Потом, стиснув зубы, я осторожно попробовала красноглазого охранника. В нормальных обстоятельствах я не уловила бы его на таком расстоянии. Однако его ментальная связь с Источником служила мостом между нами. Я удерживалась на краешке его сознания словно пловец, цепляющийся за корень, чтобы не попасть в водоворот. Вопль Источника прорезал мое сознание, и охранник замычал от оргазма.
Я почти не замечала ни парка, ни дерева, к стволу которого я привалилась. Как могу я заставить этого садиста остановиться? Я не могу поменять химические процессы в его мозгу. Но надо же сделать что-нибудь!
Надоело! Я внедряла эту мысль в его сознание со всей силой, на которую только была способна. Надоело! Этот Источник ужасно, кошмарно, возмутительно НАДОЕЛ!
Охранником овладела сонливость, притупившая его интерес к Источнику и одновременно ослабившая мою связь с ним. Образ уходил от меня. Эхо боли, исходившей от Источника, смолкло, зато его облегчение вспыхнуло с такой интенсивностью, что я снова увидела не только охранника, но и комнату.
Рядом оказался еще один Источник — девочка, привязанная к соседнему дивану.
По мере того как интенсивность эмоций первого Источника падала, сменяясь усталостью, моя связь с ним также слабела. «Где? — думала я по-эйюбиански. — Где ты?»
Но его сознание уходило — скоро я вообще не ощущала его. Охранник ушел из комнаты — погоди-ка, второй Источник, девочка, — должно быть, охранник развязал ее, прежде чем уйти. Она подбежала к мальчику; интенсивность ее сострадания снова позволила мне включиться.
Я буквально прыгнула в ее сознание. «Где ты? ГДЕ?»
Она, плача, освобождала его руки от пут. Он рухнул на нее, и связь снова ослабла. Прежде чем она оборвалась окончательно, я успела уловить образ особняка в форме большого галеона. Не думаю, чтобы кто-то из Источников послал этот образ в ответ на мой вопрос; скорее он просто промелькнул в возбужденных мыслях девочки. Как бы то ни было, теперь у меня имелся хоть один ориентир.
Я искала час, но так и не нашла его. В конце концов я решила вернуться в гостиницу. Я могу продолжить поиски и утром. Если я ориентировалась правильно, я находилась где-то недалеко от улицы, ведущей из холмов в центр. Я миновала небольшой фонтан, из которого вместо воды били благовония, и вышла к клумбе колокольчиков. За клумбой блестела нервоплексом мостовая.
По ту сторону улицы стоял особняк, который я искала.
Дом, казалось, плыл по газону. Кусты были подстрижены в форме волн; даже белые цветы на их верхушках изображали пену. Мачты светились в ночи, а свернутые паруса казались золотыми.
Вокруг дома и сада в воздухе дрожало легкое свечение, окрашенное в цвета радуги. Я знала, что это за цвета. Я часто видела такие же вокруг членов Триады — моей тетки, отца и двоюродного брата. По распоряжению Ассамблеи такие радуги сопровождали членов Триады во время любого их появления на публике. Свечение являлось единственным заметным извне признаком работы киберзамка — имплантированного в мозг защитного блока, включаемого и выключаемого извне. Во включенном состоянии киберзамок образует поле, настроенное на волну пси-излучения владельца. У меня тоже был такой, хотя я редко пользовалась им. Все, что попадает в такое поле, включает киберзамок: слабые поля запускают сигнализацию, средние — отталкивают вторгшихся, мощные — убивают их.
Был ли этот замок настроен на хайтона? Это означало бы, что он подвергался хирургической операции по вживлению замка в мозг: мучительный процесс. Мало кто из людей осмеливается пройти подобную операцию. То, что такого юного аристо охраняли столь изощренными способами, казалось таким же необычным, как и все остальное, что с ним связано.
Сквозь радуги свободно пролетали птицы, что означало: поле включено на минимальное напряжение. Простая сигнализация, извещающая о каждом, приближающемся к дому. Ни лазейки.
«Ускоренный боевой режим», — подумала я.
«Ускоренный режим включен», — ответил центр.
Я изучала особняк, пытаясь рассчитать наилучший подход. При включенном боевом режиме мое тело целиком полагалось на вживленную в него биоинженерную структуру. Единственным фактором, ограничивающим скорость моих движений, являлось время, необходимое биомеханизмам для того, чтобы двигать моими членами. И это было быстро, куда быстрее, чем реагируют нормальные мышцы. Правда, я не злоупотребляла этим режимом: даже при укрепленных костях и суставах подобная скорость могла повредить мой скелет.
Я сражалась рефлекторно, повинуясь командам боевых модулей моего центра — это тоже позволяло значительно ускорить реакцию. Конечно, заранее запрограммированных реакций не всегда хватало в непредсказуемых боевых ситуациях. Да и от ускоренных реакций мало проку в защитном поле. Как все же мне попасть в дом?
Придумала. Я улыбнулась. Нет, это невозможно. Абсолютно нереально.
— Почему бы и нет? — спросила я себя.
Серебристые колокольчики на клумбе мелодично звенели, пока я проходила мимо. Я пересекла улицу; нервоплекс тревожно напрягся у меня под ногами. Я ступила прямо в радугу защитного поля и зашагала к парадной двери.
И постучала.
Дверь распахнулась мгновенно, открыв взору двух охранников с лазерными карабинами на изготовку. Их изумление ударило в меня резким порывом ветра: неужели их господин действительно настолько рехнулся, что пригласил меня сюда? Неужели я настолько рехнулась, что приняла приглашение?
— Мое почтение, — произнесла я — и тут же ударом ноги выбила карабин из рук его владельца, одновременно взмахом руки послав второго на пол.
Ни тот, ни другой не имели ни малейшего шанса позвать на помощь, прежде чем я оглушила их. Но стоило мне ворваться в дом, как в прихожей показались еще восемь охранников, спускавшихся по лестнице со второго этажа, выбегавших из дверей справа и слева от меня. Что за черт? Хотя хайтоны всегда перемещаются с охранниками, число их редко превышает четырех. Я ожидала только тех пятерых, что видела в баре.
Пока я оценивала угрозу, мой мозг тоже перешел на ускоренный режим: теперь все вокруг меня напоминало замедленное кино. Охранники двигались словно под водой; они почти не успели тронуться с места, а я уже навела на них свой дезинтегратор.
«Оружие готово к бою», — доложил центр. Перед моими глазами возникла сетка прицела, а в углу поля зрения высветились белые буквы:
Горючее: абитон
Энергия покоя: 1, 9 eV
Запас: 5, 95x10 — 25С
Магнит: 0, 0001 Т
Радиус действия: 0, 05м
Я направила луч дезинтегратора в пол прямо перед охранниками. Путь луча сквозь воздух отмечался только оранжевыми искрами, но стоило ему коснуться пола, как полированный паркет взорвался. Воздух наполнился летящими обломками, падавшими в прожженное мною отверстие. Не думаю, чтобы владельцы особняка согласились еще раз сдать его аристо. Очень уж плохо воспитаны некоторые его гости.
