— Вызываю лапуту номер семнадцать… Вызываю лапуту номер семнадцать… Вызываю лапуту номер семнадцать… Ответьте, мы приняли ваш сигнал… Мы можем предоставить вам помощь… Вызываю лапуту номер семнадцать…
— Да! Это лапута семнадцать! Кто вызывает? Кто это, назовите себя!
Картинки не появилось — абонент на том конце не подтвердил создание голографического канала связи.
— Лапута семнадцать! Прошу согласиться на полноценный сеанс связи! Лапута семнадцать…
— Да у нас тут бой, ять! Какие, Кровавые дери, сеансы? Чего хотели — говорите!..
— Готовы оказать помощь. Подтвердите создание полноценного голографического канала…
Воздух перед Яромирой наконец пошёл рябью, и собрался в чуть отливающее голубым изображение человека на том конце канала. Связист с лапуты оказался молодым, коротко стриженным человеком в форменном комбинезоне необычного и весьма приятного на вид покроя, тёмно-серой расцветки и с синими вставками. Не иначе, матушка моей супруги над дизайном постаралась — или кто-то из её людей.
— Слушаю вас. И, Кровавые вас задери, быстрее!
— Меня зовут Яромира. Я — дочь погибшего главы рода Белых, — Яра подняла руку с перстнем и мигнула голубой вспышкой. — Прибыла к вам с помощью. Доложите обстановку… И позовите вашего главного.
Глаза связиста расширились. Он мгновенно подобрался и вытянулся по струнке.
— Есть доложить! Есть позвать… — и, повернувшись куда-то в сторону, крикнул: — Комендант! Комендант, срочно сюда! Тут… Тут Яромира! Яромира Белая! Говорит, прибыла с помощью!
О том, какой переполох поднялся с той стороны после такого заявления, можно было только предполагать — голопроектор транслировал изображение только молодого связиста, оставляя происходящее за кадром вне нашего поля зрения.
Выполнив одну часть распоряжения, человек Белых снова повернулся к нам и принялся за вторую.
— Что происходит… Да на нас напали! Ведём бой! Административный квартал окружён. Нас полностью заблокировали и теснят со всех сторон. Приходится отступать…
«Как давно? Кто? Мироновы?..» — отбил подсказку Яромире.
— Как давно это началось? Кто на вас напал? Почему над вами висят корабли Мироновых?
— Началось — около шести часов назад. С тех пор понесли большие потери. Нападающие не идентифицированы. А Мироновы… Мироновы первыми откликнулись на сигнал о помощи. Их люди ждут подтверждения разрешения на высадку, обещают помочь в устранении нападающих…
«Запретить», — отбил Яромире. Но ещё до того, как моё сообщение ушло, девушка решительно мотнула головой и резко оборвала связиста.
— Приказываю. Никакого разрешения на высадку! Всем кораблям Мироновых — предупреждение и требование срочно покинуть сектор Белых. При отказе подчиниться, стрелять на поражение.
— Что?.. — на лице связиста отразилось удивление, даже растерянность.
— Мне повторить приказ? Немедленно, всем посторонним кораблям — приказать покинуть сектор Белых! При отказе подчиняться — стрелять на поражение! Попытки десантироваться рассматривать как прямую агрессию!
Молодого связиста на голограмме внезапно потеснил солидный полноватый мужичок в кителе той же серо-синей расцветки, с ласковой улыбкой на губах и совершенно не бьющимся с нею цепким взглядом маленьких хитрых глазок.
— Комендант Павлов. Я вас слушаю.
— Ты слышал, что я говорила твоему подчинённому, Павлов? Знаешь, кто я?
— Я слышал ваш разговор.
— Подтверди получение приказов. И обеспечь нам безопасную посадку!
— Позвольте объяснить вам ситуацию, Яромира, или кто бы вы там ни были. Вы, кажется, не очень понимаете, что у нас тут происходит… А у нас тут бой. Самый настоящий бой. Административный квартал полностью блокирован противником, нас обложили со всех сторон. Отбиваемся из последних сил. Исключительно вопрос времени, как скоро последний защитник падёт, положение безвыходное. Поэтому — увы, но помощь Мироновых уже согласована. Эти люди первыми откликнулись на наш сигнал о помощи и первыми выслали сюда свои корабли. Боюсь, это уже решено…
— Комендант Павлов. Ты отказываешься подчиниться мне? Предупреждаю, лапута будет захвачена в любом случае, так или иначе. Будут на ней десантники Мироновых, или не будут — это ни на что не влияет. В последнем случае просто будет больше жертв. И… Смею заверить. Когда всё закончится, предатели рода будут казнены. Их смерть не будет быстрой.
