Раздраженный оператор решетки посмотрел на Хорна, как бы обращая его внимание на нерезонность требования. Хорн пожал плечами.
— Вы запросили аварийную посадку, — сказал оператор. — Вам ее предоставили. Согласно правилам, начавшаяся аварийная посадка должна быть завершена полностью, и перед тем, как снова взлететь, корабль должен пройти осмотр.
Затем он добавил с упреком:
— Сами знаете, слишком многие шкиперы пытались сократить время ожидания, требуя аварийной посадки.
Голос в динамике разразился богохульствами. Оператор уменьшил громкость, превратив голос в тонкий писк, строящий один над другим невоспроизводимые этажи. Он следил за своими циферблатами. После долгого ожидания оператор включил снаружи предупредительные огни, которые сообщали всем атмосферным флаерам о спускающемся из космоса корабле. Впрочем, в такое время особой нужды в предупредительных мерах не было.
— Откуда прилетел этот «Тебан»? — спросил Хорн.
Оператор помотал головой, признавая свою неосведомленность.
— Может быть, они шли по той же трассе, по которой идет «Даная». Они должны знать, не было ли каких-нибудь сообщений о происшествиях на этой трассе. Обычно там все в порядке, но я пойду узнаю.
Оператор кивнул головой.
— Космические путешествия, — заметил он, — всегда кажутся абсолютно безопасными, пока в полет не отправится кто-то из твоих близких. Тогда и начинаешь волноваться.
— Точно! — нервно ответил Хорн. — «Даная» — хороший корабль. Я сам проектировал ее двигатели. По-настоящему хороший корабль, как и должно быть. Но на борту мой пассажир. Так что естественно…
Он беспокойно подошел к окну и посмотрел наружу. Все было тихо и спокойно, а бесчисленные огни космопорта и, особенно, километровой высоты посадочной решетки выглядели странно одинокими. Однако ночью, когда вымирают все те места, где днем кипела работа, всегда ощущается атмосфера одиночества. Днем здесь садились и взлетали транспортные космолеты. Где-то на площадке мог загружаться или разгружаться грузовой корабль. Время от времени на площадке внутри решетки появлялся пассажирский лайнер, быстро выгружая почту и багаж пассажиров и стремясь побыстрее вернуться в космос, на дальние трассы.
Хорн посмотрел в небо. Решетка захватила «Тебан» на необычно низкой высоте, но все-таки для посадки еще нужно было какое-то время. Хорн знал, что бродяга прошел через один или несколько пунктов, которые должна была пройти и «Даная». «Даная» уже давно стартовала с Канны-2. Она двигалась к Внутреннему Кольцу. На Тотмесе она должна была совершить посадку и снова взлететь, прокладывая свой путь через Берилины. Это требовало виртуозной навигации, но трасса корабля через созвездие была хорошо разведана и оборудована маяками. После посадки на Волким с пассажирами и грузом она должна повернуть и спуститься по проходу Римера прямо на Фомальгаут, где и ждал Хорн.
Все эти перелеты, по идее, были безопасными, и Хорн это знал; но тем не менее спокоен он не был. Это было то беспокойство, которое порождается серьезным знанием некоторых вещей о космосе. Конструирование двигателей для космических кораблей было профессией Хорна. Такие двигатели, создаваемые специально для конкретного корпуса, становились уже не просто отдельными механизмами, а неотъемлемой частью корабля. И им можно было доверять. Космические полеты считались безопасными. Даже крупные финансовые учреждения доверяли для космической перевозки громадные суммы в межзвездных банкнотах. А это было признаком гораздо большей безопасности, чем требовалась для перевозки пассажиров. Если уж кораблям доверялась перевозка денег, то они должны были быть по-настоящему безопасными!
На кораблях теперь уже даже не было инженеров-механиков. Вместо этого устанавливались дополнительные двигатели. За многие годы на современных кораблях не было зарегистрировано ни одного отказа двигателя, да и в любом случае просто не хватало квалифицированных специалистов для того, чтобы без толку возить их сквозь пустоту на случай происшествий, которые никогда не случались. Так что Хорн волновался не из-за двигателя «Данаи». Его волновал сам космос.
Космос не был пустым. И несмотря на абсолютно надежные двигатели космических кораблей, происшествия все-таки случались. В галактике были не только яркие сверкающие солнца, предупреждающие проходящие корабли о своем существовании, а заодно и о возможности встречи кружащих около них планет и метеорных потоков. Встречались и темные звезды, и их, к сожалению, было гораздо больше, чем светящихся. Там, где космос должен был бы быть свободным, оказывались гравитационные поля. Встречались и пылевые скопления, настолько малые, что их невозможно было обнаружить, пока корабль практически не входил в них. И еще были потоки метеоров, двигающихся (никто не взялся бы утверждать, что по какой-то орбите) вокруг совершенно не связанных между собой солнц.
Поэтому Хорн и волновался. Космические корабли, как и морские, иногда исчезали. Гравитационные поля вели себя так же, как и морские течения, сносившие суда с курса. Малые пылевые скопления соответствовали подводным скалам или отмелям. А потоки метеоритов были как айсберги или плавающие брошенные суда, и столкновение приводило к полному разрушению корабля. Так что в межзвездном пространстве были вполне реальные опасности. Но катастрофы происходили крайне редко. Благодаря наблюдению за трассами и хорошему обеспечению маяками, постоянному патрулированию даже наиболее хорошо изученных трасс на случай возникновения новых опасностей, с тщательно разработанной системой оповещения космоплавателей об опасностях, путешествия между звездами стали ничуть не опаснее, чем океанские плавания в эпоху парусного флота.
Но поскольку это летела Джинни, чтобы выйти за него замуж, Хорн волновался. Мысли о Джинни усиливали все его чувства. Потому-то он и волновался, бессмысленно и бесцельно.
Оператор решетки сидел справа от него. Посадка корабля была в основном чистой рутиной, но небрежность оператора могла принести массу неприятностей. Впрочем, этот был настоящим профессионалом. Он минимально вмешивался в ситуацию, предоставляя решетке самой делать все, что она только могла. И все-таки, перекладывая рутинную работу на автоматику, он в нужные моменты проворно и с уверенностью профессионала принимал решения там, где требовался человеческий опыт.
Яркий луч света ударил в небо. Высоко, очень высоко сверкнул серебристый блик. Он увеличивался в размерах, опускаясь все ниже и ниже, пока в световом луче не обрисовались конкретные формы. Это был корабль. Он садился. Затем ослепительно яркий свет потускнел и погас. Корабль оказался маленьким, приземистым, побитым космическим бродягой древнего вида, твердо стоящим на посадочных опорах.
