– У Бигмена нет подготовки, он не может изготовить и производить наиболее смертоносный из всех известных яд. У него нет ни лаборатории, ни ботанических и бактериологических знаний. У него нет доступа к продовольственным складам Винград-Сити. Но все это, однако, подходит к Бенсону.
Агроном, сильно вспотевший, слабо запротестовал:
– Что вы пытаетесь делать? Проверить меня, как проверили только что Бигмена?
– Я не проверял Бигмена, – ответил Космический Рейнджер. – Я никогда и не обвинял его. Я обвиняю вас, Бенсон. Вы мозг и предводитель заговора отравителей.
– Нет. Вы сошли с ума.
– Вовсе нет. Я в своем уме. Первым вас заподозрил Вильямс и передал мне свои подозрения.
– У него не было для этого причин. Я был откровенен с ним.
– Слишком откровенны. Вы допустили ошибку, сказав ему, что, по вашему мнению, источник яда – марсианская бактерия, питающаяся растительностью ферм. Как агроном, вы должны знать, что это невозможно. Марсианская жизнь не протеиновая в своей основе и не больше может питаться земной растительностью, чем мы скалами. Итак, вы сознательно солгали, и это сразу сделало вас подозрительным. Вильямс даже считал, что вы сами приготовили экстракт из марсианских бактерий. Этот экстракт будет сильнейшим ядом. Как вы считаете?
Бенсон отчаянно воскликнул:
– Но как я могу распространять яд? Это бессмыслица.
– У вас есть доступ к подготовленному к отправке продовольствию. После первых отравлений вы получили доступ ко всем складам города. Вы рассказывали Вильямсу, что берете образцы из разных амбаров, с разных уровней одного и того же амбара. Вы рассказали ему, что используете изобретенный вами гарпун.
– Но что в этом плохого?
– Очень много. Прошлой ночью я забрал у Хеннеса ключи. Я открыл ими единственное помещение на ферме, которое постоянно закрывают, – вашу лабораторию. И там я нашел вот это. – Он показал маленький металлический предмет.
Доктор Сильверс спросил:
– Что это, Космический Рейнджер?
– Приспособление Бенсона для забора образцов. Оно крепится к концу его гарпуна. Смотрите, как оно действует.
Космический Рейнджер нажал кнопку на одном конце.
– Выстрел гарпуна, – сказал он, – возводит этот предохранитель. Вот так! Теперь смотрите.
Послышалось слабое жужжание. Оно кончилось через пять секунд, на переднем конце заборника появилось отверстие, которое через секунду закрылось.
– Так он и должен работать, – воскликнул Бенсон. – Я не скрывал этого.
– Да, не скрывали, – строго ответил Космический Рейнджер. – Вы с Хеннесом целыми днями спорили о Вильямсе. У вас не хватало духу убить его. Наконец вы захватили с собой гарпун и принесли его к постели Вильямса, чтобы проверить, удивится ли он и, может, чем-нибудь себя выдаст. Не получилось, а Хеннес не соглашался ждать еще. Так был послан для убийства Зукис.
– Но что плохого с заборником? – спросил Бенсон.
– Позвольте еще раз продемонстрировать его действие. На этот раз, доктор Сильверс, следите за обращенной к вам стороной.
Доктор Сильверс склонился к столу, внимательно наблюдая. Бигмен, опять обнаживший бластер, следил одновременно за Бенсоном и Хеннесом. Макиан встал, щеки его пылали. Снова был взведен предохранитель, снова открылось отверстие на конце, но на этот раз на нейтральной стороне заборника все увидели, как отошел в сторону металлический щиток, и за ним вязко блеснуло углубление.
– Теперь вы знаете, как все происходило, – сказал Космический Рейнджер. – Всякий раз, как Бенсон брал образцы, несколько зерен пшеницы, фрукт или лист салата смазывался бесцветным резинообразным экстрактом марсианских бактерий. Яд, несомненно, простой, он не разлагается в ходе приготовления пищи и неизбежно оказывается в куске хлеба, банке джема, в детских консервах. Хитрый дьявольский трюк.
Бенсон колотил по столу:
– Это ложь, гнусная ложь!
– Бигмен, – сказал Космический Рейнджер, – заткните ему рот. Стойте рядом с ним и не давайте ему двигаться.
– Послушайте, – запротестовал доктор Сильверс, – вы предъявили обвинение, но надо дать ему возможность оправдаться.
– На это нет времени, – ответил Космический Рейнджер, – и вы скоро получите доказательство, которое удовлетворит и вас.
В качестве кляпа Бигмен использовал носовой платок. Бенсон сопротивлялся, но после того, как Бигмен стукнул его рукоятью бластера, сидел неподвижно.
