— Я тебя тоже не выношу, — прошептала она в его ухо.
Он притянул ее ближе.
— Я думал о том, чтобы вывести нашу взаимную неприязнь на новый уровень.
— Рукопашная схватка?
— В некотором роде, — ответил он жалким, испуганным голосом.
По ее лицу, когда она выжидающе смотрела на него, не говоря ни слова, нельзя было ничего понять.
Он отодвинулся от нее и облокотился на руку.
— Я хочу сделать это правильно. Я не хочу просто затаскивать тебя в кровать.
— Ты хочешь жениться на мне?
Он задержал дыхание. Не то чтобы он просил ее об этом, не совсем, но…
— Мне еще нет шестнадцати, — сказала она.
— Да, но ты же знаешь, что говорят доктора.
Этого говорить не стоило. Ее лицо почти неуловимо напряглось, но он это заметил.
— Кому есть дело до докторов?
— Разве ты не хочешь детей? — спросил он, кусая нижнюю губу.
Уэверли улыбнулась, медленно и сладко.
— Я знаю, что ты хочешь.
— Конечно. Это наш долг! — честно сказал он.
— Наш долг, — повторила она, избегая смотреть ему в глаза.
— Ну, я думаю, пришло время задуматься о будущем. — Она коротко взглянула на него своими огромными сверкающими глазами. — О нашем общем будущем, я хочу сказать.
Он совсем не так собирался сделать ей предложение.
Она смотрела на него с безжизненным выражением лица, но потом на губах у нее промелькнула улыбка.
— А ты не хотел бы вместо меня жениться на Фелисити Виггам? Она симпатичнее меня.
— Нет, — автоматически возразил Киран.
Уэверли посмотрела на него изучающе.
— Почему ты так взволнован?
— Потому что, — сказал он, затаив дыхание.
Она притянула к себе его лицо, поглаживая его щеку закругленными подушечками пальцев, и прошептала:
— Не волнуйся.
— Так ты согласна?
— Когда-нибудь, — игриво сказала она. — Возможно.
— Когда? — спросил он более настойчиво, чем собирался.
— Когда-нибудь, — ответила она и нежно поцеловала его в кончик носа, в нижнюю губу и в ухо. — А я думала, тебе не нравится, что я не религиозна.
— Это может измениться, — поддразнил он ее, хотя и знал, что это будет непросто. Уэверли никогда не ходила на малолюдные службы, проходящие на корабле. Но она могла бы, если бы на корабле был пастор, подумал он. Немногочисленные религиозные люди на борту проповедовали по очереди, и некоторые из них действительно были довольно занудными. И это было плохо, потому что в противном случае Уэверли смогла бы увидеть все в другом свете и понять значение созерцательной жизни.
— Может быть, когда у тебя появятся дети, — сказал он, — ты будешь больше думать о Боге.
— А может быть, это тебе придется измениться, — ухмыльнулась она уголком рта. — Я планирую сделать тебя язычником, таким же, как и все остальные.
Он засмеялся и положил голову ей на грудь, слушая, как бьется ее сердце, и дыша с ней в одном ритме. Это звук всегда успокаивал его и навевал на него сон.
В свои шестнадцать и пятнадцать лет они были двумя старшими детьми на борту «Эмпиреи», и их отношения казались всем совершенно естественными и вполне ожидаемыми. Но даже в отсутствие давления со стороны команды Уэверли все равно была бы первой, кого выбрал Киран. Она была высокой и стройной, ее лицо обрамлял рыжевато-коричневый водопад волос. Она была наблюдательна и очень сообразительна, что выражалось во вдумчивом взгляде ее темных глаз, подолгу задерживавшихся на одной точке. У нее была способность угадывать людей и понимать их скрытые мотивы — эта способность иногда нервировала Кирана, хотя он и уважал это в ней. Она определенно была лучшей девушкой на борту. И если он и правда должен будет когда-нибудь сменить Капитана Джонса, как считали все на корабле, то Уэверли стала бы ему идеальной женой.
— О нет, — показала она на часы на двери амбара. — Ты не опоздал?
— Черт! — воскликнул Киран. Он скатился с тюка сена и сунул ноги в ботинки. — Мне надо идти.
Он торопливо чмокнул ее, и она закатила глаза.
Киран пробежал сквозь влажный воздух фруктовых садов, лавируя между рядами вишневых и персиковых деревьев, и срезал путь через рыбозавод, наслаждаясь брызгами соленой воды в лицо. От его шагов дрожала металлическая решетка, но он затормозил, когда из пустоты вдруг появилась миссис Дрютерс с бочонком мелкой рыбешки в руках.
— На территории рыбозавода бегать запрещено! — начала было она.
Но он уже был далеко, проносясь теперь по тесным кавернам с зеленой пшеницей, где с крюков на потолке и стенах свисали связки сжатых колосьев, мелко вибрируя из-за работы двигателей. Ему потребовалось пять минут, чтобы добежать до конца пшеничных полей и миновать влажную грибную камеру. После этого ему оставалось преодолеть бесконечно длинный эскалатор, ведущий к комнатам Капитана, где через четыре минуты он должен был начать записывать свое выступление.
Студия представляла собой просто небольшую приемную перед офисом, но именно здесь Капитан любил записывать свои сеансы интернет-трансляции. По периметру комнаты тянулись большие окна, открывавшие вид на туманность, по которой «Эмпирея» двигалась в течение последних полутора лет. Под окнами стояли в ряд коротенькие диванчики, где все желающие могли сесть и посмотреть шоу Кирана для детей Земли или более продолжительное выступление Капитана, который транслировал на Землю новости для взрослых. Перед диванчиками стояла маленькая, но очень мощная камера, а над ними располагался ряд ярких раскаленных ламп, освещавших стол, за которым сидел Киран, читая новости.
Сегодня в студии было всего несколько человек, и Киран поспешил мимо них прямо к гримерному креслу, где его ждала Шерил с пуховкой для пудры.
— Ты в последнее время всегда приходишь впритык, — заметила она, вытирая пот с его лица. — Ты весь мокрый.
— В камере это будет незаметно.
— Зато заметно, что ты задыхаешься.
Она направила ему в лицо маленький вентилятор, чтобы подсушить его, и это было чудесно, а затем припудрила его тальком.
— Тебе нужно быть более внимательным.
— Мы же просто записываем. Мы не сможем отправить записи, пока не выйдем из туманности.
— Ты сам знаешь, как Капитан любит обновлять архивы, — сказала она, ухмыляясь. — Он на этом помешан.
Киран не понимал, почему они до сих пор занимаются этими интернет-трансляциями — связи с Землей не было уже много лет. «Эмпирея» была так далеко от дома, что любому радиосигналу потребовались бы годы, чтобы дойти до точки назначения. И даже когда бы это произошло, сигнал был бы так сильно искажен, что требовал бы сильной корректировки, чтобы его можно было понять. Возможно, он никогда не узнает, слушает ли кто-то на Земле его выпуски новостей, и от этого Кирана не оставляло ощущение, что он читает новости в пустоту.
