Он почесал затылок.
— Если быть абсолютно честным — и хладнокровным — это чертовски идеальный вариант. Для Каша это дело будет как сметана для кота. Мелкий самогонщик рядом с ним даже не смотрится. Инквизиторы, знаете ли, предпочитают настоящие грехи.
— Да ладно, Юрий… — снова начал Нед. — Специальный следователь не так уж…
Внезапный взрыв смеха со стороны всех остальных присутствующих в каюте вызвал на лице гражданина сержанта гримасу недовольства.
— Ну, он не так уж плох, — настойчиво закончил он.
Радамакэр не стал спорить. В данный момент у него было настолько хорошее настроение, что он даже готов был допустить, что Специальный Следователь Виктор Каша на самом деле не являл собой воплощение Торквемады. Разве только его помощника.
Он взглянул на гражданку майора Гражданку.
— Вы справитесь, Диана? Имейте в виду, мне нужно тщательно подготовленное, основательное, железобетонное дело против Алуэтта. Чтобы комар носа не подточил.
Та кивнула.
— Это будет нетрудно. Если мы правы, то всё его отделение запоёт наперебой, стоит только их убедить, что Алуэтту светит немалый срок. Там, где он не сможет им отомстить.
— Насчёт этого не беспокойтесь. Даже не углубляясь в устав, если Алуэтт для прикрытия недостатка умений угрожал насилием своим товарищам, а уж тем более младшему начальнику, вроде старшины отделения, его ждёт пять лет лишения свободы, как минимум. Пять лет в тюрьме строгого режима Госбезопасности, кстати, а не на корабельной гауптвахте.
Лицо Юрия было мрачно.
— И это если ему повезёт. Но я думаю, что удача только что отвернулась от Алуэтта. Потому, что его дело будет рассматриваться после возвращения специального следователя, а у Каша есть право назначать любое наказание, какое он посчитает подобающим. Любое наказание, люди. Получив новое назначение, я впервые в жизни тщательно изучил все приказы и инструкции, регулирующие действия Специального Следователя. Это был… пугающий опыт. А Каша уже со всей ясностью продемонстрировал, как он относится к персоналу ГБ, злоупотребляющему своим положением в личных целях.
Радамакэр уставился на дальнюю стену каюты. Она была широка, чего и следовало ожидать в каюте офицера штаба на супердредноуте. Почти также широка, как и та, к которой Каша ставил приговорённых.
Похоже, все остальные разделяли мрачный настрой Юрия, поскольку в каюте повисла тишина.
Ненадолго, однако, благодаря двум сержантам.
— Эй, Джейми, — прошептал Нед. — Есть у меня шанс вызваться добровольцем — хоть в этот раз — в расстрельную команду ГБ?
— Это против правил, — прошептал в ответ Ролла. — Но я замолвлю за тебя словечко.
Юрий вздохнул. Временами — на протяжении уже многих лет — он чувствовал себя овцой, прибившейся к волчьей стае. Овцой, задающейся вопросом, когда, наконец, кто-то заметит, что она определенно фальшивит, воя на луну.
Эта отчасти грустная, отчасти забавная мысль продержалась где-то пять секунд. Затем люк, ведущий в кабинет, без какого-либо предупреждения распахнулся, внутрь ввалилась рядовая-связист, и Юрий понял, что его сильно затянувшиеся «две недели» подошли к концу.
Пресловутый палач доктора Джонсона наконец-то объявился.
Лицо рядовой было бело, как простыня.
— Оперативное соединение вернулось в систему. Мы только что получили сообщение от гражданки адмирала. По их оценке на орбите они будут не позже, чем через пять часов.
Каким бы добродушным ни был Радамакэр, но такое забвение рядовой элементарного военного этикета не могло быть оставлено без последствий. Юрий не понимал, что случилось с этой женщиной. В конце концов, возвращение оперативного соединения вряд ли можно было назвать непредвиденным.
— Как вас зовут, гражданка рядовая? — потребовал он ответа ледяным тоном.
Женщина была определённо не в себе. И в её оправдание нельзя даже было сказать, что она является юным рекрутом. Судя по её возрасту и нашивкам на рукаве, она прослужила в Госбезопасности по меньшей мере шесть стандартных лет. Даже желторотые новички соображали достаточно, чтобы распознать тон «я тебя заживо поджарю!» в устах старшего офицера.
Похоже, тщетно.
— Вы не понимаете! Специальный следователь тоже послал сообщение. Приказал гражданке капитану Галланти игнорировать сообщение с торгового судна…
Юрий почувствовал, как земля уходит из-под ног. У него было очень плохое предчувствие, что именно это ощущает висельник, из-под ног которого выбили табурет.
— Какое сообщение с торгового судна?
— … и отключить импеллер и бортовые гравистены.
Гражданин лейтенант-коммандер Саундерс резко выпрямился в кресле и склонил голову набок, как будто прислушиваясь к собственным чувствам. Затем протянул руку и прикоснулся кончиками пальцев к переборке.
— Она права. Корабль даёт ход. Какого дьявола?..
Изнутри корабля работу импеллера почувствовать было невозможно. В отличие от реактивных двигателей, он не производил заметного шума или вибрации. Но каюта Юрия располагалась невдалеке от импеллерного отсека, и хотя сам Юрий по-прежнему ничего не чувствовал, Саундерс, по-видимому, уловил едва различимую вибрацию, производимую всевозможными вспомогательными механизмами. Саундерс был профессионалом — хотя и он ничего не замечал, пока рядовая не привлекла к этому его внимание. Юрий и не думал усомниться в его словах.
«Что творит Галланти?» Логичной причины покинуть орбиту для «Гектора Ван Драгена» не было. А даже если и была, так зачем поднимать гравистены? Разве только…
Юрий напрочь забыл про запреты инструкций.
— Господи Иисусе, — прошептал он, и, решительно, обратился к рядовой, которую продолжала бить нервная дрожь: — Мы совершенно ничего не понимаем! Возьмите себя в руки!
Это, похоже, наконец-то заставило её успокоиться. Она сглотнула и отрывисто кивнула.
— Техник связи первого класса Рита Энкваен, гражданин помощник следователя. Простите за непочтительность. Я просто… я не должна быть здесь… если гражданка капитан узнает, что я ушла с мостика, мне конец…
Ощущение в желудке Юрия теперь определённо соответствовало падению. Интересно, как долго падает человек, пока веревка не натянется и петля не сломает ему шею?
— Ничего страшного, гражданка техник Энкваен, — успокаивающе произнес он своим наилучшим тоном исповедника.
Юрий, наконец, понял, что происходит. Если и не в деталях, то в общих чертах. Что-то вызвало панику рядовой, и, находясь в смятении, та нарушила дисциплину и бросилась к единственному человеку на корабле, которому могла довериться в трудной ситуации. Учитывая, что Юрий её не знал, оценка женщины, очевидно, была основана на том, что она слышала от своих товарищей.
