Слушание отчета экспедиции о проделанной работе отложили на неопределенное время, после того как Тагл поспешно и ничего не объясняя покинул их. Сани забросала его вопросами, на которые он не знал ответа. Затем, после объявления тревоги, Верда впала в истерическое состояние. Бьер никак не мог ее успокоить, пока по громкоговорителю не прозвучал голос Тагла, уверяющего всех, что опасности нет. Минералог замерла, превратившись в ходячую мумию. В надежде избавиться от Сани Бьер настоял на том, чтобы отвести Верду обратно в ее каюту. Однако от медиатора не так-то легко было отделаться. Она приказала ему присоединиться к ней, как только он позаботится о Верде. Теперь психолог с трепетом приближался к ее покоям.
Система безопасности пропустила Бьера вовнутрь. Сани сидела, привязавшись к креслу, стоявшему около стены, перед терминалом с наушниками на голове. От угрюмого и сердитого выражения ее лица у психолога мурашки пробежали по спине. Медиатор не преминет обвинить его во всех несчастьях, если латентные венья-агны на борту корабля подвергнут миссию угрозе срыва.
Сняв наушники и отложив их в сторону, Сани холодно и враждебно посмотрела на Бьера.
— Два комтеха находятся в изоляторе под наркозом.
Бьер задумчиво почесал голову, но ничего не сказал.
— Тем не менее Тагл ди джегн настаивает, что сирена включилась случайно. — Сани заблокировала вход и указала Бьеру на другое кресло у противоположной стены. — Ты ему веришь?
— У меня нет оснований не верить ему, — произнес психолог осторожно, пристегивая ремни. Мускулы его рук и ног болели от напряжения. — Зачем Таглу говорить, что что-то произошло, если на самом деле ничего не было?
— Действительно, зачем? — Сани подалась вперед и впилась в Бьера оценивающим взглядом, одновременно обвиняя его, и поддразнивая, и предупреждая, что не потерпит никаких секретов и что она заинтересована только в полном сотрудничестве. — Почему Тагл так торопился? О чем говорилось в послании? Тебе не кажется странным, что сигнал тревоги прозвучал несколькими минутами позже?
— Ну, ладно, — Бьер вздохнул, осознав, что ему не избежать спора. — Это странно, но, по-моему, не очень серьезно. Что бы там ни случилось на полетной палубе, Тагл справился. Он ведь не новичок.
— Нет, но он не в себе. — Сани замолчала в раздражении. — Что с ним творилось во время выходки Риты?
— Я не уверен, — честно ответил Бьер. — Он устал, сейчас он слабее, чем обычно.
— То, что случилось с Таглом, не имеет ничего общего с физической усталостью. Слова Риты… — Лицо медиатора перекосилось. — Тагла поразили ее слова… как будто они обрели для него какое-то значение. Он тоже меняется?
Бьер неуверенно кивнул:
— Думаю, что да.
Сани присвистнула.
— Я поддержала твою идею изучения скрытых венья-агнов, Бьер. Но если миссия провалится, я…
— Ты умрешь… как и остальные дю-агны аналитики на борту корабля. Ты знала о риске, когда согласилась помочь мне. Сани. В то время ты считала, что стоит рискнуть ради шанса стать высшим медиатором целой звездной системы.
— Но потерять все из-за фантазий венья-агнов теперь, когда я так близка…
— Глухое рычание вырвалось из глотки Сани.
— Но о провале еще рано говорить.
Уставившись в пол. Сани начала грызть когти. Слова ее зазвучали быстрой, отрывистой скороговоркой, характерной для дю-агна в состоянии стресса:
— Латентные венья-агны проявляют себя в экстремальных условиях, и когда это происходит, их тянет на всякие теоретические размышления и их уже нельзя контролировать. Неопределенность сводит их с ума. — Она неожиданно подняла глаза. — Они уничтожат нас.
— Без них ты бы сейчас была в другом месте!
Бьер напрягся, но потом опять вздохнул. Он понимал страхи Сани. Провал миссии означал смерть. Если они преуспеют в колонизации новой системы, Сани будет править на звезде.
Медиатор заставила себя успокоиться и прикрыла глаза.
— Да, я была бы в другом месте… и агзин-беям не пришлось бы мириться с потерей этой системы. Латентные венья-агны ведут себя иначе, чем ты предполагал.
— Да, верно. Миссии угрожает опасность, и их нервные системы перестраиваются.
— Но ты уверял меня, что новоявленные венья-агны, знакомые с логикой дю-агнов и прошедшие их подготовку, будут способны отделить факты от чепухи. Ты не упоминал, что они обратят факты против нас.
— Они не сделали никаких заключений, выходящих за рамки неоспоримого факта. Только ум Риты, развив… — Бьер решил не обсуждать биолога и сменил тему разговора: — Команда просто подбирает данные. Тагл делает выводы.
— Тагл. — Верхняя губа Сани задрожала, когда та тихо зарычала. — Как мы можем доверять инструкции штагна?
Бьер медлил с ответом, затем повторил теорию, которую медиатор отвергала в течение двадцати пяти лет:
— Когда будут закончены исследования способностей штагнов, я уверен, Совет выяснит, что все аналитики, использующие состояние сна для принятия решений, являются скрытыми венья-агнами.
— Ты меня не убедил. Программу выявления скрытых венья-агнов разработали давным-давно. Если все штагны обладают интуицией, кто-нибудь из них не прошел бы теста. Однако все справились… за исключением Тагла ди джегна.
— Тагл очень чувствительный, — объяснял Бьер терпеливо. — Что касается других, то дар штагна подавлял биологические доказательства статуса венья-агна. Что самое главное, Совет Медиаторов всегда доверял аналитикам, и штагны никогда не ошибались в своих прогнозах. Ничего не изменится, если они будут объявлены скрытыми венья-агнами вместо абсолютных дю-агнов.
Сани скептически смотрела на него.
— Допустим, ты прав. Но кое-что ты упустил.
— Что же?
— У штагнов, консультирующих Совет, были спящие клетки венья-агнов. У нас нет опыта общения со штагном, чьи скрытые способности вдруг дали о себе знать.
Бьер нахмурился.
— Что еще хуже, — продолжала Сани, — этому другому типу штагна противопоказаны передозировки абстрактных идей. На борту «Дан тални» создалась такая ситуация, когда чувствительному венья-агну штагн-джию придется действовать среди членов команды, половина из которых венья-агны. Даже если не все скрытые венья-агны проявят себя, их процент в общем числе космонавтов выше, чем обычно. Как ты думаешь, это скажется на мыслительных способностях Тагла?
Обдумывая слова Сани, Бьер погрузился в мрачное молчание.
Пронзительная нотка беспокойства проскользнула в голосе медиатора, когда она высказывала сомнения, зародившиеся в ее душе:
