зависимой, закованной в нерасторжимый брак, словно в цепи. Женщины для них лишь средство и развлечение. А законные жены должны лишь производить на свет наследников, во всем покоряться, и бесконечно мириться со своими Тенями, не смея возразить даже словом. Даже мыслью. Иначе будет ждать неминуемая расправа.
В подробности меня, конечно, не посвящали, потому что мне лишь пятнадцать. Родители считали меня полнейшим ребенком, но Климнера знала больше и много что рассказывала. И от жутких историй стыла кровь. Мы понятия не имели, сколько в этих рассказах правды… К сожалению, Климнера теперь сможет убедиться в этом сама. И я бы очень хотела, чтобы все это оказалось враньем, потому что в противном случае ее участи не позавидуешь. Мне было жаль ее, искренне жаль, она получила не свою судьбу. Но так было нужно. Когда подложная принцесса Амирелея достигнет двадцати одного года, Тарвин Саркар женится на ней. И потеряет право на Нагурнат, потому что брак асторца нерасторжим.
И тогда я вернусь.
Этого времени хватит, чтобы отец сумел собрать союзников и подготовить брак, который, действительно, окажется во благо. Нет… я с самого детства знала, что принцессы не могут позволить себе романтические мечты. Когда придет время, я выйду за того, за кого прикажет отец. Но я точно знала, что мой отец никогда не предложит мне что-то низкое или недостойное.
А сейчас отдавали Климнеру. Как жест доброй воли, как залог. Чтобы сохранить множество жизней. Еще есть время, чтобы «воспитать» из нее достойную жену асторца, как эти чудовища и намеревались. Покорную и безропотную. Пусть так и будет. Тракс Саркар еще не скоро узнает, насколько просчитался.
Я видела его сверху. Широкие плечи, длинные синие волосы, глянцевые, как водная гладь, уверенная поступь. Он вел себя, как хозяин. За его спиной — плотная стена охраны. Саркар что-то сказал отцу. Отец ответил. Я не слышала, что они говорят, оставалось лишь догадываться. Асторец остановился в нескольких метрах, что-то выжидал. Мама горячо обняла Климнеру, бесконечно целовала ее щеки и, кажется, плакала. Мама прощалась с «дочерью», и все должно было выглядеть предельно естественно. Климнера почтительно поцеловала ее руку и подошла к отцу для прощального поцелуя. Приложилась к руке, развернулась, решительно подняв голову, и медленно направилась в сторону Саркара. Прямая, гордая. Смогла бы я так же идти? Не знаю… Но в Климнеру вложили все, что положено. Наверное, сейчас она была больше принцессой, чем я сама. Я никогда не была безупречной. И втайне корила себя за это. Я хотела быть достойной. Самой достойной.
Она подошла к Траксу Саркару, склонила голову так, как этот гад не заслуживал. Тот лишь кивнул своим людям, и Климнеру повели к выходу, обступив со всех сторон. Саркар же остался. Но зачем, когда дело сделано?
Гинваркан нетерпеливо шагнул ко мне. Излишне резко и порывисто.
— Уходим, ваше высочество, — в голосе звенели стальные нотки, которых я никогда у него не слышала прежде. Дурной знак — я чувствовала это.
Я нервно отмахнулась, не в силах оторвать взгляд от монитора:
— Почему он не уходит? Чего он хочет, Гинваркан? Что еще ему нужно? Ты знаешь! Ты знаешь!
— Уходим!
Он замахнулся, намереваясь выхватить монитор, но я оказалась быстрее — куда здесь старику. Я вскочила с каменных ступеней, на которых сидела, и забралась выше по лестнице.
— Принцесса!
— Нет! Скажи мне!
В груди колотилось что-то громкое, тревожное. Я готова была даже ударить старого слугу, если он будет мне мешать.
Саркар снова что-то говорил, обращаясь к отцу. Кажется, тот улыбался. Но почему внутри так скрутило узлом, будто вот-вот должно произойти что-то непоправимое?
— Амирелея!
Я лишь поднималась выше и выше, понимая, что сейчас просто не могу отключить связь. Я должна видеть. Должна! Фактурат теперь огромным лупоглазым насекомым маячил перед носом Гинваркана, мешая добраться до меня. Светил прямо в лицо. Как только мы покинем ангар, фактурат обнулится, чтобы не сохранить в своей технологичной памяти ни единой мелочи, которая может выдать меня. Он будто сам хотел отсрочить этот момент.
Саркар снова что-то говорил, заложив руки за спину. Кивал, оборачивался на своих людей. Он считал себя победителем. Конечно, он получил для своего сына принцессу Нагурната — это ли не победа? Я знала, сколько она значит для асторцев. Не просто союз — триумф. И даже Галактический совет будет бессилен. Но, как сказал папа: «Наша партия будет долгой, только асторцы об этом не знают». Я верила. Папа никогда не давал повода не верить.
Но почему Саркар не уходил? Я чувствовала это грозовое напряжение даже через экран. В полной статике фигур, казалось, назревало что-то непоправимое, страшное. Сердце замирало, даже переставало биться на какие-то мгновения. Я видела, как асторец махнул рукой, и его стража медленно направилась в сторону родителей. Мама с отцом взялись за руки, и этот жест привел меня в ужас. Даже волосы на голове мерзко зашевелились. Я скорее почувствовала, чем увидела, что они оседают на пол…
— Принцесса!
От выкрика Гинваркана я даже на мгновение оглохла. Он с неожиданной резвостью взбежал по лестнице, выбил монитор из моей руки. Тот упал вниз с характерным звуком. Но разве теперь это имело хоть какое-то значение?
Не помню, как Гинваркан затащил меня на корабль. Я обезумела от самого черного невиданного прежде горя, ослепла от слез. Я знала, что произошло, ощущала, но даже мысленно не могла это произнести. Не хотела произносить.
Гинваркану пришлось привязать меня к креслу ремнями. Я рвалась и ревела, но от немыслимого эмоционального выплеска силы быстро покинули меня. Накатила пугающая болезненная слабость. Я смотрела в изрезанное морщинами лицо старого слуги и понимала, что он лгал.
— Ты ведь знал, что так будет? Знал наперед!
Гинваркан молчал, лишь стискивал зубы. Мне казалось, если бы не моя истерика — он бы тоже рыдал.
— Асторцы убили их? Скажи мне правду!
Он медленно покачал седой головой:
— Нет, ваше высочество. Мой король и моя королева сами приняли это смелое решение. Они выбрали яд.
Я чувствовала, как на шее от напряжения натянулись жилы:
— Зачем?
Но тут же опустила голову — ответ был не нужен. Сколько бы мне ни было лет — я наследная принцесса. Я знаю, что такое долг. Что такое честь и достоинство. Как принцесса Нагурната, я восхищалась этим поступком. Но как любящая дочь…
Глаза вновь заволокло слезами. Пользуясь этим затишьем, Гинваркан прилепил мне на виски таблетки клинера, заранее настроенного меморами отца. Посмотрел мне в глаза и неожиданно робко поцеловал в
