Глаза ее вспыхнули, на лбу показалась едва заметная морщина.
Он сделал жест бокалом:
— Подойди поближе, не стоит колебаться. У тебя нет выбора.
Подойди — или опять начнет действовать ошейник.
Она сглотнула, по горлу пробежала судорога. Почти дрожа, она сделала шаг к нему, потом другой; легкая ткань обвивалась вокруг ее грациозных ног.
Тибальт протянул руку и почувствовал, как она содрогнулась от прикосновения его руки.
— Вот видишь, дорогая. Не так уж и страшно. Ну а ошейник поможет нам преодолеть любые другие сложности. Даже психологическую подготовку.
Она напряглась, когда он провел рукой по ее щеке:
— Ты знаешь, Арта, я буду о тебе заботиться. У моих рабов не такая уж плохая жизнь.
Она закрыла глаза, зубы ее стучали за плотно сжатыми губами.
— Или дала мне просмотреть записи твоего допроса. Я знаю, к чему тебя готовили на Этарии. Ты знаешь искусство любви. И только от меня зависит, как и когда высвободить эти приобретенные знания из-под спуда, дорогая Арта. Попроси, и я дам тебе, что пожелаешь.
— Не трогай меня, — выдавила она из себя, пытаясь побороть отвращение.
— Вот этого я не выполню, как и не верну тебе свободу. Нет, моя дорогая, я оставлю тебя лишь для себя одного. — Пальцы его дотронулись до броши на плече. Он отступил назад, любуясь, как ткань соскользнула вниз, мерцая в сумраке.
— Чудо, — произнес он. — Самая исключительная женщина, которую я когда-либо видел.
Она, казалась, сумела побороть дрожь и, широко открыв глаза, смотрела, как он расстегнул одежду и сделал шаг к ней, оставив ее позади. Что-то в ее выражении изменилось, когда он подошел ближе.
— Спокойно, Арта. Расслабься. У нас впереди вся ночь. Не пытайся наброситься на меня. Я контролирую ошейник.
Она лишь сделала попытку наброситься на него, но он одной мыслью заставил ее упасть и отступил в сторону, глядя, как она неподвижно лежала на полу.
Он опять ослабил контроль:
— Нам предстоит долгая ночь. У тебя просто выработан импульс, рефлекс. Но ты можешь научиться владеть собой. — Вставай.
Терпеливо он заставлял ее падать, когда она пыталась бороться с ним или с ошейником. Наконец, утомленная, она уже поборола в себе импульс к нападению и позволила ему коснуться себя и провести рукой по своей коже.
— Ну вот видишь, тренировку можно преодолеть. — Тибальт улыбнулся и попытался поцеловать ее. Он опять привел в действие ошейник, когда ее колено было на полпути к паху.
— Этого делать нельзя, дражайшая, — посмеиваясь, сказал Тибальт.
На этот раз она поднялась с пола быстрее, казалось, внутри у нее появился новый источник силы.
Он прижался губами к ее губам и прильнул к ней, чувствуя, как нарастает в нем страсть. И опять он привел в действие ошейник до того, как она пыталась его ударить.
— Ты невероятно вынослива, — пробормотал Тибальт. — Седди на самом деле мастера в своем деле. Он лег рядом с ней, приведя опять в действие ошейник, чтобы она позволила ему себя ласкать. — Нет, теперь уже пришло время, Арта.
Всякий раз, когда она начинала сопротивляться, он приводил в действие ошейник. Наконец, он лежал на ней, удовлетворенный. Он вдыхал полной грудью ее запах, пот бежал по его бокам, смешиваясь с ее потом.
Вздохнув, он заставил себя подняться и пошел налить еще шерри.
— Нам станет так еще лучше, тебе и мне.
Второй раз, когда он овладел ей, она уже контролировала себя. После оргазма он лежал на ней, смотря ей в глаза, очарованный их янтарным цветом и глубиной черных зрачков. Она тихо засмеялась и вытянула свои длинные руки вдоль его тела, в глазах ее показалось удовлетворение.
— Ну вот видишь, — заворковал он. — Ты можешь доставлять наслаждение и не драться.
— Да, — сказала она задумчиво. — Я уже прошла это.
— Работай для меня. Дай мне блаженство, которое может дать только этарианская жрица.
Она пошла следом за ним, когда он встал налить еще бокал шерри, присоединилась к нему, взяв стакан и осушив его залпом. Она улыбнулась каким-то своим мыслям.
Тибальт засмеялся, отбросив голову назад:
— Во всем свободном космосе нет власти больше, чем у Тибальта. Я разбил Седди. — Он протянул к ней руку и обнял:
— А тебя, моя дорогая, я освободил.
— Нет, Тибальт, — голос ее звучал чувственно:
— Ты видишь, я сама освободила себя.
— Э-э, — погрозил он ей пальцем. — Ты должна научиться одному правилу: никогда не поправляй императора.
— Конечно, — согласилась она, глаза ее блестели, голова откинулась назад.
— И впереди у нас длинная ночь. — Он указал на пол.
Все еще улыбаясь, она легла на пол, раскинув тело по ковру. Тибальт поставил бокал. Пальцы ее пробежали по его спине, а ногти заставили слегка задрожать от возбуждения.
— Хочешь, я тебе что-то покажу, — прошептала она ему соблазнительно. — Просто ляг. Не бойся. В конце концов, ты контролируешь ошейник. — Она встала.
Потрясенный Тибальт почувствовал, как сердце его подпрыгнуло.
— Какое же ты чудо, Арта Фера.
Загадочная улыбка скользнула по ее губам.
Он не успел привести в действие ошейник, когда она высоко подпрыгнула и стрелой опустилась вниз. От силы удара он упал на жесткий пол. Кожа его и ребра затрещали от ее тяжелого колена. Рот Тибальта открылся, и он лежал неподвижно.
Она приблизила свое лицо к его лицу. Он глядел на нее и не верил происшедшему. Из горла доносилось какое-то кваканье. Тибальт попытался восстановить дыхание и привести в действие ошейник, но она боролась с ним, тяжело дыша и оттягивая ошейник длинными пальцами от шеи.
— Видишь, Тибальт, — я сама себя освободила.
В панике он попытался от нее отползти, но каждое движение как удар копья отдавалось в груди.
— Помогите, — но голос его был едва слышен.
— Помощи не будет. Я слышала, как стражник говорил, что в этой комнате нет монитора, поэтому у твоей жены никогда не будет улик.
Он вновь и вновь пытался привести в действие ошейник, ощущая вкус крови во рту. В горле поднималось бульканье.
Она ударила его коленом в грудь, и его тело забилось в агонии. Он начал давиться, а она нанесла ему сокрушительный удар рукой, и Тибальт перестал двигаться. Она заглянула ему в глаза.
— Наслаждаешься, Тибальт? Тебе нравится страх? Боль? Унижение? Очень похоже на изнасилование, не правда ли? — Она слегка откинула голову, затем наклонилась и поцеловала его в губы. Это последний поцелуй, Тибальт, за то, что ты освободил меня.
Император смотрел как загипнотизированный на кровь на ее губах. Это была его кровь, та же кровь, которая струилась по лицу. Не в состоянии двигаться, в полубессознательном состоянии, он видел, как она повернулась. Удар ноги размозжил его член.
