– Красиво, конечно, – по-доброму улыбнулась Ванда. – Но при чём же здесь – я?
– Ты – он и есть.
– Кто – он?
– Маленький рыжий котёнок. В данном случае – светленький такой котёнок. Очень симпатичный и миленький… Так – как? Мы летим на дальние заполярные острова?
Рядом зазвучали чьи-то голоса.
«Отголоски чьего-то разговора, – подумал Лёха. – Доброго такого. Семейного. Типа – о любви и о ближайшем Будущем. Даже лёгкие завидки берут…»
– Завидно слегка, – подтвердила Ванда. – Завидно…
Мимо них, неся за ручки тяжёлый чугунный котёл, прошли Хан и высокий Ангел в чёрном шлеме-маске.
– «Шестьдесят девять» – отличная вещь, рекомендую, – якобы между делом пробурчал Хан.
– С незамедлительным переходом в позицию – «Трепетная лань, застигнутая молодым охотником за поеданием огородной капусты», – смешливо выдал Ангел. – Очень молодым и очень рьяным охотником – застигнутая…
– Да, уж, – важно подтвердил Хан. – Рьяность – в этом деле – является решающим фактором. Выражаясь местным научным языком…
– Если надо, то и языком, – дурашливо хмыкнул Ангел. – Ежели приспичит…
Весёла парочка – вместе с массивным чугунным котлом – скрылась за ближайшей дверью.
– Что думаешь по этому поводу? – спросил Лёха.
– Ничего не думаю, – сварливо откликнулась Графиня. – Причём здесь – трепетная лань и чёй-то там язык? А «шестьдесят шесть»? Кто мне объяснит? Бред горячечный.
– Это точно. Бред… Что такое случилось с Ханом? Словно подменили человека…
– У Ланы срок заканчивается. Месяц всего остался.
– Объясни, пожалуйста.
– Мне матушка настоятельница рассказала. Лане выдали разрешение – на рождение ребёночка. В этом Мире так заведено. Мол, в течение года может родить. То есть – для начала – зачать. Но что-то у Ланы не заладилось. Не знаю… Никак не могла выбрать достойного кандидата – на роль отца будущего ребёнка. А потом решила воспользоваться специализированной компьютерной программой. Вот, компьютер ей и указал на Хана.
– Хитрая компьютерная программа? – заинтересовался Лёха. – Неплохо было бы – воспользоваться.
– Уже, – улыбнулась Ванда. – За кого ты меня принимаешь?
– За потомственную бургундскую графиню.
– Правильно.
– И, что тебе сообщила программа?
– Не скажу.
– Почему?
– Потому. Графиня я – или как? Мы, потомственные аристократки, обязаны быть…м-м-м…
– Взбалмошными, загадочными и непредсказуемыми, – подсказал Лёха.
– Ага, так оно и есть.
– Замуж-то пойдёшь за меня?
– Я подумаю, – лукаво прищурилась девушка.
– Епископ Альберт советует поторопиться.
– Бургундским графиням не полагается – принимать скоропалительные решения.
– Я понимаю. Но…
– Никаких – «но»! Сказано – подумаю?
– Сказано.
– Вот, и жди, бродяга.
– Белобрысый бродяга.
– Белобрысый и симпатичный бродяга.
– Может, поцелуемся? – потупив взгляд, предложил Лёха. – Раз я такой симпатичный? Типа, как жених с невестой?
– Не знаю, право. Такое неожиданное и неординарное предложение…
– А, всё-таки?
– Можно, конечно, попробовать…
– Попробуем?
– Пожалуй…
Поцелуй длился и длился, грозя – ненароком – перерасти в нечто большее.
«Что происходит со мной? – забеспокоился Лёха. – Голова кружится. И, вообще… Никогда такого не было. Никогда? Вру, было один раз. Кажется, в восьмом классе… Господи! Если ты, конечно, есть. Помоги остановиться! Не вводи в искушение раба своего недостойного…»
Упершись острыми кулачками ему в грудь, Ванда, неловко отстраняясь, пробормотала:
– Извини…
– Тебе понравилось? – хрипло спросил Лёха.
– Не знаю, извини. Я первый раз целовалась с мужчиной.
Она не соврала. В еврейском гетто было не принято – целовать женщин. Их было принято – пользовать, презрительно – при этом – сплёвывая в сторону.
«Какое такое – гетто? – мысленно удивилась Ванда. – Не знаю ничего про это. И знать, если честно, не хочу… Еврейская девушка Рива? Кто это? Не имею чести – быть знакомой. Как, впрочем, и со всеми евреями этой планеты… Поцелуй? Это – да. Мне понравилось. Очень…»
– Мне очень понравилось, – помявшись, признался Лёха. – Может, по второму кругу?
– Не знаю, право. Всё произошло так неожиданно… Ой, что это? – указывая тоненьким пальчиком направо, забеспокоилась Ванда. – Светом так и пышет…
Они, крепко взявшись за руки, подошли к прямоугольному, давно немытому окну.
– Как красиво! – воскликнула непосредственная Ванда. – Облака светятся! Светятся… Милый, а почему ты так напрягся? Словно бы – заледенел?
– Предчувствия одолевают, – признался Лёха. – Нехорошие такие. Пакостные.
– Есть такое дело. Матушка-настоятельница тоже говорит про них. Про предчувствия. Мол, грядёт Конец Света… Это – про метеорит?
– Про астероид.
– Он, действительно, падает? По-настоящему?
– Падает.
– И, что будет? Ну, когда он упадёт?
– Не знаю. Поэтому и рекомендую – пожениться в срочном порядке.
– Я подумаю, белобрысый эсквайр, над твоим предложением. Как и полагается – благородным графиням.
– Надеюсь, над заманчивым предложением?
– В меру – заманчивым, эсквайр.
– Симпатичный эсквайр?
– Безусловно.
– Я рад.
– А, уж, как я рада… А про «шестьдесят девять» потом расскажешь?
– Обязательно. И расскажу. И покажу…
Через раскрытые ворота на территорию «Чистилища» – один за другим – въехали три тёмно-зелёных автобуса. С лязгом – синхронно – распахнулись двери, и на гравий плаца принялись выпрыгивать Ангелы, облачённые в светло-серые комбинезоны.
«Все бойцы – как один – темнокожие, – машинально отметил Лёха. – Подтянутые, уверенные в себе… Стоп. Это же Варвар и его друзья-приятели…»
– Похоже, что предчувствия – насквозь негативные и тревожные – начинают сбываться, – прошептала Ванда. – Давай, ещё немного поцелуемся? Мне очень надо…
Глава девятая
Ванда. Ретроспектива 04. Полезные разговоры
– Какая же ты, Рива, дура, – возмутилась Актриса. – Набитая и законченная.
– Меня зовут – Ванда.
– Какая же ты, Ванда, дура. Набитая и законченная.
– Почему – дура?
– Ну, не знаю точно, – задумалась Актриса. – Может, от природы. Типа – в бабушку пошла.
– Сейчас всю физию расцарапаю. До крови.
– Ну-ну, расцарапала одна такая. Не смеши. Многие пытались. Но ничего у них не получилось.
– В кемеровском борделе? – уточнила Ванда.
– И до этого. И после… А чего это, подруга, ты обижаешься? Святую Мадонну строя из себя? Это Мадонна занималась с поселковым старостой оральным сексом? А с инспекторов «по нравственности» – анальным?
– Это не честно.
– Не честно – что? Оральным? Или же – анальным?
– Я… Я – не знаю…
– Удобная позиция, – презрительно фыркнула Мэри. – Ты ещё скажи, что ни разу оргазма не испытывала.
– Ни разу. Даже и не знаю, что это такое.
– И бабушка не рассказывала? Чего молчим? Типа – на ночь не рассказывала? Чтобы – трепетной девочке – лучше спалось?
– Не рассказывала.
– Ну, и дура.
– Моя бабушка?
– И она тоже.
– Сволочь!
– Очень приятно познакомится. Меня зовут – Мэри…
Они пару минут помолчали.
– Дура ты, – вздохнув, пошла по второму кругу Мэри. – Учишь тебя, учишь. Дуру еврейскую набитую. И всё без толку.
– Учи. Я же сама попросила. Значит, мне надо.
– Для чего – надо?
– Хочу быть счастливой. Вопреки всему и вся.
– Молодец, конечно. Упрямая.
– Упрямая, – согласилась Ванда. – В бабушку пошла.
– В ведьму?
– Наверное. А, что? Нельзя?
– Можно. Только странно.
– Странно – что?
– Странно, что мудрая и прозорливая старушка тебе, дуре, ничего толком не объяснила – относительно мужчин.
– А, можно, в двух словах? Коротко и сжато?
