Кроуэлл забарабанил пальцами по столу, собираясь с мыслями.
— Бруухиане весьма выносливый народ. Может быть, причина в перенапряжении?
— Исключено, абсолютно исключено. Как только вышла твоя книга, сюда прибыл наблюдатель Конфедерации — ксенобиолог. Он призван следить за аборигенами. На ноге у каждого, кто работает на руднике, вытатуирован серийный номер. Их регистрируют на входе и выходе, и никому не позволено проводить в шахте более восьми часов в день…
«Исчезновения», — безмолвно напомнила о себе та часть мозга Кроуэлла, которая принадлежала Отто.
— Ты говорил что-то о переменах, произошедших в последнее время?
— Мм-да… — Джонатан всплеснул руками и звучно глотнул из стакана. — Весьма печальная ситуация. Ты же знаешь, нас всего около пятисот человек на планете. Я имею в виду постоянный персонал.
— Серьезно? Я полагал, вас теперь должно быть больше.
— Компания не поощряет иммиграцию — нет рабочих мест. Все как у нас дома, в Штатах. Так вот… В последние несколько месяцев люди стали пропадать. Исчезать. Должно быть, они уже мертвы, потому что человек не может выжить на местной пище, а наши собственные запасы строю контролируются. Люди исчезли без следа. На сегодняшний день пропали трое, включая управляющего рудника. Честно говоря, по единодушному мнению, их погубили эти местные, преследуя…
— Невероятно!
— …какие-то свои цели. И, как ты можешь представить, растут дурные настроения. Э-э… несколько аборигенов были убиты…
— Но… — Сердце Кроуэлла забилось угрожающе быстро. Он заставил себя откинуться на спинку стула, глубоко вздохнул и заговорил спокойнее: — Бруухианин органически не способен лишить человека жизни. У них нет понятия «убийство», они никогда не… не ускоряют процесс.
— Согласен. Обвинение действительно абсурдное, — произнес Линдэм. — Но они очень сильны физически. Кроме того, альтернативный вариант означает, что убийца среди нас.
— Может быть, и нет, — сказал Кроуэлл. — Может быть, есть что-то в природных условиях планеты. Что-то, что мы проглядели раньше. Какая-нибудь скрытая опасность. Вы искали в пыльных ямах?
— Ничего не нашли.
Они беседовали об этом еще с полчаса, потом перешли к вопросам менее мрачным, но Кроуэлл-Макгэвин так ничего и не узнал нового.
Линдэма вызвали по системе общественной связи. Он поднялся, прощаясь.
— Может быть, Айзек, назначить кого-нибудь, кто проводил бы тебя до «Отеля»? Я некоторое время буду загружен: надо внести товары и каталоги.
— Не надо, я найду дорогу. А ты по-прежнему занимаешься экспортом-импортом?
— Да, по-прежнему. Только теперь я на самом верху, — Линдэм улыбнулся. — Начальник отдела импорта. Так что раз в неделю занят выше головы — сортирую все, что к нам поступает.
— От всей души поздравляю, — сказал Кроуэлл.
А Макгэвин передвинул собеседника на одну строчку выше в списке подозреваемых…
Двуколка, накренившись, остановилась, и Кроуэлл грузно выбрался наружу. Туземцу, протащившему его больше километра, он дал мелкую монету чеканки Компании и сказал:
— За работу — вот награда.
Туземец принял ее огромной трехпалой рукой и засунул в рот. Он пробормотал ритуальный ответ, потом сгреб багаж в охапку и понес к дому. На распахнутой двери было написано: «Отель N I».
Кроуэлл тяжело нес свое большое тело по дорожке, завидуя легкой трусце туземца. Бруухианин был покрыт короткой коричневой шерсткой, сейчас слегка увлажненной потом. Сзади он походил на большую земную бесхвостую обезьяну. Ноги, по форме ничем не отличавшиеся от рук, были непропорционально коротки относительно тела. Эта особенность придавала походке бруухиан несколько карикатурный характер.
Впрочем, если смотреть спереди, то в туземцах не было ничего комического. Два громадных, сверкающих немигающих ока (век у бруухиан не было, но каждые несколько секунд на глаза опускалась и поднималась прозрачная мигательная перепонка, как у птиц), на лбу — скопление нечетких зрительных пятен, чувствительных к инфракрасному излучению, которые позволяли ориентироваться в кромешной темноте.
Данный индивидуум щеголял двумя украшениями, позаимствованными у землян: замечательными сережками и набедренной повязкой.
Прежде чем Кроуэлл добрел до середины дорожки, бруухианин уже выскочил из дома, молча обогнул Кроуэлла, впрягся в повозку и был таков.
Кроуэлл ввалился в комнату и устало опустился на шаткую койку спартанского образца. Он обдумывал, стоит ли ложиться (уверенности в том, что потом удастся подняться, не было), как вдруг в дверь кто-то постучал.
— Войдите, — сказал он с усилием.
В комнату робко заглянул долговязый молодой человек с едва пробивающейся бородкой. На нем были рубашка и шорты цвета хаки, в руках он держал две бутылки пива.
— Я Уолдо Штрукхаймер, — сказал он, как будто это что-то объясняло.
— Добро пожаловать. — Кроуэлл не мог отвести глаз от пива. В дороге он пропылил себе все внутренности.
— Полагаю, вы не откажетесь чего-нибудь выпить, — сказал молодой человек. Он пересек комнату в два гигантских шага, осторожно откупорил бутылку.
— Прошу… — Кроуэлл махнул в сторону туземного стула и поспешил сделать жадный глоток. — Тоже постоялец?
— Кто? Я? О, нет. — Уолдо откупорил вторую бутылку, сунул обе пробки в нагрудный карман. — Я ксенобиолог, забочусь о благосостоянии коренного населения. А вы доктор Айзек Кроуэлл. Очень приятно, что наконец-то с вами повстречался.
— Доктор Штрукхаймер, с момента приземления я успел побеседовать только с одним человеком… И он сообщил мне весьма тревожные новости.
— Вы имеете в виду исчезновения?
— И это тоже. Но прежде всего резкое падение средней продолжительности жизни бруухиан.
— Вы об этом не знали?
— Нет, не знал.
Уолдо покачал головой.
— Два года назад я написал статью для «Журнала внеземных цивилизаций». Значит, она до сих пор не увидела свет… С кем вы разговаривали?
— С Джонатаном Линдэмом. Он говорил о висмуте.
Уолдо сложил длинные пальцы шатром.
— Ну да, это первое, что пришло и мне в голову. У бруухиан действительно налицо все клинические симптомы отравления. Я бы и впредь подозревал висмут, но едва мы узнали, насколько он ядовит для туземцев, как тут же строго-настрого запретили ввозить на планету.
— Может быть, в последнее время изменилась их… э-э… диета? Например, включение в рацион земной пищи?
— Нет, они живут только за счет своих млекорептилий. На человеческую еду даже смотреть не хотят. Я долгое время брал пробы мясных стручков, которые они снимают с рептилий и едят. Ничего необычного. Определенно никаких следов висмута.