Яра прямо разошлась — глядя на её разгневанное лицо, невольно сам поверил в то, что она говорит. Хотя, с другой стороны, удивляться было особо нечему — для таких семей, как Белые, жизни обычных людей — ничто. Моя супруга выросла ещё довольно человечной для своего окружения. Но я ничуть не удивился бы, говори она сейчас совершенно искренне. И даже — претвори сама вынесенный приговор в жизнь.
Было видно, что комендант на какие-то мгновения растерялся от такого напора, но, надо отдать должное — пришёл в себя быстро.
— Увы. Уважаемая, я бы очень хотел поверить вам сейчас, но — чем вы можете подтвердить свои полномочия? Семья Белых уничтожена. Сама Яромира Белая погибла, все источники сообщили об этом официально. Вы вызываете нас с какого-то неизвестного адреса, даже не со своего коммуникатора. Не используете шифры, принятые внутри рода, и даже стандартные пароли и отзывы… К сожалению, на мне сейчас слишком большая ответственность. На лапуте находится множество людей, их жизни…
— Не будут стоить ломаного гроша, если ты, такой яростно-серый, продашься Мироновым. И я всё услышала, комендант Павлов. Не надо больше придумывать оправданий своему предательству. Сколько тебе за него заплатили, червь? Я понимаю, такое понятие как «честь» по сравнению со спокойной, обеспеченной жизнью под крылом нового рода кажется чем-то эфемерным и бесполезным. Как чемодан без ручки. Но сейчас ты сам вынес себе приговор. Страшный. Соболезную твоим близким.
Павлов попытался отключиться ещё в самом начале фразы, но не тут-то было. Я не зря ел свой хлеб, в отличие от безопасников Белых. Пришлось, конечно, работать очень быстро и на пределе возможностей, но я сумел частично влезть в информационную систему лапуты, и просто-напросто заблокировал запрос на завершение связи.
Правда, как оказалось, этого уже и не требовалось. А на службу безопасности рода Белых я гнал зря. Голограмма Павлова внезапно приобрела большое безобразное отверстие во лбу, и сам он начал заваливаться на бок, а после и вовсе пропал из области видимости объектива голокамеры. Какое-то время спустя на месте безвременно ушедшего коменданта появился подтянутый сухопарый мужчина биологическим возрастом лет под пятьдесят, с лицом заправского шутника и балагура, который выглядел несколько запыхавшимся, растрёпанным, и — неожиданно очень серьёзным. Лишь появившись в кадре, он почтительно, но с чувством собственного достоинства поклонился, и сразу заговорил:
— Яромира?
— Да.
— Глава службы безопасности Струев! Взял управление лапутой на себя… После устранения предателей.
— Благодарю за службу, Струев. Я этого не забуду, — Яромира величественно наклонила свою прелестную головку. — Ты слышал, о чём я безуспешно просила твоего предшественника?
— Да. Кораблям Мироновых уже отправлено требование срочно покинуть наш сектор. Что до второго пункта… Сообщите идентификатор и параметры вашего корабля, согласуем безопасную траекторию и забьём вас в базы определителей «свой-чужой». Только, вынужден предупредить — у врагов были замечены переносные зенитные комплексы. Кроме того, захвачены все взлётно-посадочные площадки. Можем прорваться к одной из них и попытаться обеспечить вашу безопасность…
— Подождите пару минут.
Яромира прервала вызов, и вопросительно посмотрела на меня. Я, в свою очередь, посмотрел на Александера.
— Наша маскировка надёжна?
— Почти наверняка — нас никто не засечёт.
— А ещё вы говорили про десантный танк?
— Верно. У нас на борту есть такой.
— Они же специально создавались для подобных операций, так? Когда надо как снег на голову свалиться с неба посреди враждебной территории и наделать дел?
