Я принадлежу к числу тех, кто считает, что стоит попробовать, — и попробовал в цикле романов «Возвышение», действие которых происходит в опасном будущем несколько сот лет спустя, в космосе, который люди только начинают понимать.
Начал я с правдоподобного допущения, что люди могут начать генетически изменять дельфинов и шимпанзе, придавая этим умным животным завершающий толчок, необходимый, чтобы стать нашими партнерами. В дебютном романе «Прыжок в Солнце» я рассказываю о том, как три земные разумные расы обнаруживают, что могучая межзвездная цивилизация уже давно занимается тем же самым. Следуя древнему завету, каждый вышедший в космос клан в цивилизации пяти галактик ищет перспективных новичков для «возвышения». За эту услугу новая раса клиентов обязана определенный период служить патронам, а затем сама начинает искать, кому можно передать дар разума.
За этой благостной картиной прячется немало зловещих тайн, которые раскрываются в последующих романах. В «Звездном приливе» и «Войне за Возвышение» — оба романа получили премию «Хьюго» — описывается ударная волна, раскачивающая галактическое сообщество, когда скромный земной звездный корабль «Стремительный» с командой из сотни неодельфинов и нескольких людей отыскивает ключи к миллиарднолетнему заговору.
Моей целью было насытить серию элементами, которые нравятся читателям фантастики, например, не одним способом преодолевать эйнштейновское ограничение на передвижения быстрее света, но сразу полудесятком таких способов. В качестве декорации я использовал пять галактик, причем за кулисами таились и другие. Действующие лица — люди, дельфины и шимпанзе — подбирались таким образом, чтобы вызвать сочувствие и, как я надеюсь, сообщить запоминающиеся идеи.
После промежутка в несколько лет, занятого другими проектами, я вернулся к широкому холсту с новой трилогией «Буря Возвышения», состоящей из трех сюжетно связанных романов: «Риф Яркости», «Край бесконечности», «Небесные просторы». В этих романах продолжают описываться приключения и испытания экипажа «Стремительного», но также рассказывается об уникальном милитаристическом обществе на Джиджо, планете в изолированной четвертой галактике; эта планета объявлена «невозделанной», разумные существа не имели права вмешиваться в развитие ее биосферы. Вопреки этому закону на запретный мир тайно прилетает несколько кораблей, привозя колонистов полудесятка рас, и у каждой группы есть очень существенный повод бежать от опасности, грозящей ей дома. После первоначальных недоразумений и стычек шесть народов Джиджо, включая изгнанников-людей, заключают мир, объединяя усилия в попытке создать процветающую культуру на своей любимой планете, в то же время скрываясь от космоса… до того дня, пока с неба не обрушиваются новые неприятности.
Пришло «Время Перемен», раскачивая самодовольную цивилизацию пяти галактик. Никто не может считать себя в безопасности, и нет больше ничего определенного. Нельзя доверять ни истории, ни законам, ни биологии, ни даже физике.
Во Вселенной что-то происходит, и все говорит о том, что наступает конец света.
В этом новом рассказе «Искушение» я вскрываю еще один слой этой разворачивающейся саги и изображаю небольшую группу беженцев-дельфинов, которые узнают, какие опасности могут скрываться в очень привлекательном предложении: вам предлагают то, что вы всегда хотели.
Дэвид Брин
Океан Джиджо гладил ей бока, словно прикосновением носа матери или лаской любовника. Может, это и проявление неверности, но Маканай казалось, что чуждый океан мягче и вкуснее вод Земли, ее родины, которую она не видела уже семь лет.
Легкими ударами мощных плавников Маканай и ее спутник легко удерживались рядом с огромной стаей рыбоподобных существ — с красными плавниками, фиолетовыми жабрами и длинными прозрачными хвостами, которые сверкают в наклонных лучах солнца, как искры плазмы за звездным кораблем. Стая тянется бесконечно, питаясь плавучими облаками планктона, согласованно перемещаясь по прибрежным отмелям, словно медленно извивающееся тело гигантской змеи.
Эти существа прекрасны… и очень вкусны. Стройное серое тело Маканай ловко повернулось, выхватив из кишащей массы одно существо и вызвав этим только легкую рябь среди его соседей. Такой небрежный стиль охоты, должно быть, нов для Джиджо, потому что существа как будто не замечают дельфинов. Упругая плоть по вкусу напоминает экзотические сардины.
— Не могу подавить чувство вины, — произнесла Маканай на подводном англике — языке щелканий и писков, очень хорошо приспособленном к подводному царству, где звук важнее света.
Спутник Маканай плыл рядом со стаей брюхом вверх; его спинные плавники вяло заработали, когда он тоже схватил одно из существ.
— При чем тут вина? — спросил Брукида, а жертва тем временем билась в его узких челюстях. Впрочем, ее биение не препятствовало потоку слов-глифов, поскольку пасть дельфина не участвует в создании звуков. Быстрая серия сонарных импульсов исходит из его лба. — Ты стыдишься того, что живешь? Того, что приятно снова оказаться на просторе, а теплое море трется о твою кожу и волны навевают тебе сны? Неужели тебе не хватает стоячей воды и затхлого воздуха на корабле? Или мертвых эхо твоей тесной каюты?
— Не говори глупости, — ответила Маканай. После трех лет, проведенных в тесноте земного исследовательского корабля «Стремительный», она чувствовала себя как зародыш, зажатый в чреве. Освободиться из этого чистилища — словно родиться заново, — Просто мы наслаждаемся тропическим раем, а наши товарищи в это время…
–..продолжают полет в космосе, терпя все неудобства, преследуемые злобными врагами, на каждом повороте глядя в лицо смерти. Да, знаю.
Брукида выразительно вздохнул. Престарелый геофизик перешел на язык, более приспособленный для выражения ядовитой иронии:
Зимняя буря тратит
Всю свою силу на риф,
Не трогая лагуну.
Хайку тринари выразительны и суховаты. В то же время Маканай не могла не сделать врачебное заключение. Она обнаружила, что сонарные образцы речи ее старого друга насыщены полутонами праймала — природного полуязыка китообразных, которым пользуются на Земле дикие дельфины Tursiops truncatus. Представители современного вида amicus должны избегать этого языка, чтобы их сознание не подвергалось искушению пойти по древним путям. В этом языке таятся ритмы животной чистоты.
Маканай встревожилась, уловив элементы праймала в речи Брукиды, одного из немногих своих товарищей с непострадавшей психикой. Большинство дельфинов на Джиджо в той или иной степени страдали стресс-атавизмом. Утратив мыслительные способности, необходимые инженерам и космическим исследователям, они больше не могли помочь «Стремительному» в его отчаянном бегстве через пять галактик. Логичным решением казалось высадить небольшую колонию на Джиджо; Маканай должна была в мягкой мирной обстановке присматривать за регрессировавшими товарищами, а остальные члены экипажа устремились к далеким новым кризисам.