– В следующий раз, – сказал Бигмен, – ударю так, что у вас будет сотрясение мозга.
Космический Рейнджер встал.
– Вы все заподозрили или сделали вид, что подозреваете, Бигмена, когда я говорил о комплексе собственного несовершенства у человека, который мал. Но маленьким можно быть не только ростом. Бигмен компенсирует недостаток роста воинственностью и громогласным выражением собственного мнения. И его за это уважают. Бенсон же, живя на Марсе среди людей действия, обнаружил, что его презирают, как «фермера из колледжа», на него смотрят сверху вниз те, кого он считает гораздо ниже себя. Компенсировать это наиболее трусливым видом убийства – еще одно проявление малости.
Но Бенсон умственно неуравновешен. Вырвать у него признание трудно, если вообще возможно. Однако Хеннес не худший источник информации относительно замыслов отравителей. Он может сказать, где именно в астероидах располагается их база. Он расскажет, где хранится яд, который предполагалось начать использовать завтра. Он может рассказать многое.
Хеннес фыркнул.
– Я ничего не могу вам сказать и ничего не скажу. Если застрелите меня и Бенсона на месте, все будет и без нас продолжаться точно так же. Поступайте, как хотите.
– Будете ли вы говорить, – спросил Космический Рейнджер, – если я гарантирую вам личную безопасность?
– Кто поверит вашим гарантиям? Я по-прежнему утверждаю, что я не виновен. Убив нас, вы ничего не добьетесь.
– Вы понимаете, что если не будете говорить, могут умереть миллионы мужчин, женщин и детей.
Хеннес пожал плечами.
– Хорошо, – сказал Космический Рейнджер. – Я уже говорил о действии марсианского яда, изобретенного Бенсоном. Оказавшись в желудке, он быстро усваивается; парализуются мышцы груди; жертва не может дышать. Болезненная смерть от удушья затягивается на пять минут. Конечно, это происходит, когда яд попадает в желудок.
Говоря это, Космический Рейнджер достал из кармана небольшую стеклянную пулю. Он открыл боковое углубление заборника и налил в пулю заполнявшую углубление прозрачную вязкую жидкость.
– Теперь, – продолжал он, – если мы поместим яд в рот, дело пойдет несколько по-другому. Яд поглощается гораздо медленнее и действует более постепенно. Макиан, – неожиданно окликнул он, – вот человек, который предал вас, использовал вашу ферму, чтобы организовать отравление и уничтожить фермерский синдикат. Свяжите ему руки.
И Космический Рейнджер бросил на стол наручники.
Макиан с криком долго сдерживаемого гнева бросился на Хеннеса. На мгновение гнев вернул ему утраченную юношескую силу, и Хеннес тщетно сопротивлялся.
Когда Макиан сделал шаг назад, Хеннес был привязан к стулу, руки его сведены сзади и закреплены наручниками.
Тяжело дыша, Макиан сказал:
– После разговора я с удовольствием разорву вас на куски собственными руками.
Космический Рейнджер обошел стол и медленно приблизился к Хеннесу, держа перед собой в двух пальцах стеклянную пулю. Хеннес отпрянул. На другом конце стола отчаянно забился Бенсон, и Бигмен пинком заставил его успокоиться.
Космический Рейнджер захватил нижнюю губу Хеннеса и оттянул ее, обнажив зубы. Хеннес старался убрать голову, но Космический Рейнджер чуть сдавил пальцы, и Хеннес испустил сдавленный крик.
Космический Рейнджер опустил пульку в пространство между губой и зубами.
– Я думаю, пройдет не менее десяти минут, прежде чем через ротовые мембраны вы усвоите достаточно яда, чтобы он начал действовать, – сказал Космический Рейнджер. – Если вы до того времени согласитесь говорить, я уберу яд и вы сможете промыть рот. В противном случае яд начнет медленно действовать. Постепенно вам станет все труднее и труднее дышать, и наконец, примерно через час, вы умрете от удушья. И если умрете, ничего не добьетесь, потому что демонстрация будет очень наглядна для Бенсона, и мы получим от него всю правду.
На висках Хеннеса появились капли пота. Он закашлялся.
Космический Рейнджер терпеливо ждал.
Хеннес закричал:
– Я буду говорить! Буду! Уберите его! Уберите!
Слова звучали неразборчиво, но его намерения и отчаянный ужас, исказивший лицо, были достаточно ясны.
– Хорошо! Вам лучше делать записи, доктор Сильверс.
Прошло три дня, прежде чем доктор Сильверс вновь увиделся с Дэвидом Старром. Он мало спал в эти три дня и очень устал, но это не помешало ему с радостью приветствовать Дэвида. Бигмен, все это время не оставлявший доктора Сильверса, был также обрадован.
