— Вполне. Но где это будет — в «Томошенко», в Буденном?
— Нет-нет. Оставайтесь в поместье — «Ростовик» прилетит туда.
— Но как это возможно? — обеспокоился Брим. Всем известно, что звездолетам для взлета и посадки требуется обширная водная поверхность — или Бектонова труба за неимением таковой. В усадьбе же был только маленький пруд. — Они должны лететь в космопорт — иначе они убьются при посадке.
— Только не «Ростовик», — с улыбкой заверил Симоновик. — Им понадобится только относительно ровное поле с четверть кленета длиной. — Он переговорил с кем-то за кадром и кивнул. — Друзья говорят, что уже видят усадьбу — места для посадки достаточно. Они сядут по ту сторону пруда.
Внезапно весь дом содрогнулся от грохота — он грянул сверху и постепенно затих. Такой рев создают только гравигенераторы — большие гравигенераторы.
— Ага, — сказал Симоновик, — судя по звуку, они уже летят. Разрешите проститься с вами. Ах да, адмирал. Я не сказал друзьям, в каком вы звании, так что знаки отличия на скафандре можете выбирать сами. Это нормально?
— Нормально, — неуверенно ответил Брим.
— И еще, адмирал…
— Да? — отозвался Брим уже с улыбкой.
— Если ЖМ-2 понравится вам так же, как ЗБЛ-4, похлопочите заодно и об его производстве. — И Симоновик отключился, прежде чем Брим успел открыть рот.
Схватив свой флотский плащ, который Барбюс уже держал наготове у задней двери — откуда, интересно, он мог узнать?! — Брим выбежал на метель как раз вовремя, чтобы увидеть три огня, возникшие в ненастном небе на расстоянии около полутора кленетов. Через несколько мгновений огни превратились в яркие солнца, и большой клинообразный объект пронесся над головой, мигая красными и зелеными вспышками. Следом накатил парализующий зубодробительный грохот, который Брим слышал еще в доме — там наверху работала пара очень больших гравигенераторов военного образца, сомневаться не приходилось. И синхронность у них чуть-чуть подкачала. Брим плотнее запахнулся в плащ и включил обогрев, следя, как неизвестный объект заложил почти вертикальный вираж на опасно малой высоте. Примерно в кленете от земли огни, снова почти пропавшие за густыми вихрями снега, выровнялись и стали снижаться. Брим стиснул зубы: на своем веку он видел немало головоломных посадок, порой даже из пилотского кресла. Воспоминания были не из приятных. Огни опускались все ниже, заливая светом всю округу. Вот они коснулись земли в вихре снега и протогравитонов, но не произвели при этом никакого звука — слышен был по-прежнему только ровный гул гравигенераторов. Постепенно он перешел на холостой режим, угловатая громада надвинулась и остановилась на…
— Колеса! — ахнул Брим.
Большие, основательные колеса — одно в носовой части, еще два — по бокам фюзеляжа ближе к корме. Неудивительно, что эта штука может сесть где угодно! Этой старинной конструкцией, наверное, вдвое тяжелее управлять при взлете и посадке. Но, видит Вут, им достаточно любой относительно ровной поверхности — почти при любом весе.
На мостике выключили опознавательные огни и порулили к усадьбе, старательно объехав бородовский пруд. Глядя на приближающийся корабль, Брим отметил, что он невелик, во всяком случае по сравнению со «Звездным Огнем» — чуть больше ста пятидесяти иралов от носа до кормы.
«Ростовик» повернул прямо к дому, и его посадочные огни рассекли вьюжную ночь тремя ослепительно яркими кругами. Корпус корабля казался мощным и массивным, как скала. Увеличив обороты левого гравигенератора, пилот развернулся на правом шасси и поставил звездолет параллельно дому.
Глаза не обманули Брима во время недавних маневров. «Ростовик ЖМ-2» действительно имел форму клина с острым краем, направленным параллельно земле. Но на этом вся его простота и заканчивалась. Бока клина были закруглены и плавно переходили в гравитонные дюзы на корме. В этих круглых гондолах, по всей видимости, помещались гравигенераторы и обширные энергетические камеры. На верхней стороне корпуса, примерно в двадцати иралах от передней кромки, помещался большой охлаждающий воздухозаборник, указывающий на то, что корабль рассчитан на долгое пребывание в атмосфере: космические радиаторы охлаждения имели совершенно другую конфигурацию. Угловатые гиперэкраны формировали очертания мостика — он начинался примерно на двух третях длины корабля и вновь обтекаемо сходил к корпусу иралах в двадцати пяти от кормы, где торчал высокий стабилизатор — еще одно указание на то, что этот звездолет, если он был таковым, среди звезд проводит очень немного времени.
Тут Брим понял действительную причину существования столь большого воздухозаборника: на носу корабля торчали два до нелепости больших разлагателя. Одни только огневые механизмы этих чудищ требовали значительного охлаждения — а уж когда они ведут стрельбу… Брим усмехнулся. Медведи явно сотворили еще одно инженерное чудо — создали нечто вроде космического краулера.
Четыре орудийные башенки, две наверху и две на днище ближе к корме, обеспечивали некоторую защиту сзади, но верхнюю пару частично скрывал стабилизатор, и все четыре задних разлагателя среднего калибра могли разве что побудить пилота «Гантейзера» быть чуть поосторожнее при атаке с кормы. Зато лигер, оказавшийся себе на беду впереди этого маленького содескийского чуда, очень быстро отправится к дальним пределам Вселенной в виде элементарных частиц.
Пока Брим всматривался сквозь гиперэкраны в цветные мигающие огоньки мостика, темный, подсвеченный снизу пилот протянул руку к верхнему краю скошенного вперед переднего экрана и отключил гравигенераторы, вызвав мерцающее облако протогравитонов. Внезапно стали слышны только вой ветра и пощелкивание остывающего металла. Брим почтительно качнул головой, вдохнув запах разогретой электроники. Может, ЖМ-2 и мал для звездолета, но здесь, рядом, в эту снежную ночь, он казался очень большим — и очень грозным!
В нескольких иралах от переднего шасси открылся люк, и из него спустили лестницу. Одновременно на мостике опустили гиперэкран, и оттуда высунулся медведь, открыв щиток своего шлема.
— Добрый вечер, господа, — пророкотал он, — мы приехали за господин Брем. Есть разрешение прокатать его.
— Да, да! — взволнованно отозвался Брим. — Сейчас надену скафандр и поднимусь к вам.
— Скафандр в библиотеке, адмирал, — спокойно заметил Барбюс. — Я помогу вам.
— Спасибо, старшина, — сказал Брим и побежал к дому. — Откуда ты узнал, что он понадобится?
— Держал ухо востро, только и всего.
— Но все-таки? — Брим сунул ноги в башмаки скафандра. — И как ты догадался, что адмиральские звезды надо снять? — Из всех знаков отличия на скафандре осталась только пилотская комета.
