Во время этого монолога в "гостиной" стояла тишина. Впервые сотрудники услышали нечто от Мирея, достаточно длинное, осмысленное и, как можно было заметить по его взгляду и накалу речи, внутренне им переживаемое. Он собирался что-то еще добавить, обвел взглядом присутствующих. Но в последний момент передумал, неопределенно махнул рукой и в полной тишине покинул "гостиную".
– Ну, Маклин, – девица просяще обратила свой взор на одного из старших группы, чтобы тот разрешил ее сомнения, – может, этому пророку действительно дано увидеть будущее? Ведь сообщают же о том, что некоторые аборигены на Земле, войдя в транс от наркотиков или еще от чего-нибудь, погружаются в так называемый временной поток, откуда они могут черпать сведения о прошлых и будущих событиях?
Уже закончив свой вопрос, сотрудница разрешилась от всяческих сомнений. Для нее это было мимолетно – озаботить свой мозг чем-то, что выходило за рамки повседневного достойного существования и уюта. И потому через мгновение она уже явно довольствовалась собой – она тоже может кое-что сказать в отвлеченной, философской, как она считала, теме, даже если такие авторитеты, как Маклин и Брейли, никогда не принимают в расчет ее мнение.
На этот раз, к ее удивлению, уже сам руководитель колонии Брейли отреагировал на ее вопрос, причем спокойно, без пренебрежения.
– Действительно, такой информации было много, особенно в прежние времена. Но проблема, в конце концов, не в том, чтобы, войдя в транс или приняв наркотические средства, проникнуть, влиться сознанием во временной поток и "увидеть" образы будущего или прошлого. Это получалось у многих ясновидящих разных народов. Проблема в толковании этой информации, которая дается из вне в световых, энергетических или иных, я не знаю в каких, символах. А это – уже чисто научная проблема, касающаяся нашего прибора. Кстати говоря, я недавно получил сообщение от своего коллеги с Земли, что у него сейчас испытывает свои необычные способности молодой человек. Кажется, его зовут Аркад, который, вроде бы, умеет что-то делать наподобие ясновидящих прошлого, и даже более того. Альберт предложил, чтобы мы испытали его возможности на нашей аппаратуре.
– Что, еще один экстрасенс или пророк?
– Нет, он не имеет никакого отношения к теологии и не шарлатан. Альберт никаких дел с этими людьми не ведет. Он не стал бы рекомендовать молодого человека, если бы сомневался в его талантах. Скорее, у этого молодого парня особые психические способности.
Та же самая девица вновь решила обратить на себя внимание мужчин:
– Но ведь пророка, которого мы сейчас видим на экране, слушают тысячи людей. Неужели никто из них не заметил, если бы он был обычным мошенником?
К общему разговору вновь подключился Селен:
– А он и не обычный мошенник. Он использует давно применяемый инструмент ксенофобии. Раньше, в прежние века, лидеры и вожди очень часто им пользовались – страх перед чужым. Неважно, кто этот чужой – иностранец, человек другой нации, другого цвета кожи, да даже другой, соседней местности. Если ты не испытываешь, как и вся толпа, этот страх, значит, ты не патриот, и тебя так же надо гнать, как и чужого. Теперь вот мы наблюдаем тот же самый старый страх перед чужим – монстрами из космоса, которые в ответ на полеты землян прилетят и сожрут все человечество. И официальные церкви тоже ничего ему сделать не могут, поскольку сами этим грешат.
Мичел, психолог группы, до этого молча наблюдавший за разговором, проявил свое внимание:
– Я что-то никак не пойму, причем здесь официальная церковь?
Никто не откликнулся, кроме Селена, считавшегося профессионалом в этом вопросе:
– Ну, как же?! Ведь учение о конце света, как расплата за человеческие грехи, – один из ключевых моментов официальных верований, хотя церковь это и не афиширует. И либо теологам надо признать его односторонность, один лишь скепсис. Либо вразумлять своей пастве, что оно приложимо только к людскому роду, а не ко всем вообще живым разумным существам. Ведь если человек себя изведет, то это совсем еще не значит, что Свет и Разум кончатся. В космосе, да и на Земле, могут быть и другие разумные существа.
– И что же из этого следует? Причем здесь церковь и новоявленный пророк?
– А при том, что официальная религия, настраивает разум человека на конец света, как на результат его грехов, – стало быть, не греши, – и не имеет средств воздействовать на этот разум с достаточной силой убеждения, – а как можно убеждать людей в святости политиков, светских лиц, религиозных деятелей, да и самой церкви как организации, если вся человеческая история кишмя кишит их преступлениями, – то есть это теологическое пророчество влияет на людей только со знаком "минус", а именно готовит человека к смерти, а не к развитию и бессмертию. Сатанисты, пожалуй, были более последовательны, чем все прочие представители религии. Интересно, что при внимательном рассмотрении, оказывается, во всех мировых религиях человек, личность предстает либо как раб, неважно чего – мысли, идеи, вероисповедания, либо как машина, бездумно исполняющая ритуалы, начертанные для нее извне.
– Селен, просвети, кто такие сатанисты.
– Были такие. Поклонялись своему святому Сатане, представителю тьмы, разрушения, смерти, призывали следовать ему, вот и исчезли в ХХ? веке.
– Давай, давай, Селен, доскажи свою мысль в отношении нашего пророка, что там с ним?
– А с пророком очень просто. Как я сказал, он не простой мошенник. Он прекрасно усвоил догму из апокалипсиса и потому проповедует в рамках традиционных вероучений. Он их только немного подновил на современный космический лад. Поэтому церковники с ним осторожничают, стараются не ворошить свое грязное белье. А, кроме того, его не за что зацепить и с точки зрения закона – он ведь ничего не нарушает.
– Да, наш пророк, наверное, из достойных людей, святоша, да и только! Раньше истину провозглашали люди, не всегда бывшие святыми, а ложные учения преподносились часто достойными людьми. Я где-то это вычитал у старых писателей. Ведь это так, Селен?
– Единственное, в чем его можно было бы обвинить, так это в проповеди конца света. Да и то только в том случае, если бы официальная церковная доктрина пересмотрела все свои старые пророчества – Селен обвел взглядом всех присутствующих и закончил. – Если нет чего-либо в теологических идеях человечества, противоположного идее конца света, то это нечто давно надо было бы придумать. Чтобы у человека был бы не только скепсис по отношению к своему будущему, физическому существованию, но и изрядная доля оптимизма.
Оживленные реплики со всех сторон немного сняли напряжение, вызванное первым впечатлением о теме разговора. Для молодых сотрудников, полных жизнерадостного оптимизма, еще не получавших от обстоятельств болезненных ударов, жизнь была, в основном, все еще привлекательна своими светлыми, радостными тонами. Все задвигались. Один обносил крепким напитком из початой бутылки. Тот же главный оператор, Семен, вновь подтолкнул Селена:
