне.
Нет, не оказался. Все было хуже – он сам туда опустился.
Так было не всегда. Когда-то, еще недавно, Ринанн обладал властью. Его слово открывало двери, а то и закрывало их, заточая врагов его господина. Возможно, его хулители были правы: у него самого не было настоящей власти, он был лишь бледным отражением славы своего повелителя – как планета отражает свет солнца. Возможно. Но есть планеты, которые отражают тусклый свет красного карлика, а есть и те, что отражают ослепительную лазурь гигантского бело-голубого звездного горнила. А если забыть о Палпатине, ни одна звезда не светила так ярко на небосклоне Империи, как звезда Дарта Вейдера.
На первых порах эломина пьянило ощущение власти. Ринанн стал личным помощником Вейдера, его секретарем и доверенным слугой, и бич, который он держал, был тяжел. О такой должности можно было только мечтать. Учитывая ее преимущества, кто бы добровольно ее оставил?
На поверхности лежала самая естественная мотивация – выживание. Его хозяин наконец загнал мятежного джедая Павана в нору. К несчастью, эта нора оказалась эпицентром устроенного Паваном взрыва подземного реактора в Фабричном округе – в жутком пустынном районе на другой стороне планеты, населенном только одичалыми дроидами. Паван световым хлыстом вывел из строя передние репульсоры имперского челнока-«Лямбды», – из-за чего эломин, наверное, единственный раз в своей упорядоченной и благоразумной жизни доверился инстинкту. Он покинул испорченный корабль, а заодно и своего повелителя и хозяина. В результате у него не осталось выбора: пришлось связать свою судьбу с Паваном и его разномастной компанией.
Империя не простила бы такое вероломство – пусть даже единственной перспективой было превратиться в облачко радиоактивного газа, печально проплывающее над раскуроченным ландшафтом.
Его положение не стало бы таким затруднительным, а участь – столь неопределенной, обратись Вейдер в разрозненные ионы, как остальной экипаж «Лямбды». Но Ринанн видел красноречивую запись, снятую кормовыми камерами «Скитальца», на которой из челнока на максимальной скорости вылетала спасательная капсула. И-5 наскоро посчитал, что пассажир этой капсулы имел один шанс против восьми покинуть зону опасности и отыскать убежище за остовами заброшенных зданий подальше от места взрыва. Но гипотетические шансы, рассчитанные дроидом, возрастали на порядок, если пассажир капсулы был мастером Силы.
Ринанн еще тогда предположил, а теперь знал наверняка, что именно это и произошло. Ведь в капсуле был не кто-нибудь, а Дарт Вейдер. Едва ли можно было уничтожить это чудовище – в этом Ринанн был уверен и знал, что далеко не одинок в своем мнении. И дело не только в необычайной физической силе и рефлексах повелителя. Вейдеру был всецело подвластен самый таинственный и удивительный из нематериальных активов – Сила.
Сила пленяла воображение Ринанна. Эломин жадно поглощал каждый клочок информации о ней, который мог найти, а это было отнюдь не просто: Император наложил тотальный запрет на все без исключения достоверные данные о Силе. Восхищенный эломин долгие годы изучал Силу, но так и не понял толком, что это такое. Кое-кто из ученых наотрез отрицал ее существование, называл ее легендой, вымыслом, пережитком примитивных религий, которые, к счастью, почти все исчезли в современную просвещенную эпоху. Разумеется, никому из них не случалось ощутить на шее невидимую петлю, затягивающуюся в такт медленному сжатию кулака Вейдера. Но Ринанну случалось, и он знал, что Сила, чем бы она ни была, – это не вымысел.
Согласно научным представлениям – древним и современным, – которые он усвоил, Сила была видом энергии, которой можно управлять усилием воли. Существовало две различные теории о том, как это происходит, но Ринанн чувствовал, что они не обязательно исключают друг друга. Одна говорила, что способность направлять Силу основана на восприятии мира, которое вызывают и усиливают симбиотические клеточные органеллы – мидихлорианы. Другая утверждала, что Сила сама образует мидихлорианы, чтобы обеспечить взаимодействие с организмом и проявить в различной степени свой потенциал в разных биологических видах и существах. Были и доказательства, что эта способность передается по наследству, хотя, похоже, для ее яркого проявления требовался широкий генофонд. Ник Росту, уроженец Харуун-Кэла, как и остальные коруннаи, предположительно происходил от небольшой группы джедаев, потерпевших крушение несколько столетий назад, но, несмотря на это, связь воина с Силой была слаба. Похоже, что мидихлорианы и проявление Силы через них ослабели из-за близкородственных браков.
