Итак, это леди-сержант. В галактике такое бывает; даже мать милорда была в свое время прославленным бетанским офицером. «Только эта леди-сержант — великанша-мутантка», — эту мысль Ройс жестко подавил. Подобного рода деревенским предрассудкам в этом доме не место. Хотя она явно продукт генной инженерии; иначе и быть не может. Ройс достаточно пришел в себя, чтобы спросить: — Могу я взять вашу сумку, э-э… сержант?
— О… прекрасно. — Смерив Ройса каким-то неуверенным взглядом, она вручила ему баул, болтавшийся у нее на плече. Розовый лак на ногтях не мог скрыть того, что они скорее похожи на когти — столь же твердые и пригодные в дело, как у пантеры. Обрушившийся на руку вес сумки чуть было не вывихнул Ройсу плечо. Он выжал из себя отчаянную улыбку и, вцепившись в баул обеими руками, поволок его вверх по лестнице, вслед за милордом.
Первым он отвел в комнату усталого пилота. Тауре предназначались гостевые покои на втором этаже, из тех, что недавно перестроили, с собственной ванной. Апартаменты самого милорда были дальше по коридору, за углом. Таура подняла руку, провела когтем по потолку и улыбнулась, явно довольная трехметровой высотой.
— Значит, — заговорила она, обернувшись к Ройсу, — свадьба в Зимнепраздник по барраярскому обычаю особо благоприятна?
— Чаще их играют летом. Наверное, на зиму ее назначили потому, что у невесты милорда сейчас каникулы между двумя семестрами в университете.
Густые брови в удивлении приподнялись. — Она студентка?
— Да, мэм. — Кажется, к женщине-сержанту надо обращаться «мэм». Пим бы знал точно.
— А я и не знала, что это столь юная дама.
— Нет, мэм. Госпожа Форсуассон вдова — у нее есть сын, Никки, ему девять. Помешан на скачковых кораблях. Вы случайно не знаете — тому пилоту нравятся дети? — Никки прилипнет к Мэйхью, точно к магниту.
— Ну… не знаю. Не думаю, что Арди сам знает. На флоте свободных наемников он вряд ли имел дело с детьми.
Значит, ему надо приглядеть и удостовериться, что малыш Никки не нарвется на болезненный отказ. В нынешних обстоятельствах милорд и будущая миледи, наверное, не смогут уделить ему обычного внимания.
Сержант Таура прошлась по комнате, с удовольствием (как надеялся Ройс) разглядывая удобную обстановку, затем посмотрела в окно, на укутанный зимней белизной сад и искрящийся в свете охранных прожекторов снег. — Наверное, разумно, что он в конце концов женится на форессе, такой же, как и он сам. — Она наморщила нос. — Форы — это общественный класс, воинская каста или что? Из объяснений Майлза я так и не поняла. Судя по тому, как говорит об этом он, то это почти религия. По крайней мере, его религия.
Ройс озадаченно заморгал. — Ну, нет. И да. Все вместе. Форы — это… ну, форы.
— Разве теперь, на осовременившемся Барраяре, остальные классы не выражают недовольства существованием наследственной аристократии?
— Но они же наши форы.
— Сказал барраярец. Хм. Значит, вам позволено их критиковать, но боже сохрани любого чужака, который посмеет сделать то же самое?
— Да, — с облегчением подтвердил Ройс: она уловила смысл, хоть его собственный язык запнулся и не сумел этого выговорить.
— Семейное дело. Понятно. — Широкую улыбку сменила хмурая сосредоточенность — если честно, не столь устрашающая, поскольку не так явно демонстрировала клыки. Пальцы стиснули занавеску, невольно проколов когтями дорогую ткань; поморщившись, она разжала руку и убрала ее за спину. И тихо сказала: — Итак, она фор, замечательно. Но любит ли она его?
Она так странно подчеркнула это слово, но Ройс не знал, как слышанное истолковать. — Я совершенно уверен в этом, мэм, — преданно констатировал он. А что будущая миледи ходит хмурой и в мрачном расположении духа — это предсвадебные волнения вкупе с экзаменационными стрессами, да еще понесенная ею не столь давно тяжкая утрата…
— Конечно, — она сверкнула чуть нарочитой улыбкой. — Вы давно служите лорду Форкосигану, оруженосец Ройс?
— С прошлой зимы, мэм, когда среди форкосигановских оруженосцев открылась вакансия. Меня прислали по рекомендации Муниципальной стражи Хассадара, — добавил он с легким вызовом, словно приглашая ее посмеяться над своим скромным, вовсе не военным, прошлым. — Понимаете, двадцатка графских оруженосцев всегда набирается из его собственного Округа.
Она не отреагировала вовсе; очевидно, слова «Хассадарская муниципальная стража» ничего для нее не значили.
Он спросил в ответ: — А вы… долго ему служили? Там? — В галактической дали, где милорд обзавелся такими экзотическими друзьями.
На ее помягчевшем лице снова появилась клыкастая улыбка. — В каком-то смысле, всю мою жизнь. Во всяком случае, с тех пор, как началась моя настоящая жизнь, десять лет назад. Он великий человек. — Последнюю фразу она произнесла с абсолютной убежденностью.
Ну, он определенно сын великого человека. Граф Эйрел Форкосиган был колоссом, чья тень падала на последние пол-столетия барраярской истории. Карьера лорда Майлза была не столь общеизвестна. И никто не собирался посвящать в ее подробности Ройса, самого младшего оруженосца, не служившего в СБ, как сам милорд и большинство остальных оруженосцев.
Однако Ройсу маленький лорд нравился. С такой родовой травмой и всем прочим — Ройс избегал унизительного слова «мутация» — жизненный путь не был для него гладким, несмотря на высокородное происхождение. Ему достаточно трудно добиться самых обычных вещей, например… женитьбы. Да, мозгов у милорда хватало — возможно, в качестве компенсации за чахлое тело. Ройсу всего лишь хотелось, чтобы милорд не считал своего самого нового оруженосца болваном.
— Спуститесь вниз, и библиотека будет справа от лестницы, за еще одной комнатой. — Он коснулся лба в прощальном салюте, намереваясь сбежать от этой пугающей великанши. — Ужин будет не торжественный, одеваться вам не надо. — Когда она озадаченно опустила взгляд на свои помятые в дороге просторные розовые брюки и куртку, Ройс пояснил: — Наряжаться, то есть. То, что на вас сейчас надето, превосходно.
— А-а, — отозвалась она с явным облегчением. — Так понятнее. Спасибо.
* * *
Закончив свой обычный обход дома, Ройс вернулся в прихожую перед библиотекой и обнаружил там огромную женщину и скачкового пилота. Они разглядывали временно выставленные там свадебные подарки. Самые разнообразные предметы прибывали уже несколько недель. Каждый попадал в руки Пима, который его разворачивал, проводил проверку на предмет безопасности и заворачивал снова. Когда у четы обрученных находилось время, они разворачивали подарки сами и выставляли на обозрение вместе с карточкой дарителя.
