им бы занимались все подряд.
На третий день ему удалось найти что-то наподобие тракта между горами, пару раз он встречал горные ручьи. В этом ему помог коммуникатор, улавливающий малейшие изменения состава и влажности воздуха. На пятый день он вышел на дорогу. Ещё через день его, обезвоженного, подобрал аэромобиль.
***
– Где я?
Марк проснулся на кушетке, по всей видимости, в санитарном помещении, так как всюду были какие-то ампулы, колбочки и медицинские инструменты, а также женщина в спецкостюме.
– Вы в миссии Коннели. Я доктор Коннели Джейн.
– Очень приятно, доктор Джейн. Я Марк Грин. Можно ли от вас позвонить на орбитальную станцию Орион-6?
– Боюсь нет, мистер Марк. Гинея ушла в тень, а заряд аккумуляторных солнечных батарей рассчитан только на работу самых необходимых приборов и освещения нашей миссии. Вы сможете позвонить утром.
– Понятно. Хотя чёрт, уже, наверно, поздно.
– Что с вами случилось, мистер Грин, вы здесь один или с кем-то?
– Я один. Авария планера, капитан сказал эвакуироваться, и вот я здесь.
– Какой ужас! Планер потерпел аварию? Когда это произошло? Я ничего не слышала по новостям.
– Я не знаю, возможно, кэп перебдел с моей эвакуацией и благополучно добрался до Ориона-6 без меня. Возможно, меня ищут, но думаю, без страховки вряд ли, проще списать на несчастный случай. А как далеко мы от космопорта?
– Достаточно далеко – восемь тысяч километров. И боюсь, здесь нет рейсовых маршрутов. Всего раз в месяц приезжает аэробус миссии, чтобы привезти медикаменты и провизию.
– Да уж, весело тут у вас.
– Не жалуюсь. Как видите, у нас вполне можно отдохнуть и набраться сил. Есть будете?
– Не откажусь.
***
– Вы одна здесь?
– Нет у меня три помощника и ещё Бога. Он абориген, мы сдружились, и он помогает миссии по мере своих сил.
– Давно уже здесь?
– Да, три года.
– Неужели не охота вернуться в цивилизацию или просто в общество?
– Нет, я выбрала это место и не разочаровалась пока в нем. А суета – это не для меня. Да и люди имеют свойство разочаровывать, а тут мы уже все притерлись друг к другу.
– Да, это вы в точку про людей. Я прилетел сюда за гранкрастами и пробыл тут всего пять дней. Так и не успел вкусить все прелести этой планеты.
– Вы так быстро их нашли? – удивилась Джейн.
– Долго искать не пришлось, нанял проводника-аборигена. Он отвез меня в их поселение, там я выменял гранкрасты на разные безделушки, которые у меня были с собой. В итоге все довольны.
– Так вы предприниматель?
– Типа того. Узнал, что планета ещё не освоена, и вот решил поторговать. К сожалению, теперь я здесь застрял, ведь у меня нет с собой почти ничего, даже кредитов на обратный билет на Орион.
Марк демонстративно похлопал себя по карманам и машинально достал мелкий гранкраст, затерявшийся у него в поясном кармане.
– Вот, всё, что есть, – отдал Джейн перламутровый стеклянный камешек.
– Да. Сочувствую вашей потере. Но главное – вы живы. Оставайтесь здесь, пока не придете в норму.
– Да я вроде уже в норме. Спасибо за ужин.
Марк встал из-за стола и подошел к окну кубрика.
– Я о вашем здоровье в целом. Вы, наверно, не знали, но на Гинее гранкрасты радиоактивны, именно поэтому среди аборигенов такая чудовищная смертность. Мы пытаемся их просвещать, а не только оказываем медицинскую помощь. Бога как раз с этим нам помогает.
– Вы серьезно?
– Совершенно. Сколько времени вы были в плотном контакте с более крупными камнями?
– Этого не может быть! – Марк резко развернулся и вытаращил глаза, будто пытаясь разглядеть обман или ухмылку в спокойном лице Джейн. – Нейрокоммуникатор зафиксировал бы повышенный фон.
– Зафиксировал бы, если бы вы его прошили в космопорте. Местная радиация сверхнизкочастотная, этих радиоактивных элементов нет на других планетах, открытых нами.
– В контакте… Хм, примерно два дня, – вспомнил оседающий обратно на стул Марк.
Они с Пирсом решили сэкономить на прошивке, в том числе в целях сохранения защищенного канала связи и других нелегальных настроек нейрокоммуникаторов.
– Вам повезло, заражение начинает проявляться в сбоях внутренних органов при таком контакте примерно через неделю, не раньше. В это время его можно купировать достаточно быстро. Через три недели оно приобретает уже хронический характер, с множественными внутренними кровотечениями, и тогда становиться уже слишком поздно.
– Кингсли…
– Что вы сказали?
– Ничего. Я очень признателен вам доктор, вы меня спасли.
– Не за что. Думаю, мы найдем вам посильную работу в нашей миссии, сможете отработать лекарства и обратный билет на Орион, – улыбнулась доктор Джейн.
