Девушка, покорно склонив голову, притащила из мужской половины юрты бурдюк, наполнила чашки и тут же ушла возиться с бараниной.
— Ургалай, — вновь проговорил старик, и дервиш понял, что тот обращается к своей невестке, — позови сюда внука Едугея. Он уже вырос и имеет право присутствовать, когда мужчины беседовать будут.
Невестка выскочила из юрты, и до дервиша донеслось, как она бранила мальчишку, за то, что тот разорвал халат. Нищий невольно улыбнулся.
Едугея он увидел через минуту. Сначала в проход просунулась голова парнишки, того самого, что несколько минут назад прискакал на скакуне, и лишь потом, словно перепрыгивая порог, вошел и сам батыр. Дервиш не ошибся, мысленно назвав его так.
— Садись, — молвил старик и рукой указал на освободившееся место.
Паренек сел рядом с дедом. Окинул рваные одежды дервиша и спросил:
— Ты кто?
И тут же получил от старика подзатыльник.
— Прости его дорогой гость, — проговорил тейджи, — молод еще и не знает все обычаев.
— Пусть спрашивает, — молвил дервиш, — любопытство не порок.
— Кто ты? — осмелился Едугей.
— Меня зовут Ширэ Джиладкан. Я дервиш. Странствую по свету в поисках истины.
Стрик улыбнулся, взглянул на нищего.
— Позволь и мне представиться, общающийся с духами, — произнес он, — Я — Сумум-бек, а это дети мои и внук. Это Арвай, Удвай. Еще есть Тугал, но он сейчас на дальнем пастбище, и Кайрат, он сейчас воюет с соседним улусом. — И видя, как закачал головой гость, продолжил, — а это сын его и мой внук — Едугей. Смотри, какой большой стал. Совсем жених.
Дервиш вновь кивнул. Он уже понял, что последнее старик произнес неспроста. Первая жена и невестка, шептались в женской половине юрты не иначе о будущей супруге батыра. Скорее всего того на днях должны были отправить на соседнее стойбище. Именно там, как понимал дервиш, у тейджи была на примете невестка для внука. Сейчас старик, как бы намекал Ширэ Джиладкану, чтобы тот спросил благословение у духов предков. Увидев кивок, тейджи улыбнулся.
— Погода нынче отменная, — неожиданно сменил разговор Сумум-бек.
— Что верно, то верно, — проговорил дервиш, — у вас тут хорошо. Откуда я иду, вот уже неделю льет дождь, и грохочут молнии. Жуткая вещь вам скажу.
Кочевники дружно закивали.
— И ты в такую погоду не простудился? — поинтересовался старик, вспомнив, как пролежал он неделю с кашлем, пока старшая супруга не отпоила его горячим чаем с салом.
— Духи предков были милостивы ко мне, — пояснил Ширэ Джиладкан.
— И то, верно. Небо тому судья, — согласился старик.
Старшая жена притащила огромный казан и поставила перед сидящими. Арвай, достал огромный кусок мяса, жир с которого так и капал, и протянул вначале дервишу. Тот двумя руками взял его, но желание впиться в него зубами преодолел. Дождался, пока средний брат всем по куску даст.
— Куда и зачем ты идешь? — полюбопытствовал старик, поднося чашу с кумысом ко рту.
— К хану с хорошими вестями спешу, — ответил дервиш и впился своими зубами в мясо. Оторвал кусок и стал жадно жевать, словно и не ел вот уже больше месяца.
— А, что за вести? — спросил Арвай, понимая, что странник на них просто может не ответить.
— Духи предков сообщили мне, что война, которая идет между улусами, должна вот-вот кончиться…
От этих слов на лице старика появилась улыбка
— Хорошие вести ты принес мне, Ширэ Джиладкан. Добрые.
Едугею человек в лохмотьях и сером колпаке с первого взгляда не понравился. Он даже обрадовался, когда тот в юрту к деду зашел. Думал, еще чуть-чуть с Гаяром провозится, уже собирался гриву коня расчесать, так появилась мать. Сначала отругала за порванный халат, а потом, почти силком, заставила в юрту идти. Сел с дедом, рядом с ним он чувствовал себя увереннее. Влез в разговор, но получив подзатыльник, понял, что хоть и заслужил право присутствовать, говорить наравне со всеми еще не дорос. Пока старшие разговаривали, косился на дервиша, разглядывал его. Да и тот изредка посматривал на Едугея. Больше всего заинтересовал парнишку амулет, что висел на шее у нищего. На маленькой тоненькой золотой цепочке висел прозрачный камень. Попадались Едугею красные, бирюзовые, голубые и даже зеленые, но вот такого он, ни когда еще не видел. В амулете то и дело отражался огонь очага, и казалось, что камушек жил своей жизнью.
Когда Сумум-бек предложил дервишу занять лучшее ложе в юрте, чтобы тот смог выспаться перед дальней дорогой, нищий отказался. Путник взглянул на Едугея, потом посмотрел на старика и произнес:
— Ты, же сам хозяин просил, чтобы я у духов предков спросил, — проговорил нищий, — а для этого мне нужно уединение.
Спорить старик не стал. Взглянул на сына и приказал подыскать юрту. Тот встал, поклонился отцу и тут же ушел. Едугей хотел было последовать за дядей, но тайджи остановил.
— Сейчас Арвай придет, проводишь уважаемого.
Вскоре тот вернулся. Опустился на ковер. Молвил:
— Я выполнил вашу волю, отец. Нашел юрту для достопочтимого гостя. Цагаандорж согласился на ночь уступить ее для дервиша.
Тайджи взглянул на внука и проговорил:
— Едугей проводи Ширэ Джиладкана до юрты Цагаандоржа, да сам немедленно сюда возвращайся.
Не хотелось оставаться наедине с этим таинственным незнакомцем, но другого выхода у паренька не было. Пока до юрты шли, Едугей ни слова не проронил, лишь только изредка косился на амулет дервиша.
— Интересно, наверное? — спросил вдруг Ширэ Джиладкан, останавливаясь.
Едугай непроизвольно кивнул. Он бы сейчас с удовольствием убежал, да вот только ослушаться деда боялся.
— Вижу что интересно, — продолжал между тем дервиш. — Так и быть. Тебе скажу, только ты больше ни кому об этом не рассказывай. Хорошо?
Едугей хотел было ответить, но рот словно парализовало. Оставалось только кивнуть.
— Вот и ладно, — проговорил нищий. — С помощью этого амулета, я общаюсь с духами предков.
Ширэ Джиладкан поднес руку к украшению и уже хотел, было, его снять, но парнишка вдруг рванул с места и убежал. Дервиш рассмеялся, он чувствовал, что любопытство заставит вернуться парнишку, тем более вряд ли тот упустит момент посмотреть, как нищий будет общаться с духами.
Его смех привлек внимание хозяина юрты, тот вышел, оглядел гостя и произнес:
— Мой дом твой дом. Проходи, гость дорогой.
Ширэ Джиладкан вошел в юрту. Жилища Цагаандоржа ничем не отличалось от других. Посреди юрты очаг, вдоль стен скромная утварь. Вот только женщина в ней была, наверное, давно. Дервиш почувствовал каким-то шестым чувством, что Цагаандорж здесь жил совершенно один. Отшельник. Ширэ Джиладкан посмотрел на Цагаандоржа и уточнил, знает ли тот распоряжение тайджи? Получив утвердительный ответ, нищий улыбнулся и попросил его оставить одного.
