– Не позволяй им узнать, откуда ты узнал это, – сказал Спок. – Иначе Ча станет изгоем.
Сарек кивнул, и когда он отвернулся, Спок снова опустился на кровать.
– Я очень устал, – сказал он.
Он почувствовал на своем лбу прохладную и мягкую руку Аманды, и снова погрузился в сон.
Началось время исцеления и медленного восстановления сил. Ослабевший Спок пробуждался ровно настолько, чтобы немного поесть, а потом снова погружался в глубины тов-кат, исцеляющей лихорадки. Его беспокоили сны. Он видел себя на «Энтерпрайзе», отчаянно пытающимся избежать какой-то катастрофы, но терпящего неудачу из-за того, что не мог двигаться достаточно быстро. Он был свидетелем нападения на Сирока в парке Вулканской Научной Академии, но когда пытался броситься на помощь кузену, дорожка превращалась в грязь, и заставляла его плестись вперед с кошмарной медлительностью. Он видел себя разговаривающим с группой студентов из Академии, и все они бормотали:
– Не логично… вы не логичны.
Но наконец настал день, когда он открыл глаза, поискал боль и обнаружил, что она исчезла. Он поднялся, оделся, и столкнулся в дверном проеме с Амандой.
– Тебе лучше, – сказала она, импульсивно обнимая сына.
– Как долго это продолжалось? – спросил он.
Она отвела его в свою комнату и заставила сесть на стул.
– Ты проспал большую часть неделю. Так уж случилось.
– Сирок. Он мне снился.
– Сирок в порядке. Он выздоравливает и вернется в Научную Академию через месяц. – Аманда покачала головой, изучая лицо своего сына. – Невральный дисраптор, установленный на убийство, ужасное оружие, – тихо сказала она. – Он уничтожает основные нервные узлы, которые не восстанавливаются. Ты был очень близок к смерти.
– Знаю. Меня спасли офицеры службы безопасности.
Аманда улыбнулась.
– Нет, – сказала она мягко. – Тебя спас твой друг.
Спок поднял бровь.
– Я не понимаю.
– Ча, – сказала Аманда. – Он бросился на луч дисраптора. Его отец опустил оружие, уверенный что убил своего сына. Маратанцы более восприимчивы к действию дисраптора нежели вулканцы.
– Их нейроны не так хорошо защищены как наши, – сказал Спок.
Аманда едва не рассмеялась.
– Причина неважна. Когда прибыли офицеры службы безопасности, Карос Мар Сантор сжимал тело своего сына. Нервы нижнего отдела его позвоночника были серьезно повреждены дисраптором. Он не мог двигать ногами, и страдал от боли. Офицеры доставили Ча в Дом Целителей. К счастью повреждение оказалось не долговременным. Он еще долго будет хромать, но в конечном счете полностью восстановится.
– Понимаю. А договор?
– Сарек планирует вернуться на Марат через шесть недель, как только Ча почувствует себя достаточно хорошо для путешествия. Люди Сантора…
– Люди Мара, – поправил Спок. – Маратанская фамилия следует второй.
– Хорошо, – сказала Аманда, – люди Мара взяли Хал Минак Ласвора под стражу. Они будут судить его согласно своим законам. Сарек уверен, что сможет договориться о соглашении, которое откроет всем сторонам свободный доступ к некоторому месту на планете, которое для них кажется очень важным.
– Уверен что он преуспеет.
– Разве ты не рад за него?
– Мама!
Аманда усмехнулась.
– По крайней мере ты показываешь некоторые эмоций. Уверена, я тебя потрясла!
Спок задумался.
– Я не был потрясен. Я был удивлен тем, насколько нелогичной ты можешь быть.
На следующий день Спок стоял рядом с Ча, который вышел на прогулку впервые с тех пор, как его отец пытался убить Спока. Ча, истощенный и похудевший, сидел в парящем кресле в солярии Дома Исцеления. Сквозь огромное изогнутое окно он смотрел через город на запад. Засушливый пейзаж Вулкана простирался до самого горизонта.
– В некотором отношении ваш мир похож на Марат, но он также и очень отличается. Не так много воды, другие цвета, странное небо. И все же он обладает собственной красотой, – сказал Ча.
– Я хотел поблагодарить тебя, – тихо сказал Спок. – Ты спас мне жизнь.
Ча неуклюже отвернулся, не позволяя Споку увидеть свое лицо. Когда он заговорил, его голос был грубоватым и полным чувств.
– Так поступают друзья.
– Да, – сказал Спок, поразмыслив. – Полагаю что так они и делают.
На протяжении нескольких минут они сидели не разговаривая. Потом Ча кашлянул.
– Спок, по пути домой я буду праздновать свой день рождения. Как только мы достигнем Шакира, мой отец и мои дяди присоединяться ко мне, чтобы исполнить Церемонию Соединения. Тогда я стану мужчиной. – Он поглядел на Спока. – С того момента все в моей жизни изменится. Больше никакого ребяческого неподчинения. Больше никаких тайн, разделенных с инопланетными друзьями.
– Это будет потеря, – сказал Спок. – Но став совершеннолетним ты многое обретешь.
– Я надеюсь со временем стать лидером своего народа, – сказал Ча. – Вы, вулканцы, можете многому научить маратанцев. Мы сильные и нелогичные люди. Возможно мы сможем научиться у вас управлять своими пагубными эмоциями. Ладить друг с другом. Мне жаль, что я не могу помочь всем маратанцам выучить этот урок. – С усмешкой Ча добавил. – Будет замечательно, если я стану главным советником Марата, а ты послом Вулкана.
На этот раз Спок уставился вдаль.
– Только время покажет, возможно ли это.
– Спасибо, Спок.
– Напротив. Тебе спасибо, Ча.
Прошли недели. Ча и его семья, Сарек и его помощники покинули Вулкан и отправились на Марат. Вскоре Сарек позвонил домой, чтобы сообщить Аманде и Споку, что договор был успешно исправлен.
– Работа над языком была очень сложна, потому что мы должны были ссылаться на вещи, которые нельзя называть, но тем не менее мы преуспели. Теперь наконец все стороны могут прийти к согласию, – сказал Сарек. – И Марат станет членом Федерации.
– А Вулкан? – спросил Спок. – Здесь кризис тоже прошел?
Сарек кивнул.
– Острый вопрос. Положение изменилось, потому что эта проблема была решена несмотря на предупреждения тех, кто боится чужаков. Власть партии оппозиции ослабла. Вулкан не будет закрыт от других миров. Возобладали более логические умы.
– Это хорошо.
– Я тоже так думаю. Теперь я должен подготовиться к возвращению. Аманда, Спок, живите долго и процветайте.
Спок поднял руку в древнем жесте вулканского приветствия и прощания.
– Живи долго и процветай, отец.
Когда экран погас, Спок довольно долго смотрел вдаль, едва ли что-либо видя.
Прошло больше недели. Сарек вернулся домой. Он говорил со своим сыном о наступающем годе, когда Спок пойдет в Научную Академию как полноправный студент. Спок серьезно слушал, кивал, и держал свое огорчение при себе. После утра, потраченного на просмотр тонкостей языка успешного маратанского договора, Сарек довольно долго смотрел на Спока, прежде чем сказал:
