– Мы можем закончить все за несколько минут, – сказал к'хартах.
Ворф нахмурился, услышав про «минуты». Это слово использовали земляне.
Некоторое время к'хартах в тишине изучал Ворфа, словно давая клингону шанс начать рассказ самому. Когда стало ясно, что Ворф не заговорит первым, к'хартах начал сам:
– Где Жан-Люк Пикард?
Ворф скрыл свое удивление. Он ответил вопросом на вопрос:
– Где землянин обучился владению бат'телхом школы раЛк'джo?
К'хартах подался назад и предупредительно поднял палец, скрытый перчаткой.
–Познай своего врага, – сказал он.
Ворф нахмурился. Что должна была означать эта фраза?
– Клингоны и люди не враги.
К'хартах склонил голову, словно удивившись. Ворф уже не понимал, как вести себя дальше.
– С каких это пор?, – спросил к'хартах.
Для Ворфа допрос начал принимать сюрреалистический оттенок. Он забыл о своем стыде и неудобствах. Его хватило только на настойчивый вопрос:
– Кто ты?
Ворфу снова показалось, что к'хартах колеблется.
– Жан-Люк Пикард. Где он?
Ворф набрал полную грудь воздуха:
– Я офицер Звездного Флота. Я не…
– Что?!
Ворф изумленно уставился на к'хартаха.
К'хартах прижал руку к голове, словно переживая ту же боль, которая терзала Ворфа.
– Если ты в беде, – осторожно начал Ворф, – возможно я смогу тебе помочь.
Но когда к'хартах снова заговорил, его голос стал резче и холоднее.
– Где Жан-Люк Пикард?
– Зачем тебе это? « – спросил Ворф, уже искренне удивляясь всему происходящему. Мысли о смерти и чести отходили на задний план по мере того, как клингон изучал незнакомца. Их место заняли навыки, привитые Звездным Флотом.
К'хартах выбросил руку вперед и схватил Ворфа у основания шеи.
– Я должен убить его!
Для Ворфа этого было достаточно.
Поддавшись вспышке ярости – немедленной реакции на угрозу жизни его капитана – Ворф рванулся в веревках, державших его у дерева.
Ствол треснул.
Рука к'хартаха сжалась на горле Ворфа.
Окровавленная обнаженная грудь Ворфа раздулась, когда он мощно наполнил легкие воздухом.
Но рука к'хартаха уверенно нашла обе группы сонных артерий. Он сжал пальцы, блокируя приток крови, чтобы заставить Ворфа замолчать.
Периферийным зрением Ворф отметил, как множатся темные пятна. Понял, что ему остались лишь секунды сознания. Почувствовал, как его раненная рука, вырвавшись из плена веревок, вылетела вперед, чтобы ударить к'хартаха в лицо. К'хартах упал.
Ворф боролся с остатками веревок. Те, которые держали его через грудь, остались целыми. Ворф драл их ногтями и только потом заметил, что в его пальцах осталась церемониальная маска к'хартаха.
Клингон взглянул на поднимающегося с земли противника.
Ворф почувствовал, что открыл рот, что все его знания К'аджии вылетели из головы, так велико было потрясение. Он узнал врага.
Несмотря на царапины, оставленные ногтями Ворфа, лицо было точной копией того, что Ворф видел в старых записях, которые он изучал, узнав о встрече Пикарда на Вердиане III, где нашел свою гибель «Энтерпрайз».
– На что ты уставился? – рыкнул противник.
Ворф не знал, что ответить.
Стоявший перед ним человек был мертвецом. Он умирал уже дважды.
И был героем из прошлого. Прошлого Звездного Флота.
Джеймс Т. Кирк.
– Где Пикард? – снова настойчиво протребовал Кирк.
Голос Ворфа сорвался от растерянности.
– Я… не знаю.
Все, что он мог – это смотреть на Кирка. На невозможность Кирка.
Кирк внимательно изучил Клингона, словно надеясь отыскать что-то в его глазах.
Потом в Ворфе проснулся воин, и он рванулся из плена веревок, пересекавших его грудь. Кирк выхватил дизраптор, устанавливая мощность.
Но Ворф не мог просто сдаться. Он сражался с веревками.
Одна порвалась.
Секунда.
Он зарычал, собирая силы, чтобы выстоять. Чтобы броситься вперед и…
… луч дизраптора настиг клингона в прыжке.
Кирк не отступил, когда тело клингона упало на землю у его ног.
Несмотря на боль, вспыхнувшую в нем в момент принятия решения, Кирк установил дизраптор на парализацию, а не на уничтожение.
Кирк опустился на колени у неподвижного тела. Приподнял голову, чтобы посмотреть Ворфу в лицо.
– Ты узнал меня.
Клингон молчал, его глаза были закрыты, дыхание оставалось резким и неровным.
Кирк опустил массивную голову клингона на землю.
Часть его «я» хотела убить этого чужеродного монстра. Выдавить из него жизнь. Кирк точно знал, что этот поступок доставит ему острое наслаждение.
Но по причине, которую он никак не мог сформулировать, Кирк сопротивлялся.
Вместо этого, он поднялся, вытянул коммуникатор с пояса, открывая его. Посмотрел на него, когда ничего не получилось.
Он снова попытался откинуть верхнюю часть. Потом вспомнил. Устройство нельзя было открыть. Он нажал кнопку включения.
– Слушаю, – произнес бесплотный голос.
– Я здесь закончил.
– Клингон что-нибудь знает?
– Нет.
– Он мертв?
Кирк уставился на беспомощно лежавшее перед ним тело клингона. Поморщился, когда почувствовал внезапную острую боль. Он жаждал ласки Сэлэтрели. Чтобы она забрала у него беспокоящие мысли и чтобы все стало лучше.
Но Кирк еще не до конца понимал, почему его мысли должен был забрать кто-то другой. Разве не он отвечал за них? Почему он отказался от этого права?
Но дизраптор так тяжело оттягивал пояс, его так легко было использовать.
Чтобы уничтожить врага.
Звездный Флот.
Федерацию.
Клингоны тоже были врагами. Он знал это и без объяснений Сэлэтрели.
Но почему же тогда так тяжело было поверить в принадлежность клингона Звездному флоту? Если и клингоны, и Звездный Флот были его врагами, почему такой союз смущал его?
Кирк потряс головой, словно надеясь избавиться от нахлынувших сомнений.
– Клингон мертв? – настаивал голос.
Кирк опустил руку на дизраптор. Вытащил его. Поставил на полную мощность.
Прицелился.
Так легче было побороть смущение. Боль. Лишь нажать на кнопку, и эти чувства растворятся, как тело клингона у его ног.
Что может быть легче?
Кирк принял решение.
Он нажал на кнопку.
Дерево позади клингона вспыхнуло неровным светом, а потом растворилось квантовым туманом.
– Он мертв, – объявил Кирк.
Его пронзила острая боль, когда он произнес ложь. Но почему-то боль была слабее чем он ожидал. Возможно боль можно было контролировать, по крайней мере частично, без прикосновения Салатрель.
А если так, какие еще секреты она скрывала от него? Какую еще ложь она ему говорила?
