— Какую гадость ты задумал, Сэм? — спросила она.
Тот, не отвечая, удобно откинулся на стуле.
— Луис, он что–то предпринял, — она озиралась с отчаянным видом. — Ты разве не видишь? Неужели ты недостаточно хорошо его знаешь, чтоб понять это?
— Не волнуйся, — успокоил я Прис.
Я видел, что Линкольн у бара также оглядывается с хмурым и обеспокоенным видом.
Может, я совершил ошибку? Но теперь уже было поздно — я дал согласие.
— Вы не подойдете сюда? — призывно помахал я симулякру.
Он тут же поднялся и приблизился к нашему столику.
— Мистер Барроуз ждет своего юриста, чтобы с ним проконсультироваться, — пояснил я.
Усевшись, симулякр задумчиво сказал:
— Ну что ж, думаю, большого вреда в том не будет.
Итак, мы все ждали. Где–то через полчаса в дверях показался
Дэйв Бланк и сразу направился к нам. С ним была Колин Нилд, разряженная в пух и прах, и еще одна личность — коротко стриженый молодой человек с галстуком–бабочкой, с напряженным и тревожным выражением лица.
«Кто этот мужчина?» — гадал я. Что происходит? Мое беспокойство росло.
— Простите за опоздание, — произнес Бланк, помогая миссис Нилд сесть. После этого оба мужчины тоже уселись. Никто не был представлен.
Должно быть, он — один из служащих Барроуза, подумал я. Возможно, та шестерка, которой предстояло исполнить формальность и стать законным супругом Прис.
Видя мое внимание к молодому человеку, Барроуз пояснил:
— Это Джонни Бут. Джонни, позвольте представить вам Луиса Розена.
Молодой человек поспешно кивнул:
— Приятно познакомиться, мистер Розен.
Затем он раскланялся со всеми остальными:
— Привет. Привет. Как поживаете?
— Минутку, — похолодел я. — Это Джон Бут? Джон Уилкс Бут?[Джон Уилкс Бут — актер, убийца Авраама Линкольна, смертельно ранивший его на театральном представлении в 1865 году.(Прим. перев.)]
— Прямо в точку, — кивнул Барроуз.
— Но он вовсе не похож на Джона Уилкса Бута!
Это был симулякр, и надо сказать, ужасный экземпляр. Я просматривал справочники и видел портреты Джона Уилкса Бута — театрального актера с очень эффектной внешностью. Этот же был совсем другим — ординарный, лакейский типаж, так называемый вечный неудачник, каких можно сотнями видеть в деловых конторах всех крупных городов Соединенных Штатов.
— Не надо морочить мне голову! — сказал я. — Это и есть ваша первая попытка? Тогда у меня для вас плохие новости: вам лучше вернуться к началу и попытаться снова.
Но во время своей тирады я с ужасом рассматривал их симулякра. Потому что, невзирая на глупую внешность, он работал. С технической стороны это являлось несомненным успехом. И дурным знаком для всех нас: симулякр Джона Уилкса Бута! Я в растерянности посмотрел на Линкольна, который, как ни в чем не бывало, глазел в окно. Понимал ли он, что все это означало?
Линкольн молчал. Но морщинки на его лице как–то углубились, усиливая обычное выражение грусти. Похоже, он догадывался, что сулило ему появление нового симулякра.
Мне не верилось, что Прис создала такое. А затем я понял: нет, это и в самом деле не ее творение. Именно поэтому симулякр получился совершенно безликим. Данным вопросом зани мался Банди, без помощи Прис. Именно он проделал все внутренние работы — так сказать, создал начинку, которую потом запихнули в контейнер, изображающий усредненного американца. И вот теперь это творение сидело передо мной за столом, с готовностью всем улыбаясь и кивая — этакий Ja–Sager[Ja–Sager(нем.) — поддакиватель, соглашатель.], стопроцентный подхалим. Они даже не сделали попытки воссоздать истинный облик Бута. Возможно, они вовсе и не интересовались его внешностью. Халтура, сляпанная по спецзаказу.
— Ну, что ж, продолжим обсуждение, — предложил Барроуз.
Дэвид Бланк кивнул. Джон Уилкс Бут кивнул тоже. Миссис
Нилд изучала меню. Прис не сводила глаз с симулякра — казалось, она окаменела.
Да, я был прав — этот красавчик оказался сюрпризом для Прис! Пока она ходила по ресторанам и напивалась, наряжалась, с кем–то спала и приукрашивала свою действительность, Боб Банди в поте лица трудился в мастерских Барроуза над этим изделием.
— Хорошо, продолжим, — сказал я.
— Джонни, — обратился Барроуз к симулякру, — между прочим, этот высокий бородатый человек — Авраам Линкольн. Я говорил вам о нем, помните?
— О да, мистер Барроуз, — тут же согласился Бут и осторожно кивнул. — Очень хорошо помню.
— Барроуз, — не выдержал я, — то, что вы нам здесь предъявили, «пустышка». Может, он и убийца, но от Бута у него только имя. Он и выглядит, и разговаривает по–другому. Это «липа», фальшивая и ничтожная с ног до головы. Меня лично от нее тошнит, мне стыдно за вас!
Барроуз пожал плечами.
— Почитайте что–нибудь из Шекспира, — попросил я симулякра Бута.
В ответ он только ухмыльнулся мне своей глуповатой деловой усмешкой.
— Ну, тогда скажите что–нибудь на латыни!
Он продолжал ухмыляться.
И сколько же времени у вас ушло, чтоб натаскать это ничтожество? — спросил я у Барроуза. — Пол–утра? А где же скрупулезная точность в деталях? И куда подевался высокий профессионализм? Получилась дрянь, барахло, штуковина с привитым инстинктом убийцы. Разве не так?
. — Думаю, теперь, в свете новых фактов, вы вряд ли захотите привести в исполнение свою угрозу относительно миссис Деворак, — сказал Барроуз.
— Да? И каким же образом он выполнит свою миссию? — поинтересовался я. — С помощью отравленного кольца? Или бактериологического оружия?
Дэйв Бланк рассмеялся, миссис Нилд улыбнулась. Симулякр счел за благо присоединиться к остальным и теперь улыбался глупой, пустой улыбкой — точной копией таковой у шефа. Все они были марионетками мистера Барроуза, и он неутомимо дергал за веревочки.
Прис, по–прежнему не сводившая глаз с симулякра Бута, вдруг изменилась до неузнаваемости. Она как–то разом осунулась и исхудала, шея вытянулась как у гусыни, глаза остекленели и бликовали на свету.
— Послушай, — сказала она, указывая на Линкольна. — Это я построила его.
Барроуз молча смотрел на нее.
— Он мой, — настаивала она.
Обернулась к Линкольну, пытливо вгляделась в глаза:
— Ты знаешь это? Что мой отец и я построили тебя?
— Прис, ради бога… — попытался урезонить ее я.
— Помолчи, — отмахнулась она.
— Не вмешивайся, — попросил я. — Это касается меня и мистера Барроуза.
Но на самом деле я был потрясен.
— Может, ты хотела, как лучше, и никакого отношения к созданию этой халтуры не имела…
